Страна Червя. Прогулки за Стену Сна (ЛП) - Майерс Гари

Но не все довольствовались такой правдой. Омброс никогда не был популярен у народа, уже потому, что столь давно избегал всеобщего внимания. Люди без труда могли поверить, что он убил своего брата от зависти, освобождая трон для себя. Но и самые громогласные обличители Омброса пасовали в своих обвинениях перед тем, как он обходился с маленьким сыном своего брата. Омброс никак не пытался свергать племянника. Если уж пришлось взять бразды правления, заявил Омброс, то лишь как регенту юного короля, которому он уступит власть, когда тот войдёт в возраст. Проходили месяцы и годы, Омброс утвердился в роли безупречного хранителя как короля, так и королевства. И тем и другим он управлял так действенно и уверенно, что это признавали даже его враги.

Но, разумеется, к этому времени врагов у него осталось весьма немного. Ибо годы регентства Омброса по-настоящему омрачала лишь одна тень — частые случаи смертей среди приверженцев юного короля. В самих по себе смертях ничего особенно подозрительного не замечалось. Люди умирают — и это естественно. Естественно и то, что на их смертях могут выгадать другие люди. Но, когда умирает так много людей, притом тесно знакомых, а выгадывает на этом один человек, то оставшимся в живых нелегко поверить, что в подобных обстоятельствах не кроется никакого злодейства.

При таком множестве умертвий, уцелевших охватила тревога за их собственные жизни и они решили, что настало время сменить государственную службу на более здоровую атмосферу захолустных имений. А потом начал умирать и сам дворец, когда один покой за другим оставлялся тьме и запустению. И когда настал и прошёл год вступления короля в возраст, а тот так и не получил полновластия, никто не воспротивился этому. Не осталось никого, кто мог бы противиться.

Вот эта история, Мадор, насколько мне удалось её восстановить. Если я не сумела довести её до наших дней, то лишь потому, что очевидцы либо умерли, либо покинули двор ещё до того, как мой отец вступил в возраст. Но и там, где история наиболее полна, она приносит больше вопросов, чем ответов на них. Как один-единственный человек сумел подчинить своей воле целое королевство? Как удалось ему привести всех своих недругов к смерти или бегству? В чём тайна власти Омброса?

Впрочем, пусть история и не ответила на все мои вопросы, то хотя бы помогла мне осознать истинную цель поисков. Впредь не только любопытство подвигало меня на расследование. Я полагала, что, отыскав тайну власти Омброса, узнаю и как её сокрушить. Сокрушить, и вернуть мне с отцом то положение, что принадлежит нам по праву.

Но, зайдя настолько далеко, я обнаружила, что дальше не продвигаюсь. Лишь один человек на целом свете мог бы поделиться со мной желанными сведениями и именно этот человек меньше всего был расположен так поступать. Моё расследование остановила непреодолимая преграда Омбросовой двери и пройдут месяцы, пока я догадаюсь, как её миновать.

5. Заговорщики

Заточение, которое я делила с отцом, проходило не под замками и решётками. Покинуть дворец мы не могли, но в пределах его стен вполне пользовались свободой. Когда наши покои слишком уж нам приедались, мы искали утешения в местах, менее посещаемых. Таких, за долгие годы правления Омброса появилось множество. Я исследовала покои ушедших поколений и воображала, как они могли выглядеть в более радостные времена. Но больше всего мне нравилось гулять по парадному залу. Я бродила между мраморных колонн, представляя их стволами колоссальных деревьев в какой-то мрачной и безмолвной чаще.

В этих исследованиях мне никогда никто не попадался. Поэтому, когда во время одного из них я услыхала, как меня окликают по имени, это оказалось невероятным сюрпризом. И ещё больше я изумилась, когда обернулась и увидела, что ко мне приближается Намброс, мой кузен. Встреча с ним меня не обрадовала. На миг даже появился соблазн от него сбежать. Но, разумеется, так поступить было нельзя. Намброс уже понял, что я его заметила, поэтому мне не осталось другого выбора, как ожидать, пока он подойдёт. И через минуту он уже стоял передо мной.

