Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар

— О, разумеется. Я лишь хотел прикрыть вашу спину. Ну, как боевому товарищу, — он издевательски подмигнул, однако толстокожий наставник воспринял его слова всерьез.

Аррр, бесит.

— Ты…ты помог мне! — выдавил он.

А потом до него, тоже разгоряченного боем, наконец дошло. Медей ДЕЙСТВИТЕЛЬНО помог ему. Как минимум, сохранил часть сил и целостность брони. Шок, признательность, неприятие, смятение. Все это откровение сияло огромными буквами поперек измазанного кровью лба. Длинная царапина лексически прекрасно подчеркивала нематериальные слова.

— Спасибо, — выдавил Аристон, — ты теперь совсем без магии остался. Паршиво, да?

— Так пол резерва ушло, — улыбнулся он более человечно.

Больше от усталости и туманного, вялого разума, чем ради укрепления отношений, маскировки или прочей чуши.

«Ну не могу же я сказать, что просто поддался азарту боя и любопытству. Ах, ну еще жажде магии. Надеюсь, я не уничтожил вместе с елью Солнечный Колодец».

— Можешь подождать еще час-полтора? Я быстренько вытащу тут кое-что из их туш, дойду до границ холма, а потом вернусь за тобой.

Медей только махнул рукой. Ему хотел одновременно спать, писять и скулить от жгучей, противной боли в перетруженном аурном теле. Пришлось кое-как перевернуться, встать, развязать пояс и наполнить норку мертвого суслика чистым триумфом. А потом лечь обратно в тенек и немножко поспать.

Наставник вернулся через пару часов, весь покрытый неприятной слизью. Он тут же нырнул в речку, фыркнул по-собачьи сквозь свою густую злодейскую бороду, затем вернулся к полуобморочному коллеге с вязанками хвороста из дендроидов на плече.

— Теперь-то встать сможешь?

Медей не смог. Аристон глухо заворчал, но все же закинул его на другое плечо, новой, более продвинутой версией бревна по соседству.

— Слушай, а ловко у тебя получилось. Ну, взорвать сквернавку, — он прервал молчание уже через пять минут, когда они подошли к оставленным от моузов костякам, — что за заклинание ты использовал?

Раздражение и неприятие тренера от странной помощи уступили место профессиональному любопытству.

— Сколько уже живу, ни разу не видел магию взрывного облака, да ещё такую стабильную. Как тебе в голову пришло…

Медей едва удержался от цыканья. Впечатлительный дуболом пристал как репей, не понимал его тонких и не тонких намеков. Возникла мысль, что Аристон издевается, как его коллега ранее, но Медей ее отбросил.

— Ах, все просто. Однажды, я смотрел на облака так долго, что решил взорвать их до кучи. Так родилось великое искусство.

— И как это помогло придумать рунную цепочку? — с искренним интересом спросил простодушный дылда с лицом мстительного утопца.

Медей не ответил ему. Только мерно покачивался на массивном наплечнике, да дергал уголком рта, когда элемент брони особенно сильно впивался ему в диафрагму.

Колхида встретила их у ворот. Брови удивленно поднялись при виде изнуренного, почти бессознательного тела бездарного наставника.

— Я отнесу его до покоев… — неловко сказал ей Аристон.

— Я же просила тебя не подставлять его. Пусть бы поошивался рядом, поднабрался страха и перестал позорить нашу Академию хоть немного! — свистящий шепот заставлял морщиться, напрягать глаза под закрытыми веками.

— Тут такое дело, наставница (…), не такой бесполезный (…)

— Сам решил (…)?

Голоса доносились точно издалека, из-под ног Богов на горе Олимп, что сыпали вниз грязь, окурки, использованные тампоны или что там еще понапихали небожители в ящик Пандоры, когда лень сходить выкинуть мусор.

Медей вздохнул и скользнул обратно, в уютное небытие.

Глава 6

Терапевтическая

❝ Профиль тоньше камеи,

Глаза как спелые сливы,

Шея белее лилеи

И стан как у леди Годивы ❞

Саша Черный

Он очнулся в незнакомом месте.

