Доктор Акомуто Херовато к вашим услугам! Том 1 (СИ) - Батуридзе Женя

— Круто! Мне бы такой! А то у нас на третьем этаже в автомате с напитками живет злой дух. Вечно мою сдачу зажевывает.

Я вздохнул. Кажется, Танака нашел бы здесь родственную душу.

— Ладно, раз уж ты более-менее распаковался, — Савамура хлопнул меня по плечу, — пойдем, я тебе проведу небольшую экскурсию. А то заблудишься еще в этих наших лабиринтах, и будем тебя потом по вентиляции искать. У нас так один интерн пропал. Нашли через семь часов в прачечной. Говорит, искал выход, а нашел смысл жизни. И уволился.

— Отличная идея! — тут же подхватил Нишиноя. — Пойдем, Херовато-кун! Я тебе покажу, где в автомате самые вкусные сэндвичи!

— Рю, — остановил его Савамура. — Твоя экскурсия закончится у столовой. А человеку нужно показать отделение. Пойдем, Херовато-кун.

Мы вышли из ординаторской. Нишиноя насупившись остался сидеть внутри. Инуи же, кажется, даже не заметил нашего отсутствия.

— Итак, добро пожаловать в кардиоторакальное отделение, — начал Савамура, когда мы оказались в коридоре. — Наш ареал обитания — пятый и шестой этажи. Два круга персонального чистилища для тех, кто решил, что копаться в человеческих внутренностях — это весело.

Я оглядывался по сторонам, стараясь запомнить планировку.

— Шестой этаж, где мы сейчас, это «святая святых», как говорит профессор Томимо, когда хочет произвести впечатление, — я усмехнулся, ведь это вполне в его духе. — Здесь находятся операционные, кабинеты профессоров и наша берлога.

Мы подошли к большим раздвижным дверям с надписью «Операционный блок».Лифт прибыл, и мы спустились на этаж ниже.

— Сюда без спецпропуска и стерильного костюма нельзя, — сказал Савамура, указывая на двери. — Но можешь заглянуть.

Он подвел меня к большому окну, выходящему в одну из операционных. Я прижался лбом к холодному стеклу. Там, внизу, в ослепительном свете ламп, шла операция. Команда хирургов в синих халатах склонилась над столом. Все двигались слаженно, как хорошо отлаженный механизм.

— Это операционная номер три, — прошептал Савамура. — Наша лучшая. Здесь самое новое оборудование. Сам видишь, все как в космическом корабле. Когда здесь оперирует Мей-сенсей… это как смотреть балет. Ни одного лишнего движения.

Мы пошли дальше по коридору. Он был тихим и пустым. Двери кабинетов были закрыты, на каждой висела табличка с именем.

— А это — «логово драконов», — усмехнулся Савамура. — Здесь обитают наши профессора.

Он прислонился к подоконнику и посмотрел на меня.

— Раз уж мы здесь, давай я тебе проведу краткий инструктаж по выживанию. Познакомлю, так сказать, с местной фауной. Заочно.

Он остановился у одной из дверей. «Профессор Томимо Токосо».

— Начнем с простого, — сказал Савамура, понизив голос. — Профессор Томимо. Мы зовем его «Флюгер». Сам по себе он хирург неплохой, но оперирует редко, в основном всякую мелочь. Его стихия — это конференции, банкеты, заседания. Профессор обожает деньги и влиятельных людей. А так мы, обычные ординаторы, ничем таким не владеем, он отрывается на нас по полной программе. Так что сильно перед ним не отсвечивай, выполняй поручения и не пререкайся.

Я кивнул. Мое первое впечатление о нем оказалось верным.

Мы прошли чуть дальше. «Профессор Ишикава Генрюсай».

— А это, — Савамура произнес имя с неподдельным уважением, — это кабинет профессора Ишикавы. Самый старший профессор отделения, если не всей больницы. У него за плечами тысячи операций, сотни работ. Он лучший врач и преподаватель клиники. Профессор Ишикава добр ко всем, однако у него тяжело сыскать уважения. Если он зайдет на операцию и просто молча постоит у тебя за спиной, можешь считать, что ты сдал самый сложный экзамен в своей жизни.

Я кивнул, показывая, что слушаю. Этот профессор Ишикава интересный человек, на первый взгляд. Затем шел профессор Сузуки, спец по малоинвазивной хирургии. Савамура мимолетом обмолвился, что тот вечно спорит с Мей, у них там какая-то своя война. Затем шли еще профессоры, но они в основном занимались наукой или преподаванием.

Наконец, мы подошли к угловому кабинету. Самая большая дверь. И на табличке заветное имя: «Заведующая отделением, профессор Мей Теруми».

