— Танака-сан скоро договорится до того, что ему придется лечить раздвоение личности, — отрезал я. — Одну личность я ему вылечу подзатыльником, а со второй пусть разбирается профессор Тайга.
Рядом, на кровати, восседала Хана. Она с видом эксперта составляла список «вещей первой необходимости».
— Так, — чеканила она, водя пальцем по строчкам в блокноте. — Зубная щетка, трусы, носки… Братец, а ты взял достаточно носков? В Токио, говорят, очень влажно, ноги будут потеть. Нужно минимум десять пар. И еще, — она понизила голос до заговорщицкого шепота, — я положила тебе в карман рюкзака пакетик с солью.
— С солью? — я удивленно поднял бровь. — Зачем?
— От злых духов, дубина, — фыркнула она. — В большом городе их полно. Будешь идти по улице, почувствуешь холодок по спине — брось щепотку через левое плечо. И еще, — она снова заглянула в свой список, — я нарисовала тебе карту.
Она протянула мне листок, на котором кривыми линиями была изображена схема, больше напоминающая случайно разлившийся на бумаге кофе, чем карту.
— Вот здесь, — она ткнула пальцем в крестик, — твой новый госпиталь. А вот здесь, — палец переместился на кружок с надписью «ВЫЖИВАНИЕ!», — находится магазин с самыми вкусными в мире дынными булочками. Это чтобы ты не умер с голоду. И не вздумай ходить вот по этой улице, — она обвела красным карандашом какую-то загогулину. — Моя подружка из Токио как раз рассказывала, что ходят слухт, мол там обитает банда голубей-гопников. Отбирают у прохожих еду.
— Да, он же у нас заторможенный. Отвернется — и еду уже утащили, — ехидно проговорил Кайто, как раз в этот момент проходивший мимо моей комнаты.
Я взял листок и аккуратно сложил его в карман.
— Спасибо, Хана.
Она сделала вид, что ей все равно, но я заметил, как уголки ее губ дрогнули в довольной улыбке. Тут раздался громкий голос Рена, и Макото, что-то пролепетав, бросился к нему. Мы с Ханой переглянулись и улыбнулись.
— А все-таки та тетя-доктор из Токио очень красивая, — вдруг сказала она, болтая ногами.
Я замер.
— Какая еще тетя?
— Ну та, в больнице. Которая тебя отругала. С такими глазами… как у кошки, которая собирается съесть мышку.
Мей Теруми. Я усмехнулся. Хана была поразительно наблюдательной.
— Ну а как же Акико-сан? Она тоже красивая. Ты ей, кажется, нравишься. И ты вот так уезжаешь.
Акико. Давно я ее не видел. Даже как-то некрасиво. Уезжаю, даже ничего не сказав ей. А мы ведь немного сдружились за время работы.
Отвадив эти мысли, я посмотрел на Хану. Этот маленький прокурор в юбке, кажется, решил провести финальный допрос перед моим отъездом.
— Хана, а какая тебе разница?
— Никакой, — она пожала плечами. — Просто… много красивых теть есть. Так что ты там не потеряйся.
Хана встала, подошла ко мне и протянула маленькую, сжатую в кулачок ладошку.
— Вот.
Я разжал ее пальцы. На ладони лежал крошечный, кривовато слепленный из глины оберег в виде кота.
— Это Карупин, — пояснила она. — Он будет тебя оберегать. От злых духов и всяких красивых теть. Мы с Хинатой постарались.
Я взял этот комочек глины. Он был еще теплым от ее руки.
— Спасибо, Хана.
Тетушка Хару, разумеется, отвечала за провиант. Она, кажется, решила, что в Токио наступил тотальный голод, и моя главная миссия — доставить туда гуманитарный груз в виде еды. Так что когда я спустился на первый этаж, тут же был «атакован» разными судочками. Холодильник уже по швам трещал от онигири всех форм и размеров, коробочек с маринованными овощами и кастрюль с горячим мисо-супом.
— Акомуто-кун, ты только не забывай кушать, — причитала она. — В этой столице, небось, одна химия, а не еда. А домашнее — оно и для души полезно.
Тетушка Фуми, напротив, молча проверила, взял ли я аптечку, и затем вручила мне толстый конверт.
— Здесь деньги на первое время.