Легкий ступор от вида побеленного на советский манер потолка быстро уступил безразличию от недостатка сил. На мгновение в груди поднялась паника, но мерзкая больничка, в которой он подыхал после неудачной миграции, выглядела совершенно по-другому. Медей поднял голову, быстро скользнул взглядом по интерьеру и удовлетворительно вздохнул, когда вместо облупившейся краски, забитой палаты и казенных коек обнаружил себя в просторном, но весьма уютном зале.

«Академия Эвелпид, ну разумеется. Я выжил, троекратное ура. Эх, меня бы устроило новое попадание, например в гаремник или гаремник, а может быть даже гаремник. Но нет, держи смесь „отаку Титанов“ с чернушной версией Роулинг, типа: „Гарри Поттер и триста спартанцев“. Нет, скорее „Гарри Поттер и Игра Престолов“. По крайней мере, в самой Игре Престолов я мог бы трахнуть Серсею. Или ее брата-карлика. Или лютоволка. Зависит от выбранной стороны».

Он повернул корпус, чтобы рассмотреть интерьер без трагичного затекания шеи.

Деревянную стену персиковых тонов с черным морским орнаментом поверху украшала мозаика врачебных сцен, кровати казались удобными и мягкими, без лишней роскоши. Через два койко-места от него негромко трещал камин, а из-за приоткрытой двери небольшого помещения виднелись ряды амфор, пучки трав, сушеные грибы и части тел животных.

Все ясно. Он в местном лазарете, терапевтирионе.

«Зачем обзывать локации в новелле так дерьмово? На слух, словно карлик из Игры Престолов пошел работать в деревню по программе: „земский доктор“. Ну, или как заклинание, каким Мальчик-который-выжил обзывался в смертожорцев».

Он посмотрел на зеленые от мази бинты на своих запястьях и малохольной груди. Хотелось стать сильнее. О, не для того, чтобы помочь или спасти это жалкое место. Академия сгниет, а Медей будет рукоплескать шоу имени Герострата из первых рядов. Смотреть в чужие глаза, чтобы увидеть там отражение будущего пожара. Неотвратимого, всеобъемлющего, сатанинского в своей ненасытной подлости.

Хотелось стать сильнее. Чтобы снова ощутить биение жизни внутри изнеженного, малохольного тела отродья. Омывающий сознание страх, лихорадочный поиск решений, конструктор ключевых фраз в режиме реального времени, отчаянный выкрик, надежда преуспеть, разгадать ребус правильного решения,

Минута славы настоящей магии. Словно ты стоишь на вершине горы, на краю мира. Титан и небесная высь в мозолистых пальцах. Мертвые тела моузов, оглушительный взрыв рядом с дендроидом-паразитом, танец безобидных песчинок вокруг презираемой всеми фигуры. Магия.

Он осекся, когда в палату вошла Эскулап.

«Лол. Я и не думал, что это — канон. Выглядит очень специфично. Хотя забавно. Даже привлекательно. Ах, при всех своих недостатках, автор хорошо умел держать читателя в напряжении и ломать шаблон. В том числе такими вот выходками. Чисто, сбавить градус серьезности».

Вышедший к нему врач выглядел как угодно, только не тривиально. Рост едва ли превышал метр сорок, смазливое личико усыпано белыми змеиными чешуйками, точно ирландцы — веснушками, кудрявые черные волосы кое-как выпрямлены и собраны в старомодный пучок с торчащими из него вьющимися лохмами.

Мешковатый белый халат не застегнут, волочится за маленькой фигуркой королевской мантией, в руке миниатюрный посох с двумя змеями — они непрерывно шипели, скалили друг на друга пасти, извивались вокруг палки, точно зацикленный ролик в тик-токе. Под халатом безвкусный, растянутый свитер с намеком на объемные для такого роста женские выпуклости, шелковые черные брюки в обтяжку и греческие босоножки довершали образ.

Все это великолепие наверняка создавало у местных совершенно сюрреалистическую картину, однако мало трогало самого Медея. Он уже знал из новеллы, что Эскулап — одна из самых забавных личностей местного социума. Если не трогать некоторые темы и не дать вовлечь себя в сомнительные делишки.

А вот отродье от вида доктора приходило в лютый ужас, в основном из-за понимания полной бесперспективности обмана или манипуляций неуклюжей милашки. В конце-концов, девушка являлась полубогом и заведовала местным больничным отделением, терапевтирионом, без малого сорок лет. А жила и вовсе под сотню. У полубогов совершенно другие отношения с временем.