Намброс сказал, что не намеревался пугать меня. Увидев меня издалека, он не мог уйти, не выразив своё почтение. Он нередко приходил в это место, из-за царящего тут спокойствия и уединения. Он чувствовал, что полезно будет хоть на часок отдохнуть от многочисленных прошений, отнимающих уйму времени. Должно быть, то же самое чувствовала и я или не появилась бы здесь. И, если я не возражаю, то, быть может, мы вместе насладимся спокойствием и уединением.

Я уже собралась ответить отказом. Этот человек, забравший такую власть над нами с отцом, внушал опасения. Из моей памяти не стёрлось выражение отцовского лица на их прерванной встрече. Но я была и дочерью короля, слишком гордой, чтобы обнаружить перед врагом свой страх. Я согласилась пройтись вместе с ним.

Сперва мы, по большей части, шли в молчании. Может, моя гордость и превосходила страх, но не могла целиком его прогнать. Намброс неоднократно пытался развлечь меня беседой, но я слишком волновалась, чтобы откликаться иначе, чем самыми поверхностными ответами. В конце концов он бросил такие попытки, предпочтя им манеру, не требующую от меня деятельного участия. Он принялся рассказывать мне историю.

Что сказать об истории Намброса? В самой ней ничего примечательного не было — просто байка о северных лесах, а также зверях и птицах, обитающих под их сенью. Однако она пробудила у меня интерес. Частью потому, что эта история напомнила мне прежние размышления о парадном зале. А частью потому, что она одарила меня мимолётными видениями большого мира, откуда исходила. О мире за пределами дворцовых стен мне было известно очень немногое. Лишь то, что я прочла в книгах. И намбросова история представляла мне этот мир столь наглядно, как не под силу никакой книге.

Но его рассказ заинтересовал меня не только поэтому. Ибо тогда же мне пришло в голову, что здесь лежит замечательная возможность. Я так и не оставила своей мечты — раскрыть тайны двоюродного деда. Намброс же всегда представлялся мне только одной из преград, отделяющих меня от цели. Теперь я поняла, что он может помочь мне её достигнуть. Восхищение от такой мысли рассеяло весь страх. И, когда по истечении часа Намброс попросил меня встретиться и на другой день, в такое же время и в этом месте, я поистине жаждала исполнить его просьбу.

За последующие несколько недель у нас было много встреч, на такой же манер, как при самой первой. Вечерами мы встречались у подножия мраморной лестницы и вместе прогуливались в тиши мраморного леса. На этих прогулках Намброс развлекал меня историями. Большинство его рассказов по сути не отличались от того, что он поведал первой ночью. Они касались пережитого самим Намбросом: мест, где он побывал, и того, что повидал. Но иногда нить повествования отважно отклонялась к вещам, о которых он читал или слышал, хронологиям недавних времён или мифам и легендам давно прошедших дней. Все его истории я выслушивала с равным интересом, потому что не знала, когда какая-нибудь из них свернёт в новом и увлекательном направлении, приближая меня к желанной цели.

Но даже самые заманчивые направления не обязательно были и самыми явственными. Правдивые описания могли никуда не вести, тогда как мифы и легенды порой заводили воистину далеко. Но дальше всего уводили не мифы и не легенды, а история города мёртвых. Разумеется, тебе известно об этом городе. Тебе известно, что в действительности это не город, а просто сплетение погребённых в земле улиц, большей частью пролегающих под нашими собственными. Но, как утверждал Намброс, эти погребенные улицы — последние остатки древнего города, на разрушенных основаниях которого воздвигся нынешний, города, который превосходил нынешний, словно этот дворец — лачугу нищего. Его возвели могучие чародеи и на тысячу лет этот город стал столицей, откуда они властвовали над земными царствами. Могли бы властвовать и по сей день, если бы соперничество чародейских вождей не поделило город на несколько враждующих клик, ослабляя изнутри, пока его не разгромили извне варварские племена, столь долго удерживаемые в рабстве.