Ким Сонми
Бисквит
김선미
KIM SUN MI
비스킷
THE BISCUITS
Copyright © 2023
All rights reserved
Russian language copyright
© 2025 AST PUBLISHERS LTD.
Russian language translation rights arranged with Wisdom House, Inc.
through EYA (Eric Yang Agency).
© Солтанова Д. Д., перевод на русский язык, 2025
© ООО «Издательство АСТ», 2025
Пролог
В мире существуют люди, которые разучились проявлять характер и стали незаметны глазу. По тем или иным причинам они теряют свое присутствие в мире и отдаляются от всех.
Я называю таких людей «бисквитами».
Как и бисквитному печенью, им свойственно легко ломаться. Их нетрудно надломить, разломать на кусочки и раскрошить, не прилагая для этого особых усилий. Так бисквиты, изолированные ото всех и загнанные в собственный мир, становятся невидимками.
Довольно часто их принимают за призраков или какие-нибудь другие паранормальные явления – настолько они незаметны. Однако это не значит, что в таком огромном мире не могут существовать призраки или нечто сверхъестественное. Хотя, на мой взгляд, когда люди поднимают панику из-за расплывчатых фигур на фото или жуткого ощущения в безлюдных местах, чаще всего рядом с ними просто находится бисквит.
Я распознаю присутствие бисквитов по звукам. Слышу слабое дыхание, обессиленные шаги или тихий шорох одежды и понимаю, что бисквит где-то рядом. Стоит расслышать, я тут же его увижу.
В основном у бисквитов размытый образ – степень размытия зависит от того, как они воспринимают сами себя. Я разделяю их на три стадии.
Первая стадия – стадия надлома пополам. Бисквит еще не стал невидимкой, но уже потерял присутствие. Поэтому люди вокруг удивляются, когда внезапно обнаруживают, что все это время он находился рядом с ними. Контуры тела размыты, и в целом образ нечеткий. Люди с хорошим зрением, встретив бисквита на первой стадии, могут подумать, что столкнулись с тенью.
Вторая стадия – стадия разлома на кусочки. Пятеро из десяти человек уже не смогут распознать бисквита, даже если он будет стоять прямо у них под носом. Его присутствие нестабильно, а возможность защищать себя очень слаба. Образ настолько расплывчатый, что даже если ты его увидишь, то не сможешь понять, что именно это было – он выглядит так, будто смотришь сквозь мутное стекло. Бисквиты, которых принимают за призраков или нечто потустороннее, также относятся ко второй стадии. Их присутствие зачастую раскрывается голосом, из-за чего люди вокруг могут испугаться внезапного звука.
Третья стадия – стадия крошек. На этом этапе бисквит полностью теряет присутствие и находится на грани исчезновения из мира. Он настолько незаметен глазу, что напоминает невидимку, и даже мне будет трудно найти его по звуку. До сих пор я встречал бисквита на третьей стадии лишь однажды. Такой бисквит уже давно потерял веру в себя, а люди вокруг перестали обращать на него внимание. Таким образом, он, не найдя храбрости проявить себя, попадает в замкнутый круг и лишь сильнее скрывает свое присутствие.
По моим наблюдениям, стадии у бисквитов часто меняются. Думаю, это связано с тем, что их самовосприятие рушится и выстраивается заново по несколько раз за день. Конечно же, есть и такие люди, которые могут уверенно постоять за себя, и они не превратятся в бисквита.
Бисквиты существуют везде, и попасть в их число может кто угодно. Уверен, ребенок из квартиры сверху тоже им стал. Странный плач, который раздавался в ту ночь, определенно связан с бисквитами.
Должен признать, в тот день я сам был не в лучшем состоянии. Еще до того, как услышать плач, я заперся в своей комнате не по самым приятным обстоятельствам. У всех ведь бывают такие дни? Когда думаешь, что даже солнечные лучи лишь насмехаются над тобой, а жизнь кажется такой незначительной, – чувствуешь себя совершенно бесполезным.