— А вот это, — тут Савамура перешел на шепот, — кабинет самой «Демонессы», как ее называют за глаза те, кто ее ненавидит. А ненавидит ее половина больницы.

Савамура сделал паузу, оглядевшись по сторонам.

— Она гений. Без преувеличения. Ее руки благословлены всеми богами медицины. Но ее язык острее любого скальпеля. Она стала заведующей в тридцать, обойдя десяток седовласых профессоров с раздутым эго. Они этого ей так и не простили.

— Уже имел честь познакомиться, — пробормотал я.

— О, — Савамура с удивлением посмотрел на меня. — Кажется, она только работает. Двадцать четыре часа в сутки. Ее боятся, бранят, но никогда не идут против, ведь уважают до дрожи в коленках. Потому что она — лучшая. А если ей что не нравится, то парой тихих фраз она заставит тебя захотеть уйти в монастырь и до конца жизни выращивать редиску.

Я хмыкнул. Все это совсем не соотносилось в голове с той женщиной, идущей пьяной по улицам ночного города, с туфлями в руках и лисьей улыбкой.

— Но она не монстр, так что волноваться нечего, — закончил Савамура с улыбкой.

Затем мы подошли к лифту и спустились на пятый этаж. Здесь атмосфера была совершенно другой. Более напряженной, суетливой. Постоянно пищали мониторы, сновали медсестры, слышались приглушенные разговоры.

— А вот пятый этаж — это, так сказать, последствия нашей работы. Последствия и подготовка. Здесь у нас кардиореанимация.

Мы прошли по коридору. За стеклянными стенами палат я видел пациентов, опутанных проводами, и сосредоточенные лица медсестер.

— Рядом — катетеризационные лаборатории. Там всякие малоинвазивные штуки делают: стенты ставят, аритмии прижигают. Туда суются в основном кардиологи, но и нам иногда приходится. Особенно, когда что-то идет не так, и приходится вскрывать грудную клетку прямо на столе. И, конечно, палаты. Обычные и VIP, — тут Савамура усмехнулся. — В VIP-палатах, говорят, даже есть меню подушек. Можешь выбрать с гречневой шелухой или с лебяжьим пухом.

Я хмыкнул. Удивительно в этом ничего не было. Большие больницы всегда стараются угодить особо обеспеченным клиентам.

Мы остановились у большого окна, из которого открывался вид на внутренний двор — идеально подстриженный сад с камнями, маленьким прудом и скамейками.

— Ну, вот как-то так, — подытожил Савамура. — Добро пожаловать в наше отделение. Со временем привыкнешь, освоишься. Главное — выжить в первые пару месяцев. А потом… потом станет только хуже, — он добро улыбнулся.

Я хотел было что-то ответить, поблагодарить его за эту исчерпывающую экскурсию, как вдруг из-за угла выбежала молоденькая медсестра. Ее лицо было белым, как ее халат, а глаза полны паники.

— Доктор Савамура! Доктор! — закричала она, увидев нас. — Скорее! Пациент из пятой палаты! Тот, что после стентирования! У него… у него снова боли! И давление падает!

Глава 28

Есть такие моменты в жизни, когда время сжимается в тугой, вибрирующий комок. Вот только что ты стоял, наслаждаясь заслуженным покоем, а в следующую секунду ты уже несешься по коридору, и единственная мысль в твоей голове — «Только бы не споткнуться».

Мы с Савамурой сорвались с места одновременно. Я, честно говоря, даже не думал. Ноги сами понесли меня вперед, ведомые каким-то древним, вшитым в подкорку рефлексом: «Медсестра кричит — беги».

— Пациент Ямамото, 62 года, — на ходу бросил мне Савамура, его голос был напряжен, но ровен. — Два дня назад — плановое стентирование передней нисходящей артерии. Все прошло гладко, как по маслу. Вчера уже ходил по палате, шутил с медсестрами, даже заигрывал. Что, черт возьми, могло пойти не так?

«Что могло пойти не так? — мысленно хмыкнул я. — О, друг мой, ты задаешь самый популярный вопрос в истории кардиохирургии. После него обычно идут «Кто виноват?» от пациентов и «Где здесь ближайший выход на крышу?» от врачей. Внутри человеческого тела, особенно после того, как мы там поковырялись всякими железяками, может произойти все что угодно. Тромб, отлетевший от стенки сосуда, может устроить в мозгу вечеринку с фейерверками и инсультом. Стент, эта маленькая вредная металлическая пружинка, может внезапно решить, что она — не спаситель, и спровоцировать новый тромбоз. Да что там, пациент может просто не так чихнуть».