– Хорошо, давайте думать.
– Есть одна мыслишка, – сказала мама, – но нам надо сначала ее обсудить с папой. Милая, тебе лучше немного отдохнуть в своей комнатке. Дай нам чуточку времени.
Я послушно отправилась к себе.
Закрыв дверь, бессильно опустилась на кровать, представила Маркеша и страстно, горячо зашептала:
– Маркеш! Маркеш! Разбуди меня, как уже делал это… разбуди еще раз. Иначе меня не станет.
Розмари. Простая истина
План родителей казался мне диким и безумным.
Привлечь внимание царицы теней так, чтобы она разозлилась и захотела со мной лично разобраться!
Есть ли у меня шансы после этого остаться не то что в живых, но даже в мертвых?
Хотя сейчас, пожалуй, я ни то, ни другое.
Какая злая ирония судьбы!
Теперь я страстно желала вернуться в мир живых. Именно в реальность, из которой ушла.
Посмотреть в глаза своего упрямого короля, рассказать ему то, о чем он уже и сам должен догадаться, чурбан бородатый: тогда, в пещере он коснулся моих пальцев и сказал, что они ледяные. А я от этого пробудилась.
Неужели он сам не заметил, как я вздрогнула?
Неужели правда считает, что меня разбудил Теммер? Ведь он-то не был с мутной спросонья головой и не путал до и после?
Или… или ему настолько это не важно?
Тогда что насчет многолетней любви? О-о-о, как же мне это было любопытно. Больше всего остального.
Мог ли Маркеш знать обо мне раньше?
Предположим. Я ведь за сотню лет стала фольклорным элементом. Но… оракул говорил о любви. Возможно ли скрыть такое сильное чувство за черствостью, холодными мимолетными улыбками, тяжкими вздохами, выдающими лишь раздражение.
Я что-то пропустила?
Закрыв призрачными ладонями глаза, которые по сути, были лишь воспоминанием, как и все в этом замке, я силилась вспомнить Маркеша как можно точнее.
Его лицо, когда я проснулась на его плече. Это было не раздражение. Не отвращение. А… страх? Он боялся меня или себя?
Суровый король Маркеш ни в коем случае не желал сорвать свой Путь судьбы. Ради своего королевства и прежде всего, живущих в нем подданных, он мог заглушить зов своего сердца и крик души.
Имею ли я право сбить его с толку снова? Грубо говоря, отбить у царевны Лестеи, что суждена ему судьбой и предсказана гаданием?
Каменный оракул сказал ему… сказал… я не помню наизусть, но что-то вроде: “Не сбивайся с пути, король, твоя судьба с той, что тебе предсказана”. А дальше про поцелуй мне уже тяжело было слушать. Потому что я не хотела поцелуев короля-ворчуна и мрачуна с другой женщиной, даже его суженой.
Мама не зашла, а просто появилась передо мной, дверь хлопнула сама собой просто для приличия, чтобы обозначит ее передвижения.
– Что с тобой, милая? – спросила мама осторожно.
– Я не могу смущать покой Маркеша, – сказала я потрясенно, сама это осознавая, – мне нельзя просить его меня разбудить. Потому что ради своего государства он должен жениться на царевне Лестее. Она ему предсказана, и…
– Девочка моя, ты ведь такая умная и наблюдательная во всем, что не касается тебя самой, – мама погладила меня по волосам, – а ты не думаешь, что Путь судьбы вел твоего короля к тебе, а не к Лестее? Ведь ты ему встретилась на нем.
– Он… он свернул в сторону из-за разбойников, – робко возразила я. Мне было страшно поверить в то, что очень-очень хочется. Тогда еще обиднее станет, что я оказалась в царстве теней.
– Я знаю, как делается этот расклад, – спокойно сказала мама, – он показывает направление и ареал. Окружность на карте, в пределах которой ждет тебя судьба. А потом уже чародеи и географы с политологами вместе определяют, где в этом пространстве есть королевство с подходящей незамужней дочерью правителя. Дальше уже отправляется весть в это государство. И оттуда должен прийти ответ, что да, есть такая, готова выйти замуж, жива-здорова, не обручена и не помолвлена. Потом начинается Путь судьбы.
