Над столом повисла какая-то странная тишина.
Что он такого сказал? Было это неправильно? Он не соврал, но…
— Правильно делаешь, что гордишься, — отрезала Не Зовут. — Даже если многие этого не поймут.
Большой Меч заморгал.
— Почему вы все сидите с такими лицами? — спросил он неуверенно.
Дурацкие люди.
С ними так сложно, когда они не фишки на доске!
— Так, ну хватит, — рявкнул монах-паникёр, — мы все уже поняли, что ты неисправим, спасибо большое! А теперь рисуй уже свой план! И расскажи, наконец, что там за роль каждому из нас отвёл в своей партии в игре. Мы не можем вечно ждать!
Большой Меч смутился. Ну, если даже монах-паникёр стал немного меньше паникёром, значит, пора рассказывать, да?
— В общем так, — начал он, — для начала, меня интересуют обзорные точки вот тут и тут. Насколько я помню, там стоит сарай, в котором хранятся дрова. Его будет очень хорошо видно от ворот, и, как бы ни была расположена охрана…
И он рассказал всё.
10
**
На ночь вокруг ратуши была выставлена усиленная охрана: градоправитель Хо опасался, что злобные вредители, противники справедливого миропорядка, могут напасть. На завтра были назначены важные увеселительные мероприятия — казнь прошлого градопровителя и запятнавшей свою честь охраны, а также новый фестиваль — так что приходилось много думать о безопасности. Не могут же честные, проверенные комиссией Справедливости торговцы опасаться за свою жизнь, верно?
Именно потому довольно большое количество бойцов Отряда Справедливости вызвались охранять покой градоправителя. За это тот даровал им силу, скорость и отличное ночное зрение, что порадовало всех.
— Я чувствую себя почти что божественно, — сказал глава отряда. — Вот что бывает, когда сражаешься за правое дело!
— Новый градоправитель — отличный человек, — усмехнулся его помощник, — он не признаёт компромиссов и не ищет дурацких оправданий. Ему нужны правда и справедливость! И он знает, кого приблизить к себе.
— Верно! Благородный человек может позволить себе быть честным, в конце концов… а каков был твой заветный секрет?
— Э нет, я его уже озвучил один раз! Больше не стану.
— И кто из услышавших его ещё жив?
— На что ты намекаешь?
— Эй, ребята, остыньте! Мы тут великое дело делаем! И стоим за одну и ту же правду. Зачем нам спорить между собой? Нам надо искать тех, кто ещё не признался в своих самых тайных секретах, и тех, кто не признаёт справедливого миропорядка!
— Именно! Я собрал секреты всех торговцев, которые будут торговать завтра. Они пообещали отдать нам половину выручки!
И именно в этот момент, как назло, над городом вспыхнуло огненное зарево, приобретая облик пяти хвостов.
— Что за…
— Пожа-а-а-ар!! — заорал какой-то блаженный, бегая по площади и размахивая рукавами. — Горим! Умрём! Горим! Спаси-и-ите!!!!
Глотка у блаженного была лужёная, рукава серого монашеского одеяния развевались, как крылья птицы, и в целом впечатление парень оставлял совершенно жалкое.
— Кто его вообще из дому выпустил, — пробормотал глава справедливых. — Эй, ребята! Пойдите посмотрите, что там пылает! Потушите, если надо. У нас завтра народные гуляния, никак нельзя, чтобы тут по улице разные психи носились и заведения загорались. Ну!
Часть его бойцов, переглянувшись, рванула тушить огонь. Глава справедливых между тем переключился на сумасшедшего.
Тут получилось вот какое интересное дело: убив жену и не-своего-сына, он обнаружил, что сила, дарованная градоправителем, становится больше всякий раз, когда убиваешь кого-то из лживых. Очевидно, это награда за очищение мира от грязи. Как иначе? Его это полностью устраивало. И этот сумасшедший… Кто такого хватится?
Сам сумасшедший между тем уже нёсся к ним.
— Ох-ох, — сказал он, тараща глаза, — вы видели? Нет, видели? Горит! Как есть, вот совсем горит! Как хорошо, что вы пошли тушить. Я так испугался!!
Сумасшедший размазывал по лицу сопли и слюни, всё ближе подходя к ним.
