Месье Шикле выглядел так, будто его приговорили к каторжным работам за безграмотное составление устава.
Видя это, Антуан слегка смягчился — как добрый прокурор, милостиво дарующий отсрочку наказания подсудимому.
— Однако, — продолжил он великодушно, — в исключительных обстоятельствах стороны могут заключить временный консенсус, определив ключевые понятия компромиссно. Позвольте предложить рабочую гипотезу: считать "животным" объект, обладающий четырьмя лапами и хвостом.
Управляющий, хватаясь за предложенную соломинку. как утопающий за бревно, энергично закивал.
— Да-да, конечно! Четыре лапы и хвост, да, именно так!
— Отлично, — кивнул Антуан с достоинством. — Следует ли отсюда, что данная особь, — он указал на Лотту, — которая, смею заметить, имеет две ноги и крылья, а не четыре лапы и хвост, попадает под это определение?
Управляющий, окончательно запутавшийся в терминах и собственной жизни, ещё больше побледнел, вспотел и выдавил:
— Н-не попадает.
— Следовательно, данная уважаемая особа, — Антуан кивнул в сторону Лотты, которая в этот момент величественно поправила перо на крыле, — не является животным и не нарушает устав. И значит, препятствий для её размещения в номере с законными владельцами не имеется.
Последнюю фразу Антуан произнёс так торжественно и уверенно, как незыблемую истину и непреложный научный факт.
Натали едва сдержала улыбку. Она никогда бы не подумала, что можно вот так с лёгкостью, благодаря юридической казуистике и словесной эквилибристике, доказать, что курица — это не животное. Месье Марлоу её сегодня покорил.
Что уж говорить про Виолу. Она смотрела на Антуана влажными от восторга глазами, как только что спасённая принцесса смотрит на своего доблестного рыцаря.
Ещё одним весьма одобрительным взглядом месье Марлоу был удостоен от лорда Мортимера. Он наблюдал всю сцену с крыши кареты, которую облюбовал с самого начала путешествия. За своего темноглазого философа Натали не переживала. Она знала, что он без труда воспользуется окном, чтобы попасть в комнату, которую ей отведут.
Управляющий нервно протёр лоб платком, натянуто улыбнулся и взялся лично проводить гостей в номера.
ГЛАВА 15. Аппетит, благодарность и подозрительное совпадение
Обычно путешествия очень утомляли Поля. Но не в этот раз. Когда он обустраивался в своём номере, обратил внимание, что его настроение на высоте, и это несмотря на то, что ему пришлось в дороге стать невольным слушателем женского романа и кудахтанья белого чудовища.
Номер в «Галантном Кедре» оказался именно таким, каким он и должен был быть: нарядным, вычурным, с позолоченными деталями, которые радовали глаз, если не вдаваться в их цену. Поль бросил взгляд на тяжелые портьеры, на инкрустированный столик у окна, на фарфоровую лампу с абажуром цвета “сливочное утро” — и вздохнул.
Он был голоден.
Настолько, что почти чувствовал запах жареного. И варёного. И даже слегка подрумяненного.
Поль подошёл к окну, откинул занавеску, а сам в голове уже составлял меню. Для себя — конечно, буженина. С корочкой. Может, ещё картофель, хрустящий снаружи и мягкий внутри. И грибной соус — обязательно.
Для Антуана… хм… элегантный тарт с уткой. Что-то, что подаётся под девизом “уважение к деталям”.
А для Натали с Виолой… тут было сложнее. Он попытался представить их вкусы — но фантазия колебалась. Если верить роману, который вдохновенно читала Виола, женщина может насытиться чашкой чая и кусочком яблока. Но жизненный опыт подсказывал ему, что обе барышни голодны не меньше, чем он, и не отказались бы от чего-то более существенного, чем яблоко. Может, фаршированная форель? А вот на десерт как раз и можно будет заказать что-то фруктовое лёгкое и изящное, как дамская шляпка.
Он усмехнулся сам себе. Все эти мысли только усилили его голод. Не теряя времени, Поль вышел в коридор — пора было собрать компанию для реализации своих планов.
Для начала он решил отправиться к Антуану, чей номер был буквально за углом. Но не успел Поль завернуть за угол, как услышал голоса. Не громкие, но достаточно отчётливые.
