Ложка звякнула о фарфор. Я медленно опустилась на стул, чувствуя, как дерево скрипит подо мной, будто предупреждая.
— Начнем с главного, — она отхлебнула чай, оставив на чашке кровавый след помады. — Ты оставишь моего сына!
Воздух вырвался из моих легких, словно мне ударили в живот.
— Что?
— Не притворяйся глухой, девочка. — ее ноготь постучал по чашке. — Ты недостойна его. Ведьма низкого рода, без имени, без состояния. Что ты можешь предложить драконьему наследнику?
Чай передо мной вдруг покрылся рябью, от дрожи в моих руках.
— Любовь, — выдохнула я.
Ее смех прозвучал, как ломающиеся кости.
— Любовь? — она наклонилась ко мне, и я увидела в ее глазах нечто, от чего кровь застыла в жилах. — Любовь это когда ты отпускаешь того, кому не можешь дать лучшего.
Ее рука вдруг закрыла мою, ледяная, с острыми ногтями, впивающимися в кожу.
— Я дам тебе три дня. Если не уйдешь сама… — она улыбнулась, и в этом оскале не было ничего человеческого. — Ну, у драконов есть свои методы решения проблем.
— Спасибо. — я встала чтобы выйти из таверны.
Война так война!
Дверь таверны захлопнулась за мной с таким грохотом, что прохожие обернулись. Я шла быстро, почти бежала, чувствуя, как дрожь в коленях сменяется жгучей яростью.
«Три дня. Три дня, чтобы бросить Марка. Как будто я какая-то служанка, которую можно выгнать по щелчку пальцев!»
Мои ноги сами несли меня по знакомым улочкам, но я не видела ни домов, ни людей вокруг. Перед глазами стояло ее лицо — это высокомерное, холодное лицо с золотистыми драконьими глазами.
«Недостойна. Без имени. Без состояния.»
Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. По коже пробежали искры магии, мелкие, злые, как осы.
Война?
Хорошо.
Так война.
Домашняя буря.
Дверь нашего дома я распахнула с такой силой, что она ударилась о стену.
— Виктория? — из кухни высунулся Марк, с полотенцем в руках и мукой на щеке.
Он пек что-то. Опять. Когда нервничал. Я прошла мимо него, не отвечая, прямо в спальню. Мне нужно было подумать.
— Что случилось? — он последовал за мной, но остановился в дверях, увидев, как я швырнула ботинки в угол.
— Твоя мать, — я выдохнула, чувствуя, как слова горят на губах, — дала мне три дня, чтобы я ушла. Иначе… — я повернулась к нему, — у драконов есть свои методы.
Его лицо стало каменным.
— Она что, пригрозила тебе?
— О, нет, — я засмеялась резко, без радости. — Она просто поинтересовалась, что я, ведьма «низкого рода», могу предложить драконьему наследнику.
Марк шагнул ко мне, но я отстранилась.
— Нет, подожди! Мне нужно… подумать.
Планы мести
Я уселась на подоконник, прижав лоб к холодному стеклу.
Что делать?
Уйти? Ни за что. Я не из тех, кто бежит с поля боя.
Использовать магию? Слишком опасно — она старше, сильнее, да еще и дракон.
Ударить ниже пояса?
Тут я ухмыльнулась.
— О чем думаешь? — Марк сел рядом, осторожно, как будто я была диким зверем.
— О том, — я повернулась к нему, — что твоя мать ненавидит две вещи: человеческую магию и… когда что-то идет не по ее плану.
Он нахмурился:
— Ты что-то задумала?
— Да.
Я взяла его лицо в руки.
— Мы сыграем свадьбу! Самую пышную, самую традиционную, какую только можно придумать.
— Но ты же ненавидишь…
— С золотыми драпировками, — я продолжала, чувствуя, как злость превращается в решимость, — с огненными лилиями, со всеми этими дурацкими драконьими ритуалами.
Марк замер.
— Ты хочешь…
— Я хочу, — я улыбнулась по-настоящему, впервые за этот день, — чтобы она поняла: я никуда не уйду. И что ее сын выбрал меня. Добровольно.
Он рассмеялся и прижал лоб к моему.
— Ты ужасна.
— Да. Но теперь я твоя ужасность.
И пусть она попробует нас разлучить.
