– Ты права, дорогая, – вздохнул отец, – но я так привык к тому, что снова молод и красив… и нравлюсь тебе.
– Не выдумывай, – махнула мама рукой на него, – ты для меня всегда хорош. Да и сам посмотри, разве можем мы настолько по-разному выглядеть?
Этот резон сработал, папа тоже стал старше. По крайней мере, внешне. И с сожалением поглаживал поредевшую макушку.
Мама же взяла мою руку и потащила меня в другую комнату.
Семейная гостиная! Такая же точно, как была дома. Все же, получается, мое желание, загаданное под елочкой, сбылось?
– Что ты тут делаешь, девочка моя? – спросила мама, когда мы втроем устроились в уютных креслах.
– Ты не должна была оказаться здесь так рано! – подтвердил отец. – Или мы совсем потеряли счет вашего земного времени?
– Мы ждали тебя тут, как ты могла догадаться, потому что расстались очень трагично, – продолжила рассказ мама, – но твой срок еще очень, очень нескоро! Ты ведь только проснулась после столетнего сна, верно?
Я кивнула.
– И в Хельхейм ожидалась… нет, не могу сказать, когда. Может это еще какая-то ошибка и ты завтра проснешься дома. А мы тебе будущее откроем.
– Расскажи, что у тебя случилось, – потребовал папа. А потом хлопнул в ладоши и в гостиной появился незнакомый мне мужчина в ливрее слуги.
– Шадрон, организуй нам чай и закуски. Моим девочкам подай имбирное мороженое.
– Слушаюсь, король Лефентор, – откликнулся слуга, и я узнала голос, что приветствовал меня у ворот.
– А разве мы тут можем есть и пить? – удивилась я.
– Без этого пребывание в Хельхейме было бы совсем тоскливым, – улыбнулся папа, – поэтому все здесь наполнено иллюзией жизни. Ты даже вкус почувствуешь, обещаю. Только вот сна тут нет, но мы все равно отдыхаем. Тело хоть и тонкое, но вполне реальное, сотканное из энергий. Ему требуется передышка.
Шадрон появился снова и принялся быстро расставлять перед нами чай и закуски. Я ощутила запах горячего питья, аромат выпечки и фруктов.
В последнюю очередь на столе появились креманки с мороженым.
– Так почему ты здесь? – повторил вопрос папа, когда слуга вновь исчез.
– Мне кажется, по ошибке, – честно призналась я, – колдун Брентор пытался вернуть меня в сны, в которых я провела сто лет.
– Но зачем? – ахнула мама. – Ты ведь пробудилась для новой жизни, от прикосновения твоего истинного возлюбленного! Надо было радоваться и строить счастье!
– К сожалению, мам, тот кто меня разбудил, быстро разочаровался сам и разочаровал меня.
– Очень странно, дорогая, – нахмурился папа, – ты уверена, что точно его узнала?
– Возлюбленного? – я вздрогнула, потому что сказав это слово, представила вовсе не Теммера. Наоборот, облик блондинистого герцога стал совсем размытым, я даже не смогла вспомнить черт его лица. Перед глазами как живой стоял король Маркеш. И в его густой бороде играла насмешливая улыбка.
Мама внимательно меня рассматривала, а потом вдруг произнесла:
– Кажется, нам с тобой, Розмари, требуется беседа наедине. Нужно посекретничать по-женски.
– Хорошо, – с некоторым разочарованием заметил папа, – тогда попьем чаю, и вы можете идти секретничать.
И мама снова с ним согласилась.
– Неудивительно, что колдун не смог тебя погрузить в сон обратно, – заметил отец, пока мы ели мороженое, – Ингеруд говорила, что после того, как ты проснешься спустя век, первое время уснуть получится, лишь когда рядом пробудивший тебя мужчина.
Путаница с сужеными
– А теперь, дорогая доченька, расскажи мне с самого начала, как ты проснулась в пещере. И ничего не упускай.
Мы с мамой сидели на широкой кровати… в моей комнате. Точнее, воссозданной в деталях в этом замке девичьей спальне.
Мои родители обустроили ее, потому что скучали обо мне и горевали о нашем безвременном расставании. Очень трогательно.
Прикрыв глаза, чтобы не отвлекаться на такую привычную, родную обстановку, я принялась перечислять все подробности нашей встречи с Теммером и Маркешем.