Его взору предстала весьма неожиданная сцена. В мягком полумраке коридора стояли Антуан и Виола. Он — в своей безупречной позе, будто выточен из мрамора, но с живым блеском в глазах. Она — прижимая к груди корзину со своим белокрылым зверем.
— Я… то есть мы… то есть я от лица Лотты хотели выразить благодарность, — с нотками лёгкого волнения произнесла Виола. — Вы спасли её от ужасной участи. Я никогда не видела, чтобы кто-то так мужественно защищал кур.
Поль невольно усмехнулся. В качестве адвоката курицы Антуан тоже выступил впервые.
— После всего, что вы сегодня сделали, я прониклась самой глубокой симпатией… к… к юриспруденции.
На щеках Виолы выступил румянец. Но интереснее было наблюдать за Антуаном. Он, обычно непоколебимый в своей сдержанности, выглядел слегка растерянным. Поль знал своего поверенного и лучшего друга слишком хорошо. Антуан был в своей стихии среди контрактов, исков и судебных уловок, как акула в океане. Но благодарная барышня с курицей и признанием в любви к юриспруденции — это было для него нечто выбивающее из колеи.
— Я… очень рад, что смог быть полезен, — нашёл он, наконец, спасительную формулировку.
Но Виола продолжала с неподдельной теплотой:
— И, пожалуйста, примите это как знак благодарности… Следующее яйцо, которое Лотта снесёт, — по праву ваше. Правда, — добавила Виола чуть тише, — она делает это только по вдохновению.
Лотта склонила голову набок, будто размышляя, стоит ли ей вдохновляться в ближайшее время.
Поль счёл, что в этот драматический момент, когда состоялся обмен юридических заслуг на сельскохозяйственные дары, пора напомнить о себе.
— Прошу прощения, не помешал? — сказал он, появляясь с невинной улыбкой. — Хотел поинтересоваться, что думаете об ужине?
Антуан мгновенно согласился:
— Прекрасная идея. Я как раз собирался выдвинуть такое же предложение.
Виола немного смутилась:
— Благодарю, но я, пожалуй, откажусь. Столько впечатлений… Мы с Натали собирались сегодня пораньше отправиться ко сну.
Поль догадывался, что истинная причина отказа — это кудахтающее “неживотное”. Но её действительно лучше не оставлять без присмотра.
— Тогда поступим иначе, — предложил он. — Я распоряжусь, чтобы вам с Натали подали ужин прямо в номер.
Виола благодарно улыбнулась и, попрощавшись, поспешила к себе.
Терраса «Галантного Кедра» была такой же роскошной, как и всё в этом отеле. Изящные фонарики, пышные цветочные вазоны, безупречно белые скатерти. Где-то журчал фонтан — негромко, в такт вечернему настроению.
Поль с Антуаном заняли столик в тени плетистых роз. Заказ был сделан щедрый — настолько, что официант вполне мог заподозрить, что месье либо ограбили банк, либо содержат оркестр в подвале.
— Это за мой счёт, — сказал Поль, наполняя бокалы. — Ты сэкономил мне сегодня как минимум сто эстронов. Я собирался просто приплатить управляющему, чтобы он перестал замечать это пернатое недоразумение. Но ты решил вопрос гораздо изящнее.
Антуан приподнял бокал и усмехнулся:
— Приятно, когда юриспруденция приносит гастрономическую пользу.
Появились блюда. И ещё. И ещё. Мясо с соусом, нежный паштет, кремовый суп, рыбный пирог. И запечённые груши с мёдом — на всякий случай. Вдруг барышни, отужинав в номере, всё же спустятся на террасу на десерт.
Поль с удовольствием взялся отведать каждое из блюд, которые оказались выше всяких похвал, и уже собирался отнести сегодняшний день к весьма удачным, когда заметил подъезжающую ко входу в отель карету.
Она плавно остановилась, и из неё вышла… кто бы мог подумать… Мадам Боше.
Как всегда безупречная: в строгом изумрудном платье, с лёгкой вуалью, с выражением лица императрицы, собравшейся отравить всю свою свиту. Правда, свита при ней была небольшая — всего один человек. И вот это стало полной неожиданностью — дядюшка Сигизмунд.