Глава 5
Чернильное перо замерло у меня в пальцах, когда я выводила последний иероглиф в рецепте нового зелья. В доме стояла та особая тишина, когда даже пылинки застывают в лучах послеполуденного солнца. И именно в этот момент дверь с грохотом распахнулась, будто её выбила таранная машина, запряжённая разъярёнными гиппогрифами.
— Виктория, дорогая!
Голос свекрови прозвучал слаще мёда, но с тем особым ядовитым послевкусием, которое я научилась распознавать с первого слова. Я медленно подняла голову, специально давая чернилам растёчься по пергаменту — пусть знает, что прервала важный процесс.
На пороге стояли три фигуры. Нет, не просто девушки, а три воплощения драконьей роскоши, каждая из которых стоила, пожалуй, больше, чем вся моя лаборатория.
Первая, высоченная, с волосами цвета расплавленного в горниле золота, уложенными в замысловатые косы, переплетённые с настоящими рубинами. Её платье… боги, я бы поклялась, что оно было соткано из золотых нитей, добытых в самой сердцевине драконьих копей. Каждое движение заставляло ткань переливаться, словно живая лава.
Вторая была пониже, но не менее впечатляющей, губы алые, как свежая кровь, ногти длинные и острые, явно подпиленные, чтобы напоминать когти. Её наряд, сотканный из чёрного шёлка и чешуек саламандры, обтягивал фигуру, как вторая кожа.
Третья… Третья просто стояла. Молча. Но от неё веяло таким холодным величием, что я невольно передёрнула плечами. Её серебристо-белые волосы были собраны в строгий пучок, а платье цвета зимнего неба переливалось ледяными бликами.
— Это леди Игнисса из огненных пещер, леди Аурум с золотых рудников и леди Гласис с ледяных вершин, — свекровь представила их с такой торжественностью, будто объявляла королевских особ. — Они вместе со мной заглянули по-соседски. — и глаза такие невинные, словно она их не наряжала до этого неделю.
Я перевела взгляд на Марка. Бедный мой дракон застыл у камина с выражением человека, который вот-вот либо бросится в окно, либо самовоспламенится. Его пальцы судорожно сжимали угол камина, оставляя на нем следы когтей.
— Как мило! — я нарочито медленно встала, смахивая с передника порошок из крыльев светляков. Специально позволила щепотке рассыпаться на пол — пусть видят, с чем имеют дело. — Я как раз заканчивала новый рецепт.
Свекровь насторожилась. Её ноздри дрогнули, она явно учуяла магию в воздухе.
— Какое-то… зелье? — она произнесла это слово с такой брезгливостью, будто я варила что-то непристойное в своём котле.
— О, ничего особенного! — я невинно улыбнулась, протягивая руку к пустой хрустальной вазе. Специально выбрала самую простую, чтобы контраст был заметнее. — Просто маленький эксперимент.
Прежде чем кто-то успел моргнуть, я плеснула в вазу обычной воды из кувшина и добавила одну-единственную каплю сияющего голубого раствора. Эффект был мгновенным.
Ваза наполнилась пенящейся жидкостью золотистого цвета, которая с весёлым «поп!» выстрелила пробкой прямо в потолок. Шампанское. Идеальное, игристое, с лёгким ароматом лунных ягод.
— Кто-нибудь хочет шампанского? — я щёлкнула пальцами, и в воздухе материализовались четыре хрустальных бокала.
Каждый сам наполнился до краёв, а затем изящно опустился перед «гостьями».
Леди Игнисса ахнула, когда её бокал сам подплыл к её руке. Леди Аурум попыталась сохранить презрительное выражение, но я заметила, как дрогнули её идеально подведённые глаза, когда напиток заискрился у неё перед носом. Леди Гласис… что ж, она наконец открыла рот — чтобы отхлебнуть. Её ледяное равнодушие дало трещину, когда на её губах появилась пена.
— Виктория… — Марк с трудом сдерживал смех. Его глаза сияли, как два солнца.
— Да, дорогой?
— Ты гениальна!
Свекровь побледнела. Её пальцы сжались так, что на перчатках лопнули швы.
— Это же просто дешёвые фокусы, — фыркнула она, но леди Аурум уже с нескрываемым интересом разглядывала мои склянки на столе.