— Не нужно, тетушка, — покачал головой я и вернул ей конверт. Тетушка Фуми хотела мне что-то сказать, может, и отругать, но я своим взглядом показал, что деньги от них брать не собираюсь. Однако она тоже не сдавалась, так и продолжая сувать мне этот конверт. — Тетушка, поезд у меня завтра с утра. Завтра и возьму.
Она кивнула, и я чуть улыбнулся, надеясь, что в утреннем переполохе она о нем просто забудет.
Вечером, когда предотъездная суматоха немного улеглась, и я сидел в своей уже полупустой комнате, мой телефон завибрировал. Короткое сообщение от абонента, чей номер, кажется, я знал наизусть.
«Изакая. Восемь вечера».
Тайга.
Я уставился на экран. Что еще? Прощальная вечеринка от Тайги? Или он решил лично убедиться, что я действительно уезжаю и не передумал в последний момент? В любом случае, игнорировать приказ главнокомандующего, хоть и бывшего, было чревато. Я вздохнул, натянул джинсы и вышел из дома, сказав тетушкам, что мне нужно прогуляться.
Вечером я стоял перед знакомой занавеской-норэном. Красный бумажный фонарь лениво покачивался на ветру, бросая на землю дрожащие отблески. Из-за занавески доносился приглушенный гомон, пахло жареным мясом и сакэ. Я сделал глубокий вдох и шагнул внутрь.
Тайга уже сидел на том же месте. Перед ним стояла маленькая бутылочка сакэ и керамическая чашечка. Он не смотрел на меня, когда я подошел и сел рядом. Он просто кивнул мастеру, и тот, без лишних слов, поставил передо мной такую же чашку и налил сакэ.
— Профессор, — начал было я.
— Пей, — коротко бросил он, не отрывая взгляда от своей чашки.
Мы выпили молча. Сакэ было теплым, с легким фруктовым послевкусием. Оно приятно обожгло горло и разлилось теплом по телу.
— Токио — это не наша деревня, Херовато, — наконец произнес Тайга, глядя куда-то в пустоту. — Там другие правила. Другие люди.
Он сделал глоток сакэ и посмотрел на меня. Прямо в глаза.
— В университетской клинике Шова работают лучшие. Но лучшие — не всегда значит хорошие. Там каждый второй — гений с раздутым эго. Каждый третий — интриган, который подставит тебе подножку, просто чтобы посмотреть, как ты упадешь. Они будут улыбаться тебе в лицо, а за спиной точить на тебя скальпель.
Он говорил тихо, ровно, но я чувствовал в его словах тяжесть собственного опыта. Ведь не всегда же такой талантливый хирург работал в этом маленьком городке.
— Там будут другие правила, — продолжал Тайга, и его голос стал глуше. — Тебя будут проверять. Провоцировать. Пытаться подставить. Ты для них — выскочка. Чужак, который появился из ниоткуда и занял место, на которое они батрачили годами.
Я молчал, слушая его. Это был не тот Тайга, которого я знал. Не строгий профессор, не язвительный начальник. Это был наставник. Человек, который, видимо, прошел через все это сам и теперь пытался предостеречь меня.
Он снова налил мне.
— Ты хороший хирург, Херовато. Возможно, лучший из всех оболтусов, которых мне приходилось учить. У тебя есть то, чему нельзя научить по книжкам, — он постучал пальцем себе по груди. — Чутье. Инстинкт. Но этого мало. Там, — он кивнул в сторону, где, по его мнению, находился Токио, — там нужно быть не только хирургом. Там нужно быть политиком, стратегом, волком. А ты … — он посмотрел на меня, — ты словно овечка в волчьей шкуре, а не наоборот.
Я усмехнулся, хотя смеяться не хотелось.
— Спасибо за комплимент, профессор. Очень ободряет.
— Это не комплимент. Это диагноз, — отрезал Тайга. — И еще одно. Семья Ямада. Держись от них подальше.
— Но… они же…
— Они — не просто богатые люди, — перебил он меня. — Они — сила. Старая и могущественная. Ты спас их наследника, и они тебе благодарны. Но их благодарность — это палка о двух концах. Сегодня они сажают тебя за свой стол, а завтра могут раздавить, как букашку, если ты встанешь у них на пути. Ты для них — интересный экземпляр. Экзотическая зверушка. Но как только ты им наскучишь или станешь неудобен…
Тайга не договорил, но я все понял. Я вспомнил холодные глаза Аяме, расчетливый взгляд Кацуро, непроницаемое лицо старика. Змеи в костюмах.
