А когда очнулась, услышала звук капающей воды.
Кап.
Кап.
Кап.
Монотонно, ритмично. Бесит.
Пошевелив руками, поняла, что они свободны. А вот ноги оказались связаны. Где логика?
Я же могу развязать веревки. Видимо, тот, кто меня сюда поместил, не отличался выдающимся умом.
Сев на топчане из прессованной соломы, я радостно схватилась за узлы на веревках. И тут же поняла, что даже если мой похититель не умен, то силен неимоверно.
Эти узлы я бы и зубами не смогла развязать.
Так что сбежать отсюда получится только на руках. Подпрыгивая и отталкиваясь от земли как русалочка хвостиком.
Или тюлень.
Поняв, что с путами не справиться, я начала наконец оглядывать место, в которое угодила.
Сначала мне показалось, что это очередная пещера. Но нет, в этот раз я очнулась в землянке с полукруглым сводом, возможно, вырытой внутри холма.
Капало из рукомойника. Значит, попала я к кому-то, знающему о гигиене.
Кроме соломенного топчана, на который кинули меня, в этом жилье был еще один такой же. Между ними находился грубо срубленный стол, с тремя круглыми деревянными чурками вместо стульев.
Другой мебели не имелось, зато я увидела что-то вроде деревянной кладовки, заполненной какими-то вещами до верха. Внутренности жилья освещали грибы-гнилушки, натыканные повсюду.
– Эй, есть тут кто? – громко спросила я. Раз уж нет возможности из этой норы сбежать, надо понять, что меня здесь ждет. А главное, кто.
Ответа не было.
Спустив ноги с сена, попыталась встать на земляной пол. Получилось!
Только вот передвигаться могу прыжками и никак иначе. Даже руками придержаться особо не за что.
Но я все же исследовала помещение, используя свои скромные возможности.
С особым интересом добралась до кладовой, заглянула, внутренне ужасаясь от вероятности увидеть внутри скелеты или сушеные головы предыдущих пленников.
Но там оказалась вязанка дров и деревянные коробки, сквозь щели можно было разглядеть, что внутри продукты. Зерно, картофель, какие-то клубни.
Большая емкость, напоминающая кастрюлю, была заполнена самыми разными вещами, возможно, находками хозяина в лесу или на полянке. Ремни, статуэтки, браслетики, детские игрушки.
Если есть дрова, значит, где-то и печь должна быть, хоть я ее и не чувствую. В землянке было прохладно, хоть на выдохе и пар изо рта не вьется.
Оглядев еще раз пространство, я поняла, что широкий, но низкий темный проем позади кладовки ведет в другое помещение. Чтобы туда пройти, придется нагнуться. Интересно, как его преодолевает мой похититель? Встает на колени и ползет? И как это делать со мной на плече?
Тут до меня дошел еще один момент: в комнате, в которой я очнулась, нет двери, ведущей наружу. Значит я точно попала на этот топчан через эту земляную арку.
Пока я гадала, как такое возможно, темноту впереди разбавил уличный свет, раздался скрип и подуло морозом.
Кто-то зашел внутрь.
Я замерла, напряженно всматриваясь вперед, не было смысла прыгать обратно. Тот, тот, кто меня сюда принес, явно не хотел убивать.
Выдохнув, прыгнула вперед, наклонилась так, чтобы пройти и не удариться о верхнюю границу проема.
А распрямившись, оказалась в помещении чуть поменьше моего, но с потолком повыше.
Чудище, что меня похитило, стояло спиной к грубо вырубленной двери и смотрело на меня.
Вывернутые наружу губы, крупные, острые клыки. Огромные, как пещеры, ноздри колышутся, втягивая воздух или мой запах. Мелкие щели налитых кровью глаз.
Да, не красавец. И облик дополняют острые уши.
И лицо, и тело покрыто было густой шерстью, но хоть она и надежно скрывала плоть чудовища, бедра его охватывала плотная повязка, которую я не сразу разглядела.
– Привет, – я попыталась улыбнуться, но наверняка это выглядело бледно.
– Ыррррр, – выдохнуло лесное чудище.
– И зачем вы меня сюда принесли, господин? – я все еще старалась придерживаться светского тона.
Его ответ меня удивил.
Огромная лапища поднялась, обводя пространство вокруг, словно предлагая мне его в пользование.
