— Это обет — его голос звучал у меня в голове, как во время наших полетов. — Если ты примешь его, мы будем связаны не только словами, но и магией. Навсегда.
Я протянула дрожащую руку. В тот момент, когда мои пальцы коснулись светящегося символа, по всему телу разлилось тепло — не обжигающее, а мягкое, как первый солнечный луч весной. Оно заполнило каждую клеточку, дошло до самого сердца и осталось там.
Когда Марк снова стал человеком, его руки обняли меня, а губы нашли мои. В этот момент я почувствовала что-то новое — будто между нами теперь тянулась невидимая нить, по которой бежали искры.
— Теперь ты моя! — прошептал он, прижимаясь лбом к моему.
— А ты мой! — ответила я, чувствуя, как бьется его сердце в унисон с моим.
Море шумело рядом, точно так же, как и тогда, год назад. Только теперь это был не конец истории, а самое ее начало. Настоящее. Наше. И казалось бы, что ничто не испортит этот момент, кроме как знакомства с родителями…
Глава 2
Песок был еще теплым под нами, сохраняя дневное солнце в каждой песчинке. Я прижалась спиной к груди Марка, чувствуя, как его сердце бьется в такт морскому прибою. Наши пальцы переплелись, и я заметила, как золотистый свет магического обета все еще пульсирует у нас на запястьях — тонкие нити, связывающие нас навеки.
— Кстати…
Его голос прозвучал слишком невинно. Я сразу поняла — будет подвох.
Я повернулась, чтобы увидеть его лицо, но он упорно рассматривал собственные ногти, будто впервые заметил, что они у него есть.
— С мамой. В частности.
Три простых слова, а у меня в животе похолодело, будто проглотила ледяной шар.
— Она… ждала, пока я сделаю предложение, — Марк говорил так, словно признавался в убийстве. — Теперь говорит, невеста должна пройти обряд представления.
Я закрыла лицо руками, чувствуя, как ладони становятся влажными. В голове пронеслось: «Конец. Это конец. Она меня убьет. Нет, хуже — она заставит меня пить чай с этими ужасными драконьими печеньками, которые на вкус как зола.»
— Она… добрая? — мой голос прозвучал тонко, как у мышки, которую вот-вот съест кот.
Марк задумался. Слишком. Долго.
— Это зависит от того, как она к тебе отнесется.
Я представила себе дракониху — огромную, чешуйчатую, с глазами, полными презрения. Представила, как она обнюхивает меня, как дешевую рыбу на рынке, и фыркает: «Эту? Серьезно?»
О, БОГИ .
Его руки обняли меня, а губы прижались к шее.
— Если что — я тебя спасу.
— Ты же понимаешь, что если твоя мать решит меня убить, спасать будет уже некого? — я всхлипнула. — От драконьего огня остаются только обугленные кости и плохие воспоминания!
Он рассмеялся, и я почувствовала, как его смех отзывается теплом в нашей новой связи — странное ощущение, будто в груди поселилось второе солнышко.
— Тогда умрем вместе. Романтично, да?
Я хотела рассердиться, но его губы нашли мои, и на мгновение я забыла о надвигающемся кошмаре.
Я лежала, уткнувшись носом в Маркову ключицу, и считала его дыхание. Глубокое, ровное, с легким дымчатым послевкусием — он спал как убитый, тогда как мой мозг лихорадочно перебирал все возможные сценарии завтрашнего «визита вежливости».
— Ты кряхтишь, — внезапно пробормотал он, даже не открывая глаз.
— Я не кряхчу. Я… стратегически размышляю.
Он приоткрыл один золотистый глаз:
— О чем?
— О том, как твоя мать будет жарить меня, как цыпленка на вертеле.
Марк вздохнул и перевернулся на бок, притянув меня к себе. Его пальцы принялись расчесывать мои спутанные волосы, знал же, что это мое слабое место.
— Она не станет тебя жарить.
— Нет? — я приподнялась на локте. — А что насчет «испытания огнем» на свадьбе? Ты сам говорил, это традиция!
— Это символическая традиция, — он провел пальцем по моей щеке. — Три секунды едва теплого дыхания.
Я фыркнула:
— О да, конечно. А потом окажется, что «ой, прости, у меня сегодня повышенная температура» — и вуаля, от невестки остался только угольный силуэт на мраморе!
