Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Она не «миловидненькая фрау», а моя мать! — шепотом заорал Верн. — И я сдеру башку тому, кто скажет о ней плохо!

Пауза оказалась длинной. Верн неожиданно для себя хихикнул — таких тупых морд у друзей еще никогда не приходилось видеть.

— Это в каком смысле — «мать»? — в замешательстве уточнил начальник штаба.

— Видимо, в самом прямом, — сказал Немме, ввиду своего элитного воспитания обладавший большей фантазией и опытом по семейным темам. — А как же она… ну, это сделала? Как она могла знать, что ты ее сын?

— Она медицинен и весьма умна. Присматривала за мной еще с Киндерпалац, — пояснил Верн. — Это оказалось вполне выполнимо. Если постараться. И вообще детали не важны. Я просто хочу, чтоб ей передали, если что-то со мной случится.

— Понятно. Хотя ты возмутительно, небывало шокировал товарищей! — объявил Вольц. — И она же совсем молодая… Черт, но сейчас не время разбираться с твоим ошеломляющим враньем. Идите. Вспомните всё, чему вас учили. И только посмейте не вернуться!

Шли-перебегали в молчании. Склон, ложбина, новый подъем… он заслонял охотничью группу от деревни, но не исключено, у львов выставлен дозорный зверь. Хотя зачем? Львы и не подозревают о близости опасного огнестрела.

Немме не слишком отставал: на коротких дистанциях дойч вышел на вполне средне-солдатский уровень физической подготовки, поскольку иных вариантов и шнапса ему никто и не оставлял.

«А вариантов и у нас нет» — подумал Верн. «Разве что остается некий самый узкий выбор тактических действий. Основное решено. Даже чуть легче стало».

Легче-то легче, но не особо. Ранц-мешка не было, фляги с водой тоже, тяжесть топора и закинутого за спину щита с пристегнутым копьем обер-фенрих давно не замечал, но сейчас ремень отягощали гранаты, их рукояти выпирали и норовили забряцать. Говорят, изначально гранатные рукояти задумывались деревянными, но уже давно их стали производить из стандартной медной трубки, они вечно окисляются и теряют приличный вид. В надежности гранаты тоже порядком утеряли, к тому же не в меру звонки звуком при полевой транспортировке.

Мысли были пустяшные, но попробуй о чем-то умном думать, когда бежишь по колючкам, одной рукой придерживая приклад «маузера» — (ремень после Фетте нужно было подогнать), другой рукой прижимая головки гранат, прыгающие за поясом. Ничего, сейчас на позиции с мыслями соберемся…

…Рык разнесся внезапно, показалось — в десятке шагов рычит клыкастая тварюга. Охотники разом упали в траву, Верн вскинул винтовку, краем глаза увидел, что у ботаника наготове арбалет.

Льва рядом не наблюдалось. Верн показал жестом — тварь по ту сторону склона, за гребнем. Дойч мужественно дернул плечом — «положим зверюшку». Нет, класть нужно Генерала, остальное не стоит солдатских усилий и патронов. Дойч пожал плечами — «это уж как пойдет». Верн ухмыльнулся, «это тоже верно — как пойдет». Кивнул на арбалет — «в задницу мне не стрельни». Вот теперь Немме возмутился — «я армейский научный консультант, а не криворукий городской житель!».

Отлично. Солдат должен быть зол перед боем. Но хладнокровен.

Переползание по колючей траве — действенно изгоняет суетные мысли и настраивает на верные тактические решения.

С точкой наблюдения не ошиблись. Верн еще раз убедился, что наблюдения с дистанции, через оптику, способны слегка сбивать с толку. Вот она деревня… И ближайший лев — двадцать шагов, не больше.