– Значит, я вполне могу оказаться суженой Маркеша.
Это было так очевидно. Лежало на поверхности все время, выпирало. Казалось, все кроме нас с Маркешем могли сходу догадаться, в чем дело.
– Но король сейчас с ней, – я в панике посмотрела на маму, – пообещал жениться, потому что он очень у нас ответственный. И что дальше?
– Двое несчастных людей, как я полагаю. Или даже трое, если тебя считать. Они ведь не судьба друг другу. Идем, Розмари. Тебе надо успеть присниться своему Маркешу до утра. А значит, действуем прямо сейчас. Отправляемся на главную площадь Хельхейма. У твоего отца есть план, дорогая!
Розмари. План Арчила
– И это все? – я недоуменно смотрела на папу, который с торжественным и загадочным видом сообщил мне… ерунду какую-то!
Но неудобно ему говорить, что это ерунда. Все же это мой отец и король, пусть и бывший.
Король бывший. Отец все же действующий, хоть он теперь и тень.
– А чего ты ожидала, милая? – удивленно подняла призрачные, но такие натуральные брови, мама.
– Ну… преступления. Дерзости. Какой-то протестной акции. А это же концерт какой-то! Да еще ночной. Кто его услышит и увидит?
– Не забывай, малышка, в царстве Теней ночь – это день, – немного обиженно сказал папа.
– Угу. Ночь – это день, свет – это тень, свобода – это рабство, незнание – сила… Что-то такое я слышала в одном из своих путешествий по мирам с генералами драконами.
– Халла весьма консервативна, любит синий и черный, иногда допускает глубокий фиолетовый. Другие цвета для нее – оскорбления. Как и все, что напоминает о жизни. Смех, громкие радостные песни. Ты, моя милая, чрезвычайно одаренная девочка. И подарки фей никуда не делись и на этом свете. И способна спеть лучше многих, подыгрывая себе на зачарованной лире.
Папа рассказывал это с серьезнейшим видом.
– Прямо сейчас мы отправимся на площадь у дворца Халлы, и ты исполнишь что-то самое жизнерадостное и земное. О любви, конечно же. О том, что Солнце светит. И на тебе будет твое красное платье.
– Папа, но здесь оно выглядит серым! – я поиграла длинным подолом.
– Это самое простое, – поддержала отца мама, – тебе надо вспомнить в точности, как оно выглядит на том свете. На вашем.
– А лира? – я все еще не могла смириться с этим странным планом.
– Ты не очень-то внимательно осмотрелась в своей комнате, – пожурила меня мама, – там есть проекция и твоей лиры.
Родители глядели на меня с надеждой, им идея отца казалась ничуть не странной.
– Не медли, доченька, не то твой король проснется, – подгонял папа.
Закрыв глаза, я глубоко вдохнула, представляя, как бесцветная тень моего земного платья насыщается алым.
Лира и впрямь стояла в углу моей комнаты. Когда я взяла ее в руки, та начала окрашиваться в земные цвета, по корпусу поползла, раскручиваясь и охватывая обе стойки, затейливая золотисто-охристая роспись.
Проведя по струнам, извлекла неземное звучание. Оно распространялось волной, видимой глазу. И было таким интенсивным, что даже шторы заколыхались.
Какую песню исполнить?
Мне в голову пришел всего один вариант. И он точно должен взбесить царицу смертию.
Была в моем детстве популярная песенка, которая так и называлась, “Вечная жизнь”.
Я живу, я дышу,
Я люблю, я пишу,
Каждый миг, как бусина в браслете.
Буду жить я дольше всех на свете,
Если бусин много соберу.
Я танцую, пою
И всем сердцем люблю
Эту жизнь и ее проявления,
И все взлеты ее, и падения.
Буду вечно я жить, не умру.
Оказаться на площади перед дворцом царицы Халлы оказалось несложно. Мы втроем сплели руки, папа произнес короткое заклинание, вот и все.
Вот мы уже и стояли у главного фонтана с мертвой водой. На бортике расселись мрачные иссиня-черные вороны, их перья сияли под ледяным светом луны.
– Играй, доченька, – громко прошептал папа.