Марк рассмеялся, глупо, искренне, от всего живота. Я ненавидела, когда он так смеялся. Это заставляло мое сердце предательски таять.
— Ладно, — он внезапно стал серьезным. — Давай по пунктам. Во-первых, мать не станет тебя убивать, потому что…
— Потому что?
— Потому что я ее единственный наследник, и ей некому будет оставить фамильные рубины.
Я закатила глаза:
— Утешительно.
— Во-вторых, — он игнорировал мой сарказм, — ты будешь не одна. Я буду рядом каждую секунду.
— Ага, и что ты сделаешь? Встанешь между нами со словами «мам, пожалуйста, не жарь мою невесту»?
— Нет, — его глаза вдруг вспыхнули драконьим светом. — Я просто напомню ей, что ты теперь часть нашей стаи. А драконы не охотятся на своих.
Я замолчала, ощущая странное тепло в груди. «Наших». Это звучало… хорошо.
— И в-третьих, — Марк вдруг перевернул меня на спину и навис надо мной, — Ты забываешь, с кем имеешь дело.
— С драконихой?
— С Викторией Огневар, — он произнес мое имя так, будто это было заклинание. — Ведьмой, которая в первый же день знакомства пригрозила превратить меня в головастика.
Я покраснела:
— Я была нервная!
— И сейчас нервная, — он поцеловал кончик моего носа. — Но ты справишься. Потому что ты — это ты!
Я хотела возразить, но в этот момент где-то во дворе закричал филин, а лунный свет упал на Марковы ресницы, отбрасывая причудливые тени на его скулы. И внезапно я поняла, что бы ни случилось завтра, оно того стоит.
— Обещаешь не давать ей меня поджарить?
— Клянусь всеми моими чешуйками.
Я вздохнула и прижалась к его груди.
— Ладно. Но если все пойдет наперекосяк…
— Да?
— Я превращаю тебя в жабу первым.
Его смех грел меня лучше любого одеяла.
Солнце только-только показалось над морем, когда я уже стояла перед зеркалом в пятом за сегодня платье.
— Ну как? — я повернулась к Марку. — Выгляжу ли я «достойной драконьего рода»?
Он лениво осмотрел меня с ног до головы:
— Выглядишь потрясающе. Но мать все равно найдет к чему придраться.
— Спасибо, дорогой, — я швырнула в него поясом. — Ты невероятно поддерживаешь.
Марк поймал пояс и подошел ко мне. Его пальцы осторожно расправили складки на моем платье — темно-синем, с серебряными нитями, напоминающими звездное небо.
— Слушай, — он внезапно стал серьезным. — Каким бы ни был сегодняшний день…
Я приложила палец к его губам:
— Мы справимся.
Он поцеловал мой палец:
— Мы справимся.
За окном закаркали вороны.
— Это плохая примета? — я нервно спросила.
— Нет, — Марк вздохнул. — Это просто мамин кот Феникс охотится на птиц.
Я закрыла глаза.
— Поехали.
Глава 3
Я стояла перед огромными дубовыми дверями особняка Марка, сжимая его руку так, что у него побелели костяшки пальцев.
— Дыши, — он усмехнулся, но сам нервно поправил воротник рубашки.
— Я дышу. Просто… медленно.
Особняк возвышался над нами, мрачный и величественный, с остроконечными башенками и витражами, в которых отражалось хмурое небо. Совсем не то, что я ожидала от драконьего логова.
Дверь открылась сама.
В холле пахло ладаном и чем-то терпким, древесным. На массивной лестнице сидел огромный рыжий кот — нет, не кот, а чудовище размером с небольшую собаку. Он уставился на меня желтыми глазами и медленно облизнулся.
— Не бойся, Феникс просто оценивает, — Марк потрепал кота по голове, и тот недовольно мотнул мордой.
Из глубины дома донесся голос:
— Наконец-то!
По лестнице спускалась она. Высокая. Статная. Волосы покрыла паутина седины, собранные в тугую шишку, и те самые золотистые драконьи глаза, что и у Марка, только холоднее. Гораздо холоднее.
— Мама! — Марк шагнул вперед, но она обошла его и остановилась прямо передо мной.