Врач, воспользовавшись моим уязвимым состоянием, посоветовал признать, что бисквит – всего лишь плод моего воображения. Сказал, что стоит мне это понять, как все те вещи, что раньше сбивали меня с толку, тут же встанут на свои места. Другими словами, признать бисквитов выдумкой, помахать белым флагом и сдаться. Но какой вообще смысл обращаться за лечением в больницу, которая не верит своим же пациентам?
Скорее всего, из-за моих шалостей лечащий врач-шарлатан предложил следующее: если я искренне в письменном виде объясню, зачем пытался проникнуть в квартиру сверху, – он рассмотрит вопрос о моей выписке.
А мне просто необходимо выбраться из больницы. Я должен выяснить, что скрывалось за той жуткой улыбкой, которую бросил мне сосед сверху из-за спин полицейских, и почему бисквит не воспользовался шансом сбежать. В чем я точно уверен: тому бисквиту срочно нужна помощь. Его жизнь может быть в опасности.
Поэтому я должен как можно скорее написать о произошедшем. Даже если придется оглянуться назад и признать, что я был не прав.
Глава 1
Шум школы
С чего бы начать? Да, думаю, лучше будет с четверга. С того самого дня, когда несколько моих неумышленных поступков связались друг с другом в узел и привели к роковым последствиям. Я вернусь назад на неделю после моей последней выписки и постараюсь прояснить обстоятельства.
Любой, кто в течение долгого времени был вдали от дома, знает, что в первую неделю после возвращения выполняются все особенные планы: встретиться впервые за долгое время с друзьями, обсудить дела и понять, что у всех старшеклассников будни одинаковые. Мне специально позволили покинуть больницу, чтобы отпраздновать первые летние каникулы после поступления в старшую школу. Но все мои друзья оказались заняты либо дополнительными курсами, либо подработкой, поэтому просто увидеться – не говоря уже о совместном путешествии – было возможным, только если наши графики совпадали.
Не то чтобы я сам был свободен, у меня тоже имелись дела. Как только мама узнала о моей скорой выписке, она сразу же записала меня в известную школу дополнительного образования на курсы английского и дожидалась моего возвращения. По ее словам, я не мог быть в Корее. Потому что то и дело попадал в «санаторий» или же, по словам отца, – «туда». Судя по тому, как родители никогда не называли «Центр специализированной психиатрической помощи неврологических расстройств» своим названием, они, видимо, переживали, что получение психиатрического лечения в будущем станет для меня серьезным препятствием. Будто мне и без того не хватало преград в жизни.
Я прошел три вида звуковой терапии: от зацикленности на звуках, от гиперакузии и от фоно-фобии. Мою болезнь проще понять, если представить себя растерянным младенцем, который внезапно оказался в мире, полном агрессивных, нападающих звуков. Когда вы бессильны против такой звуковой атаки, мир становится плоским, а вам трудно дышать.
Что еще хуже – не существует никаких четких критериев осознания звуков. Восприятие меняется в зависимости от моего настроения или самочувствия в конкретный момент: иногда даже секундная стрелка часов тикает слишком громко, а порой, проходя мимо стройки, я вообще не ощущаю шум.
Старый шарлатан диагностировал, что стресс повлиял на работу моей нервной системы. И если эту проблему можно решить с помощью гормональной терапии, то навязчивое желание отомстить источникам раздражающих звуков таблетками вылечить будет трудно.
В любом случае то, что я вечно оказываюсь в психиатрическом центре, – секрет. Мое прикрытие: я школьник, которого часто отправляют на языковые курсы куда-то на восток США. Перед каждой моей выпиской мама всем вокруг рассказывает, что я ездил на краткосрочное обучение за границу улучшать свой английский, или что я вернулся домой с учебной программы по обмену, или что отдыхал у родственников в другой стране.
Мама еще не догадывается, но те, кто знают меня лично, прекрасно понимают, что ее слова – ложь. Она лишь напрасно тратит силы на создание моего образа. Впрочем, я не собираюсь ее останавливать.
