Кино под небом - Лансдейл Джо Р.

Одна из черных летучих мышей в витрине взмахнула крыльями и улетела вглубь палатки. Бумажный череп завертелся, упал на пол, скрывшись из виду. Светильники внутри какое-то время мигали, словно стробоскоп. Затем погасли. Но энергетические всполохи продолжали испускать достаточно света, отчего палатка и внутри и снаружи светилась ярко и вульгарно, словно сцена в дешевом ночном клубе.

Затем я увидел на крыше палатки Уилларда и Рэнди. Уиллард все еще держал на себе Рэнди, у которого на голове по-прежнему было попкорновое ведерко. У Уилларда в руке был револьвер. Они кружились в синем свете, вскидывая вверх руки и, по всей видимости, ругаясь, хотя гром и шипение молний заглушали слова.

– Должно быть, в крыше есть люк, – сказал Боб.

– Да, но какого черта они там делают?

– Поверь мне, они не знают.

Уиллард поднял пистолет и выстрелил в эмблему «Орбиты». И, словно в ответ, более толстый стержень молнии выпрыгнул из нее, как раскаленный, костлявый палец с огромным количеством суставов, и ударил Рэнди в попкорновое ведерко, окрасив их с Уиллардом в цвет разряда и окутав дымом. Уиллард забегал по крыше, словно исполняя какой-то странный танец маленьких утят. Из-за молний его движения казались очень быстрыми. Рэнди же продолжал сидеть у него на плечах, совершенно неподвижно.

Уиллард приблизился к люку, и они вдвоем, светясь, как жертвы ядерной аварии, рухнули в отверстие.

Палатка мерцала синим светом, словно неоновая вывеска. Изначальное освещение так больше и не включилось. Фильмы, вопреки всякой логике, продолжали транслироваться.

Я посмотрел на витрину, которую раньше украшали бумажные летучие мыши и черепа. Она была пуста.

11

Положение дел продолжало ухудшаться.

Молнии по-прежнему выстреливали из черноты (хотя зеленовато-черных щупальцев больше не было видно), попадали в символ «Орбиты», оттуда перекидывались на торговую палатку, орошая ее синим дождем искр.

Слух о произошедшем распространился очень быстро по всему автокинотеатру, и вскоре появились байкеры.

Они принялись кружить на своих байках перед палаткой, что-то выкрикивая. Пару раз с ревом объехали грузовик Боба.

Большинство мотоциклистов имели при себе оружие: дробовики, револьверы всех видов. У некоторых в руках были ножи, цепи и монтировки. Выглядели они угрожающе. Их было двенадцать человек, и я не мог понять, что именно заставило их появиться, если только их не возбудила новость о том, что какой-то парень с пистолетом и еще одним парнем на плечах захватил торговую палатку. Возможно, они планировали сами ее захватить, и теперь, когда у них наконец дошли руки, очень разозлились, узнав, что какой-то лопух их опередил.

Я попытался вспомнить, когда именно они захватили киоск на Парковке Б, но не смог. Просто время сильно исказилось. Это могло быть вчера, на прошлой неделе, месяц назад или в прошлом году. Понятия не имею.

Так или иначе, сейчас они были здесь, разъезжали на своих байках и кричали, чтобы эти «сукины сыны» вышли и приняли казнь, как мужчины.

Чтобы устроить повешение, один из байкеров появился на эвакуаторе, который явно принадлежал не ему. Водитель больше походил под определение «ветер в волосах, жуки в зубах». К крюку эвакуатора была прикреплена петля из колючей проволоки, явно готовая к использованию; один размер, подходит всем. Я задался вопросом, где они взяли колючую проволоку, но вскоре выбросил его из головы. В багажниках своих пикапов, эвакуаторов и машин люди возили, что угодно; все орудия техасских ремесел.

В задней части эвакуатора также лежал гриль для барбекю и пакет с древесным углем. Не похоже на стандартное оборудование. Это дало мне понять, что в среде байкеров каннибализм больше не являлся преступлением.

Самый крупный и уродливый из них остановился перед дверью палатки, приподнял одно бедро, пукнул, и крикнул, чтобы тот, кто находится внутри, выходил. Все остальные перестали орать, и он тоном дал понять, кто здесь главный. Мотоциклисты остановили свои байки и, сидя на них, стали наблюдать.