Ветер, полный дымных и иных ярких как запахов, так и звуков, дул в лицо. У оборонной изгороди уже зажгли защитные костры. Нет, не рановато, как подумалось в первую минуту — выбора у селян уже не было. Банда Генерала наступала…

…Обманчиво неспешно бежала вдоль ограждения поджарая львица. Взрыкивала и отскакивала-уклонялась от стрел. Деревенские лучники, отошедшие за колючий завал веток, не выдерживали, стреляли снова, хотя было очевидно — это отвлекающий маневр. Ударная группа тварей — четыре отъявленных гривастых людоеда и две крупные львицы — сосредотачивались левее. Замысел прозрачен: с фланга атакующих тварей будет прикрывать склон, выскочат прямо к дому, стрелки с крыши и из-за изгороди кого-то подстрелят, но остальные звери преодолеют завал — он-то довольно жиденький, перепрыгнуть вполне можно. Селяне-феаки опасность осознают, на месте очевидно намечающегося прорыва сбито некое подобие строя: копья, топоры, есть даже щит армейского образца и еще какой-то самодельный. Оно так и бывает на войне: понимание-то есть, а сил отразить атаку нет. Но где же наш большой друг? Неужели заявится лишь к финалу, когда всё кончится?

Краем глаза Верн наблюдал за дойчем — тот был заворожен близким соседством льва. Да, плотновато лев сидит, хотя сейчас зверь увлеченно наблюдает за действиями сородичей, дозорный из него дрянной, к счастью, львы уставов вообще не читают. Хвостом только шевелит, мух отгоняет.

У охотников хвостов не имелось, предвечерние навязчивые, хотя и менее многочисленные мухи норовили сесть на вспотевшие шеи, заползти под кирасу. Ну, скоро не до них будет. Да и сумерки подступают.

Крики у изгороди усилились. Неспешно, уверенно подступала ударная группа львов. Навстречу им полетели факела. Хорошее средство, но это же Холмы, тут много факелов в запас не заготовишь. Многоголосо визжат и орут женщины у защищаемого дома, тоже верно, этот способ воздействия на врага малозатратный, кроме крепких глоток и желания ничего не требует. Но тут организованная львиная банда, ее так не отпугнешь, она уж столько голосящих деревень пожрала…

Выбор перед обер-фенрихом стоял непростой. Генерала не видно, а если он появится, и выстрел будет точным, то времени на перезарядку не останется — дозорный лев хоть и дурак, но вряд ли еще и слепой-глухой. Может, как в тот раз — испугается и драпанет?

Вспомнилась несравненная фрау Гундэль. Тоже вот… нет, не слепая, но в остальном на этого льва весьма похожа. Но не труслива. Не драпанет лев, сдери ему башку. В тот раз просто повезло рейдовикам.

Верн привлек внимание научного специалиста — острый запах близкого хищника дойча все же крепко заколдовывал. Ламы и замковые фрау, конечно, пахнут поприятнее, тут не поспоришь.

«Этот — твой» — показал обер-фенрих. «Бей в голову».

«Понял».

Немме окончательно в страх все же не свалился, соображает. Это хорошо. Приказ стрелять в голову спорен, болт может и не пробить толстую кость. Но лев не очень крупный и умный, череп у дураков должен быть мягче. Или наоборот? Да нет, с какой стати «наоборот», умные существа размягчением голов не страдают.

Верн откинул исследовательские, не особо нужные сейчас мысли.

Он придет. Вожак обязан присутствовать, возглавить битву, иначе какой же он вожак, никакого уважения, этак даже размеры не спасут авторитета. Хотя у львов все немного иначе…

Львы медлят. Прохаживаются у границы попадания стрел, один лев мотает гривой, пытаясь вытряхнуть неглубоко вонзившуюся стрелу. Попеременно взрыкивают, но не атакуют. Изматывают. Ожидание вот такой безнадежной битвы убивает почти так же гарантированно, как клыки и когти.

Рев… грозный и жуткий, от такого леденеет кровь, волосы встают дыбом и непоправимо слабеют держащие оружие руки. Устрашающий звук вознесся ниоткуда, раскатился, накрывая склоны и хижины.

Верн ожидал чего-то такого, но волосы на затылке все равно взъерошились. Эх, не властен человек над своими волосами — те что хотят, то и делают. Остается только еще почаще их стричь или шлемом покрепче прижимать, шлем, он — дисциплинирует. Хотя вон Немме и так обходится. В плешивости много плюсов.

Генерал умел себя показать — появился на склоне внезапно. Огромный, даже больше, чем помнилось рейдовикам. Гриву, видимо, распушил. Но движется не особо бодро, заднюю лапу подволакивает, и вообще заметно отяжелел.

Монстр медлительно и грозно спускался к изгороди. От позиции охотников — 150–180 метров, прицел можно не менять. Отличная огневая позиция, пусть и последняя…