Мой Неидеальный прынц (СИ) - Тудаль Наталья

Отто побледнел и откашлялся. Упоминание герцога явно произвело эффект.

— Брат Малахий, — я обратилась к монаху, глядя ему прямо в его черные глаза. — Ваш орден ищет ересь? Я могу показать вам настоящую ересь. Ересь невежества и клеветы! Ересь, которая плетет интриги вместо молитв! Этот человек, — я указала на Гурия, — изгнан за соучастие в убийстве. Его слово ничего не стоит. А вы позволяете себя использовать в грязной политической игре!

Я не знала, сработает ли это. Я блефовала. Но я делала это с такой уверенностью, с какой когда-то ставила двойки самым отъявленным хулиганам.

Брат Малахий смотрел на меня с ледяным интересом. Он не ожидал такой реакции. Он ожидал страха, слез, оправданий.

— Твои слова дерзки, женщина, — произнес он наконец. — И твоя «книга»… любопытна. Но есть свидетели. Их показания должны быть заслушаны Советом.

— Пусть будет так, — не сдавалась я. — Но Совет соберется не здесь и не сейчас. А пока… — я посмотрела на Гурия с таким презрением, что он попятился, — пока этот человек будет находиться под стражей в этом замке. Чтобы не смог сбежать и не смог подкупить или запугать тех самых «свидетелей». И чтобы брат Малахий мог лично убедиться в его… некомпетентности.

Это был рискованный ход. Оставить инквизитора и Гурия здесь. Но это был единственный способ контролировать ситуацию.

Глава 35

Предложение оставить Гурия и инквизитора в замке повисло в воздухе. Барон Отто, поняв, что его миссия выполнена — бомба замедленного действия под репутацию Тайлорхолда заложена, — поспешил ретироваться, сославшись на неотложные дела в своих владениях.

Брат Малахий, однако, принял мое предложение с ледяным спокойствием. Его черные глаза изучали меня с безразличным любопытством энтомолога, рассматривающего редкий вид жука.

— Твоя логика... не лишена изворотливости, — произнес он. — Очень хорошо. Я остаюсь. Чтобы наблюдать. И чтобы допросить лекаря Гурия... и тебя, льера Мэриэм, в спокойной обстановке.

Льера Брошка сжала мою руку так, что кости хрустнули, но ее лицо оставалось невозмутимым. Мы проиграли этот раунд. Инквизитор внутри наших стен был хуже, чем десяток баронов Отто у ворот.

Неделя, что брат Малахий провел в Тайлорхолде, стала временем изматывающей психологической пытки. Он не кричал и не угрожал. Он просто... присутствовал. Он появлялся в самых неожиданных местах: на кухне, когда я разговаривала с Брониславой о новых рецептах; в конюшне, когда я проверяла лошадей; в библиотеке, где я пыталась найти хоть какие-то упоминания о юридических процедурах. Его молчаливое внимание было тяжелее любых обвинений.

Гурия держали в камере для слуг, и эхо его голоса, то плачущего, то что-то бормочущего, порой доносилось по коридорам. Что с ним делал монах, никто не знал, но однажды утром мы нашли Гурия в его камере мертвым. Официальная причина — разрыв сердца. Брат Малахий, составляя протокол, выглядел совершенно спокоен.

— Свидетель устранен, — мрачно констатировала льера Брошка, когда мы остались одни. — Теперь главная свидетельница — ты. И он не уйдет, пока не получит то, что хочет.

То, чего хотел брат Малахий, стало ясно на десятый день, когда в замок прибыл гонец из столицы. Официальный пергамент с печатью Совета Баронов. Льеру Мэриэм фон Тайлор вызывали в столицу для дачи показаний и проведения следствия по обвинению в колдовстве. В случае отказа замок Тайлорхолд объявлялся вне закона, а его хозяйка — вне защиты короны.

— Они не могут! — возмутился капитан Марк, хватая меч. — Это наш замок! — Могут, — сухо ответила льера Брошка, бросая свиток на стол. — Если обвинение исходит от инквизиции. Формально они соблюли все процедуры. Дождались официального вызова.

Брат Малахий стоял в дверях зала, его худая фигура отбрасывала длинную тень.