– Дооооом, – утробно прогудел похититель, — ж-ж-ж-и-и-и-л-а-а-а-ние-е-е.
Добро пожаловать домой, Розмари?
Я растерянно смотрела на волосатого. Он уже не казался мне таким уж жутким. Да, огромный и псиной воняет, но не выглядит злобным. Наоборот, этот лесной житель протягивал мне угощение. Моченые яблоки в долбленой деревянной миске.
– Я… спасибо… но только что пообедала.
Чего скрывать, во время диких прыжков похитителя мне с трудом удалось удержать обед внутри, но я справилась. А потом и вовсе отключилась.
– Не любить яблоко? – кажется, чудище расстроилось.
Здоровяк склонил голову вбок и хлюпнул носищем.
– Любить, любить, – заверила я его, – просто не хотеть.
– Любииииить? – протянул мохнатый и принялся довольно притопывать ножищами, скрежеща когтями по утрамбованной земле.
Он моментом оказался рядом, возвышаясь надо мной со своей миской.
Угощение тут же оказалось перед моим носом.
– Ку-у-у-у-шать! – настаивал гостеприимный хозяин.
– Но не хочется, — слабо пискнула я.
– Любить яблоко? – озадаченно переспросило существо.
– Любить, – вздохнула я, понимая, что донести свое нежелание питаться прямо сейчас мне до него не удастся. Чего доброго, хозяин решит, что меня вообще кормить не надо. Или оскорбится.
Зажмурившись, я подхватила из миски пальцами влажное, размякшее яблоко и потянула в рот.
– М-м-м, – одобрительно протянул лесной хозяин, – одобрять. И без ложка!
И тут я только заметила, что во второй пятерне неведомой зверушки грубо сделанная, но вполне узнаваемая ложка.
Я растерянно опустила глаза, глядя, как весело капает на платье сок, оставляя пятна.
Надо сказать, эту неприятность здорово скрасил вкус яблока. Просто восхитительный. Оно просто во рту таяло, доставляя истинный восторг.
– Вкусно! – я облизала пальцы и только потом подумала, что они, должно быть, были очень грязные.
– Бочка! – отрывисто рявкнул хозяин.
– Я? – стало обидно. – Да я не так уж и отъелась с одного яблочка-то!
– Там бочка, – пояснил мохнатый, – есть еще. Любить?
– Любить, но все не съесть! Много!
Я замахала руками, брызгая на хозяина яблочным соком. А потом подумала, что хорошо бы понимать, как его называть.
Ударив себя в грудь кулаком, произнесла торжественно:
– Розмари!
– Хм…
Волосяной озадаченно посмотрел на меня, а потом его физиономия озарилась догадкой.
Он повторил мой жест и таким же тоном рявкнул:
– Ррозмаррри!
Ох. Здоровяк решил, что это у меня приветствие такое?
– Нет-нет, – внутренне содрогаясь, я протянула руки и обхватила огромное запястье. Потом потянула его к себе, почти перестав дышать, выпрямила толстый указательный палец, ткнула в свой лоб и сказала.
– Я – Розмари.
– М-м-м…
Волосатый тоже ткнул себя в черепушку и сообщил:
– Лоб. У меня тут лоб.
А-а-а!
Как ему донести, что Розмари – это мое имя? А может, так и сказать?
Ни на что не надеясь, я выдавила без особой надежды:
– Меня зовут Розмари. Мое имя Розмари.
– Ы-ы-ы-ы!
Мохнатый безудержно рассмеялся, так, что из налитых кровью глаз слезы полились.
Он хлопал себя по бедрам ладонями с таким звуком, словно толпа аплодировала.
– Имя! Имя!
Отсмеявшись, вытер глаза и прорычал:
– Имя меня – Гарбырр. Гарбырр лешак. А Розмари?
– Розмари – принцесса, – брякнула я, воодушевленная успехом.
– Розмари дома, – веско заявил Гарбырр, – дома спокойно. И яблоки. Бочка.
И что мне прикажете делать с этой информацией?
Король Маркеш. Зачем мне сердце?
– Давай, давай родной мой, еще немного, – Маркеш уже хрипел. Он чувствовал, как силы его покидают. Ему даже казалось, что его тело, мощное, надежное, привычное, тело, которое его никогда не подводило, становится прозрачным.