— А кто вы такие? — спросил он. — Вы тут тоже прячетесь от тех жалких уродов, что называют себя “справедливыми” ? Мне сказали от них прятаться, но я не могу же целый день дома сидеть? Завтра обещают праздник! Я хочу праздник!
Глава справедливых прищурился. “А ведь ты идёшь прямо в руки, — подумал он довольно. — Тебя точно прислали мне боги! Значит, я стану сильнее этой ночью!”
— Жалкие уроды, значит? — протянул капитан, жестом показав остальным, что пока что двигаться не надо. — Это кто же такое говорит?
— Да все мои друзья! Мы живём тут неподалёку, пережидаем, пока эти странные люди не подохнут. Меня никуда не выпускают! Они думают, я сумасшедший, — псих сделал большие глаза. — Сами они психи! Я хочу гулять!
Капитан оскалился.
— Погуляешь! Давай-ка мы тебя проведём до дома, прогуляемся с тобой. Глядишь, веселее будет, — им так точно.
В голове психа что-то перемкнуло, и он, наконец-то почуяв опасность, сделал шаг назад.
— Ой нет, я один гулять люблю… Друзья мне запрещают кого-то приводить с собой. Ну я пойду!
— О нет, я так не думаю!
Тут до сумасшедшего наконец дошло, что что-то нет. Он заорал (до чего мерзкий голос), рванулся, когда один из справедливых попытался его схватить, криво-косо отпрыгнул, каким-то образом опрокидывая ближайший прилавок со всем содержимым, заголосил ещё громче и куда-то побежал. Капитан, чувствуя ярость и предвкушение, свернувшиеся змеями в груди, метнулся за ним.
Сумасшедший между тем был настолько глуп, что принялся носиться вокруг магистрата с дикими воплями, привлекая внимание всей стражи. Довольно быстро у него на хвосте уже висела немаленькая такая толпа — а ведь этот придурок ещё и додумался метнуться во внутренний двор, направляясь в самую тихую и закрытую часть, в тупик… Капитан оскалился.
Тупая мразь скоро заплатит.
По крайней мере, эта ночь не будет скучной.
Очень быстро они оказались в одном из дальних двориков, в тупике, у высокой стены, которую так просто не перепрыгнуть… Ну, то есть, капитан вот смог бы, пожалуй. Но этот? Без шансов.
И действительно, псих забился в угол и дрожал крупной дрожью.
— Пожалейте меня, — проныл он.
Капитан захохотал, и все его подчинённые подхватили.
— Пожалеть? — фыркнул он. — Ну ты смешной!
— Я буду кричать!
— Кричи сколько хочешь, — фыркнул кто-то из справедливых, — Тебя тут никто не услышит!
Они начали окружать выродка, медленно смыкая круг. Капитану нравилось наблюдать, как тот дрожит, опуская голову так, что спутанные волосы завешивают лицо, как приходит осознание неизбежности — правильно, бойся.
Так ещё веселее…
Выродок хохотнул.
Каким-то образом его тихий смех, подхваченный ветром, пронёсся по всей поляне, заставив их всех застыть на месте.
Выродок между тем медленно распрямился, и что-то в том, как он себя держал, неуловимо изменилось. В его стати появилось что-то… Небрежно-благородное, как будто…
— В него что, дух вселился? — спросил кто-то тихо.
Выродок поднял голову, грациозным жестом отбросив волосы с лица. Его глаза цвета чистейшего янтаря отражали зарево далёкого пожара, вспыхивая колдовскими искрами, а на губах играла мягкая улыбка.
— Значит, нас не услышат, — сказал он милым светским тоном, чуть склонив голову набок, — какая удача! Мои друзья очень хотели, чтобы я перемахнул через эту стену и сбежал, но вы, ребята, такие… узнаваемые… прямо с первых подслушанных мыслей.
Капитана продрало по спине холодом от этого тона.
Между тем, псих, оказавшийся на удивление красивым юношей, когда не корчил рожи, сделал ленивый шаг к ним, не отводя от капитана глаз.
— Как ты там думал? Что повеселишься этой ночью? Что меня прислали тебе боги?.. О, маленький глупый монстрик, ты даже не представляешь, как приятно мне это слышать! Кого кому прислали боги, правда, вопрос спорный. Я так долго не отпускал себя… и если уж нас не услышат и не увидят, то, право, почему бы мне не повеселиться немного? М?
