Ему же, Маркешу, завтра предстоит день с будущим тестем. Скука смертная.
– Составлю тебе подробный план, – пообещал король, – и магическую метку поставлю, чтоб ты не промахнулся.
– Благодарю, сир! – герцог с жаром принялся трясти руку своего друга и господина. – Клянусь, я сделаю Розмари счастливой. Принесу к ее ногам все цветы мира.
“А нужны ли они ей?” – про себя подумал Маркеш. Ему принцесса не казалась особой, которая ценит театральные жесты и горы загубленных растений.
Маркеш не стал долго рассиживаться. Перед сном попросил позволения Миарна поплавать в роскошном крытом бассейне, чтобы спалось крепче. Потом выпил кружку медвяного напитка и улегся спать.
Разморенный благовониями, водными процедурами и расслабляющим питьем, он быстро уснул.
Но среди ночи вдруг внезапно открыл глаза и понял, что весь покрыт холодным липким потом, а в груди его такая черная жуткая тяжесть, словно все мрачные легенды их мира пришли скоротать ночку в спальне короля Ирендела.
– Что за чертовщина? – пробормотал король, присматриваясь.
В спальне было темно и спокойно. Свежо и пахло приятно.
Поворочавшись, Маркеш решил спать дальше.
Но сон к нему не шел.
Стоило закрыть глаза, под веки лезло странное.
Сгустки тьмы и могильный холод.
А в ушах слышался монотонный шепот. Странное бормотание, похожее на заклинания, прочитанные на древнем языке. И голос… голос казался знакомым. Вроде как Брентор.
Стоило открыть глаза – вся эта муть исчезала. Значит, снится, не более того.
Захотелось пить.
Король поднялся, налил в хрустальный кубок из графина холодной воды, напился. Лег снова и на этот раз быстро уснул. И оказался в синем мире. Его слепила ледяная луна мертвенного оттенка, а под ногами шептала голубая трава.
– Кто он? Как он сюда попал? – над ухом противно гаркнули каркающие, будто птичьи голоса.
– Ему не место здесь!
– Не место!
– Не место!
– Эй, чего разгалделись? – рыкнул король. – Понял я, что угодил куда-то в запретный садик. Можно подумать, мне у вас нравится!
Что-то толкнуло Маркеша прямо в грудь. Да так мощно, что он выпал из сна, а грудь саднило. Словно по-настоящему пихнули.
– Что за ерунда, – закашлялся король, сложившись вдвое.
Еле уняв бешено колотившееся сердце, он уснул снова.
На этот раз грезы привели его в более понятное место.
Горы, в которых они с Розмари встретили колдуна.
Была ночь, совершенно обычная, но полная и яркая, луна, таинственно мерцала в вышине. А потом подмигнула ему левым кратером и Маркеш услышал ее бестелесный шепот:
“Открой душу, слушай!”
Он хотел было спросить, что надо слушать, но решил не тратить время. И навострил уши, чтобы ничего не пропустить.
И тут же до него донесся слабый голос Розмари:
– Маркеш! Маркеш! Разбуди меня, как уже делал это… разбуди еще раз. Иначе меня не станет.
Розмари. Попасть в чужие грезы
Перенестись в Хельхейм навечно – это не то, чего бы мне хотелось.
Сначала душа просто ждет, коротая бесчисленное множество дней и ночей, похожих одна на другую. Потом – перерождается или уходит в иные миры.
Я не хотела быть тенью, привязанной к одному месту! Мне хотелось совсем другого. Волшебства, легкости и новых впечатлений, которыми были наполнены предыдущие сто лет сна.
И пусть здесь мои родители, но… это все равно не та беззаботная девичья жизнь, что была раньше.
Начать с того, что мама и папа тут уже две души, а не родители принцессы-переростка. Они вольны выбирать себе облик и возраст, а им не особенно-то хочется выглядеть мужчиной и женщиной средних лет. Они принимают привычный мне вид, только сталкиваясь со мной. И вообще у них уже иные заботы, пусть они и волнуются обо мне.
А волнуются сильно.
– Розмари, – говорил встревоженно папа, – твоя роль на Земле все еще не выполнена. Ты не должна была вот так уходить, поэтому боюсь, тебе не видать хорошего места в Хельхейме и за его пределами.