– Я открыла глаза и увидела блондина. Теммера. Он целовал меня.
– Так, это было первое, что ты помнишь, милая?
– Кажется, да, у меня тогда в голове все перемешалось, я немного путала сон и реальность, мне казалось, что я уже проснулась, но на самом деле, глаза все еще были закрыты.
– Вдохни глубже и еще раз все прокрути в памяти, Рози, – мама легко коснулась моих пальцев.
Коснулась пальцев.
Точно.
– Сначала я услышала звон стекла, – я резко открыла глаза и посмотрела на маму, но это было еще сквозь сон. А потом к моей руке приложили что-то горячее, обжигающее. И этот огонь кольнул меня прямо в сердце, так, что стало трудно дышать. И после этого… после этого я начала просыпаться, открыла глаза и увидела, как ко мне наклоняется Теммер, чтобы поцеловать.
Точно, так все и было! Но до чего ж сложно восстанавливать в памяти события, которые совершенно перепутались из-за того, что сознание замутнено столетним сном.
– Итак, ты проснулась до поцелуя, – мама пристально вглядывалась в мое лицо, – но кто дотронулся твоей руки, Рози? Точно ли тот блондин, что полез затем с поцелуями? Или король, о котором ты избегаешь говорить, а когда упоминаешь, твое дыхание прерывается?
– Я не знаю, мама! - растерянно посмотрела на нее. – Но… а вдруг это правда Маркеш? Вдруг он… хотя нет, это невозможно.
– Почему же? – удивилась она. – Пока что все сходится. Ваша связь так сильна, что ты уже начала пробуждаться, когда он зашел в пещеру, раз слышала, как лопнула крышка гроба. Прости, колыбели.
– Но каменный оракул… он сказал, что я должна быть с мужчиной, который любил меня всю жизнь. Он меня пробудил, а потом проявил малодушие и отказался. Это Теммер, мама. Герцог Безард не переставал рассказывать, как он любил меня чуть ли не с детства и мечтал обо мне. А Маркеш… Маркеш нет.
– Значит, твой хмурый король не все тебе рассказывал, – усмехнулась мама, – возможно, и он слышал легенды о спящей красавицы. Но не счел нужным распространяться о своих юношеских фантазиях. Сильные мужчины – они такие.
Я вновь закрыла глаза, погружаясь в события недавнего прошлого.
И в ушах сам собой зазвучал низкий, бархатный голос короля: “Надо же, как живая, хоть пальцы и ледяные”.
– Это и правда Маркеш дотронулся до моей руки! – почти закричала я.
– Вот видишь, – обрадовалась мама, – и от его прикосновения твое сердце вновь забилось, вот почему стало больно и трудно дышать. Ты ожила, а после столетнего сна это не самые приятные ощущения.
– Но все эти загадочные речения… что они значат? Например про его малодушие. Это Теммер отказался от меня!
– Милая, – мама обняла меня за плечи, – Маркеш не мог не почувствовать то же, что и ты. Но предпочел это скрывать не только от тебя, а запихнул куда-то на задворки души. Разве это не значило – отказаться от тебя и от вашего совместного будущего?
– Он выполнял Путь судьбы, - осторожно заметила я, – и не мог с него свернуть. Ему надо было идти дальше, к своей суженой.
– Сомневаюсь, что он нашел в конце своего маршрута кого-то своего, – мама чмокнула меня в макушку, – потому что его Путь судьбы завершился в горах Гуанрога, где мы тебя оставили. Ты судьба Маркеша Ирендела, как и он – твоя. Ты шла к этому мужчине из края зачарованных снов. И он нашел тебя.
– А теперь мы оба все потеряли, потому что не поняли запутанные речи судьбы.
Осознав это, я разревелась, как девчонка. Впрочем, я и была испуганной юной девушкой. Мама обняла меня крепче, давая поплакать на ее плече.
– Я все испортила, – повторяла снова и снова, всхлипывая, а заодно отмечая, что из моих глаз текут настоящие, мокрые слезы. Возможно, мое бренное тело, лежащее на топчане под присмотром колдуна, тоже сейчас плачет?
Поймет ли Бренторес, что отправил меня не туда, начнет ли возвращать?
– Ты любишь его, девочка моя, – мама словно укачивала меня, гладя по голове, – это такое счастье, познать любовь.