Тот, который предлагал Уилларду и Рэнди сдаться, весил добрых триста фунтов, большая часть из которых приходилась на живот, растянувший желтую футболку (похоже, ставшую такой от пота, а не от красителя) до такой степени, что та готова была лопнуть. Он, в отличие от большинства находившихся в автокинотеатре, явно не голодал. Я задался вопросом, насколько толстым он был раньше? Кстати, все байкеры выглядели довольно упитанными.

Но этот парень был не просто толстым. Руки у него были в обхвате, как моя голова, а голова в обхвате – чуть больше, чем мои руки. Длинные, сальные волосы были завязаны в хвост с помощью куска черной ткани. На нем были кожаные штаны, ботинки с цепями и кожаная куртка с надписью «БАНДИТОС» на спине. Часть куртки была отрезана, отчего казалось, что она слишком маленькая; она заканчивалась где-то на полпути между поясом и подмышками.

Я заметил, что остальные байкеры проделали со своими куртками то же самое. А те, кто был в кожаных штанах, укоротили себе штанины. До меня вдруг дошло, что отрезанную кожу они употребляли в пищу. Возможно, варили ее в коле, чтобы она была не такой жесткой; делали собственную разновидность вяленки.

Хотя, увидев эвакуатор с грилем, я предположил, что они не прочь попробовать и более экзотические блюда. Поэтому я сидел в грузовике совершенно неподвижно и смотрел в одно из его затонированных окошек, за которым тебя не видно. Сидел и радовался, что у Боба есть дробовик. Мы ходили вместе охотиться на уток и белок, и он знал, как пользоваться этой штукой.

Я беспокоился за Уилларда и Рэнди. Понимал, что у них нет шансов против этих парней, неважно, какой Уиллард крутыш и есть ли у него пистолет. Байкеров было слишком много, и все они были вооружены и агрессивно настроены.

Впрочем, я даже не знал, живы ли Рэнди и Уиллард. Мы видели, как они приняли на себя удар молнии, причем не одной, и ушли, но это не значит, что с ними все в порядке. Они вполне могли погибнуть. Лежат, наверное, там, на полу, Рэнди по-прежнему с попкорновым ведерком на голове, а Уиллард – с револьвером в руке.

Отталкиваясь ногами, толстяк подкатился на байке вперед, но едва достиг синего сияния, окружающего палатку, тут же дал задний ход. Он получил такой удар током, что руль и руки у него задымились. Он быстро замахал руками и нахмурился.

– Эй, вы, там, выходите и примите наказание, как мужчины. Это электричество вас не спасет. Ничто не спасет вас от Бандитос.

– Это верно, – произнес у него из-за спины один из его приспешников, и здоровяк повернулся и посмотрел на него так, будто его одобрение было ненужным и неуместным. Парень, открывший рот, выдавил тоскливую улыбку. Главарь не улыбнулся в ответ.

– Заткнись, Кутер, – крикнул он. – Я президент этого клуба, и я буду…

Он осекся, увидев выражение на лице Кутера, и сразу понял, что тот смотрит на палатку.

Главарь снова повернул голову вперед и увидел Рэнди и Уилларда. Они вышли из палатки, Рэнди все еще сидел на плечах у Уилларда, а на голове у него по-прежнему была шляпа из попкорнового ведерка. Края ведерка расплавились от удара молнией и стекали у него по голове. Черты лица деформировались так, что один глаз исчез, а другой переместился в центр лба. Его ноги слились с плечами Уилларда, колени напоминали узелки на обугленной палке.

Татуировки Уилларда ползали по всему его телу, словно черви, исчезая и появляясь из пустых, почерневших глазниц. Ноздри превратились в две большие крупные дыры, губы исчезли, обнажив широкий рот с тлеющими зубами. Уиллард по-прежнему держал револьвер, но в синем свете молний было видно, что тот слился с его рукой, став одним целым с плотью и костью. Тигр, которого Рэнди с такой любовью татуировал у Уилларда на животе, высунул наружу трехмерную голову и рычал; телесного цвета усы подрагивали на фоне темной морды.

– Мужик, – сказал главарь Бандитос, – ну тебя и расколбасило. Ничего, мы тебя починим.