– Нам надо вернуть тебя обратно, – вторила ему мама, – а то получается, что и мы свою задачу продолжения королевского рода не выполнили.
– Вернуть, но как? – я пришла в отчаянии.
Мое тело лежит в пещере, и о том, сколько времени прошло, я могу судить весьма условно, ведь здесь, в Хельхейме, его грани так размыты!
– Можно попытаться проникнуть в сны твоего Маркеша, – подсказала мама, сейчас на Земле, должно быть, еще ночь.
– В сны? А как это можно сделать? – заинтересовалась я. – И почему вы мне не снились, когда я сто лет спала без задних ног.
– Не все так просто, доченька, – усмехнулся папа, – если бы любая душа могла вернуться хотя бы во снах, представляешь, к чему бы это привело?
Папа сделал паузу, чтобы я сама сообразила, что к чему.
Действительно, если каждый из сотен тысяч умерших будет беспрепятственно вхож во сны живых, ничего хорошего не выйдет.
Одни сойдут с ума от кошмаров, другие не захотят просыпаться, чтобы иметь возможность остаться с любимыми. И у всех не останется времени на обычные оздоравливающие сны, потому что те перестанут быть отдыхом.
Да и во снах начнется такая неразбериха, если там столкнуться несколько желающих свидеться с близкими! А с учетом того, что некоторые, наоборот, хотят отомстить, там еще и драки могут начаться.
– Значит, кто-то или что-то регулирует…процесс? – догадалась я.
– Вот именно, – радостно похлопала меня по плечу мама, – разрешение прийти в сон к живому должно быть заверено самой Халлой или ее первым министром Айдоном. Он отвечает как раз за внешние связи.
– Но как мне до Новогодья успеть записаться на прием к Халле или Айдону, чтобы получить такое разрешение?
– Да, это кажется невыполнимым, – папа похлопал себя по губам двумя пальцами. Он и при жизни так всегда делал, когда чего-то не договаривал. И думал, никто этого не замечает.
– А на самом деле? – встрепенулась я.
– И на самом деле тоже почти невыполнимо, – вздохнул папа, – за все время, пока мы с твоей мамой здесь, только раз видели Халлу. На большом балу, где она собирала всех коронованных особ, что гостят в Хельхейме в качестве теней.
– Но должен быть какой-то способ! – воскликнула я в отчаянии.
– Он тебе не понравится, – со вздохом сказал отец, – надо привлечь внимание царицы Халлы, а это можно сделать, лишь поставив тебя под удар.
– Арчил! – ахнула мама. – Мы не можем так рисковать!
– Можем, – решительно встряла я, – иначе завтра меня не станет на Земле. И мы с Маркешем никогда больше не встретимся. И я даже не смогу у него спросить, что означают слова оракула… о том, что мой суженый любил меня всю жизнь. Ведь Маркеш даже ни словом не обмолвился о том, что слышал обо мне!
– Очень сложный человек, – поцокала языком мама.
– Мужик! – со странной гордостью сказал папа.
– Если быть чурбаном – главная мужская доблесть, я еще больше рада, что у нас дочка! – поджала губы мама.
– Только не поругайтесь! – взмолилась я. – Папа, ты должен рассказать о способе, который мне понравится.
– Привлечь внимание Халлы может только нарушитель. Вопиющий! Ты, собственно, и так не имеешь права тут находиться. Но хорошо бы еще что-то устроить, что Халла не сможет игнорировать и сама тобой заинтересуется.
– Арчил, что ты за способы предлагаешь? – возмутилась мама. – А если стража просто развеет нашу девочку, вместо того, чтобы тащить к Халле?
– Значит, нужно придумать такое изящное нарушение, автора которого Халла сама захочет увидеть. А там уж и прошение ей подать. В конце концов, мы собираемся на тот свет передать информацию, которая исправит ошибку!
– Тот свет? – растерялась я. – А мне казалось, что вот здесь как раз “тот свет”.
– Раз мы тут, значит он “этот”! – твердо заявил папа. – Не придирайся, у нас так принято. Только запутаешься.
Я кивнула.