— Совет будет ждать вас через месяц, — произнес он своим сипящим голосом. — Время в пути учтено. Вам предоставят охрану... для вашей же безопасности, разумеется. — Он сделал паузу. — И есть еще одно условие. Мы отправим гонца к льеру Итан Райану фон Тайлору на границу. Ему предложат прибыть в столицу для участия в процессе. Как законному супругу и сеньору, его слово будет иметь вес. Ожидание его прибытия... ускорит разбирательство.

Это был самый коварный ход. Приманка для Итана. Они знали, что он бросит все и помчится в столицу, как только узнает. И они получали его в свои руки — взбешенного, эмоционального, неспособного мыслить хладнокровно. Идеальную мишень для провокаций.

Я посмотрела на льеру Брошку. Она смотрела на меня. В ее глазах я прочитала то же самое, что чувствовала сама: отступать некуда.

— Хорошо, — сказала я, и мой голос прозвучал удивительно твердо. — Я поеду.

Приготовления заняли три дня. Льера Брошка, не обсуждая, объявила, что едет со мной.

— Ты думаешь, я позволю тебе одной опозорить наш род на весь Совет? — фыркнула она, упаковывая свои самые грозные черные платья. — К тому же, в столице у меня есть кое-какие знакомства. Старые долги, которые пора собирать.

Мы выехали на рассвете. Наш маленький кортеж — я, льера Брошка, Кристина, брат Малахий и десяток стражников, половина — наши, половина — «предоставленные» Советом — выглядел зловеще. Мы покидали Тайлорхолд, оставляя его на Орика и капитана Марка. Хрюша, словно чувствуя недоброе, бежал за нашими лошадьми до самых ворот, пока его не вернули обратно.

Дорога в столицу заняла две недели. Это было время, похожее на странный, кошмарный пикник. Брат Малахий ехал молча, погруженный в свои мысли или молитвы. Наши стражники угрюмо молчали. Стражники Совета смотрели на меня как на диковинную зверушку, которую везут на убой.

Льера Брошка использовала это время по-максимуму.

— Запомни, — говорила она мне по вечерам у костра, пока брат Малахий был вне зоны слышимости. — Они будут пытаться запутать тебя. Заставить сказать лишнее. Твоя главная защита — твое происхождение. Ты льера фон Тайлор. Ты не какая-то деревенская знахарка. Ты — отвечай на вопросы четко, ссылайся на книги из нашей библиотеки. Говори о «забытых знаниях предков», о «рациональном подходе к лечению». Никаких эмоций! Никаких слез!

Она учила меня именам и титулам ключевых членов Совета, их слабостям, их врагам и союзникам. Оказалось, за свою долгую жизнь она накопила изрядный компромат на половину столичной знати.

— Герцог Людвиг... он будет на твоей стороне, — размышляла она однажды. — Он не любит, когда инквизиция лезет в дела знати. И он обязан тебе за разоблачение Фалька. Но он не будет открыто противостоять Совету. Его поддержка будет тихой.

Чем ближе мы подъезжали к столице, тем больше сжимался комок страха у меня в горле. Я ехала на свой собственный суд. В мир, полный врагов, где единственными моими союзниками были ядовитая свекровь и горстка верных слуг. И где моего мужа, моего самого главного защитника, ждала ловушка.

Наконец, вдали показались шпили и башни столицы Веронии. Город раскинулся в долине, огромный, шумный и безразличный. Львиная пасть, готовая проглотить меня.

Брат Малахий повернулся ко мне на седле. В его глазах впервые за все путешествие я увидела нечто, похожее на удовлетворение.

— Добро пожаловать в Сердце Империи, льера Мэриэм. Надеюсь, вы готовы предстать перед судом Господа и людей.

Льера Брошка выпрямилась в седле, ее взгляд стал острым и яростным, как у старого боевого орла.

— Готовься, Малахий, — бросила она ему через мое плечо. — Ты привез на суд не овечку. Ты привез фон Тайлоров. А мы сдаваться не привыкли.

Мы въехали в город под любопытными и подозрительными взглядами горожан. Мое сердце бешено колотилось, но я держала голову высоко. Я ехала на войну. И проиграть я не имела права. Потому что где-то там, на этой же дороге, уже мчался ко мне Итан. И я должна была встретить его не на эшафоте, а как хозяйка своего слова и своей судьбы.

Глава 36

Столица встретила нас не вольным воздухом, а плотным кольцом королевской стражи. Никаких особняков. Наш кортеж, не замедляя хода, проследовал прямо ко дворцу, где нас без лишних слов препроводили в так называемые «гостевые покои» в самом глухом, северном крыле.