Вы (влюбитесь) пожалеете, господин Хантли! (СИ) - Ильинская Екатерина

В приёмную как раз шумно ввалился Джейк. Крикнул, что он на месте и точно всех запишет, если клиенты не разбегутся при виде Саюши. Змея, услышав своё имя, виновато выглянула из-под стола и уползла к себе в комнату.

— Мне тоже пора, — сказал Эрнет, но не пошевелился.

— Идите, — согласилась я, оставаясь на месте.

— Я зайду за вами завтра. — Внимательный взгляд тёмных глаз не отрывался от моего лица, пытаясь увидеть там что-то неведомое мне.

— Не стоит, это могут счесть за сговор. — Я также пристально рассматривала его. Мы сидели так близко, но между нами была непреодолима пропасть, и от этого всё внутри дрожало.

— Госпожа Ковальд, эт самое, я в окно вижу леди, которая записалась на десять утра.

Только окрик Джейка заставил меня, наконец, отвести взгляд от Хантли и встать.

— Завтра в полседьмого. — Эрнет тоже поднялся. — Буду ждать вас на месте.

— Завтра в полседьмого, — кивнула я и повернулась к нему спиной. Наконец-то я уходила первая. Пусть и просто из собственной кухни в рабочий кабинет. Но от этого почему-то было только печальнее.

Словно в ответ на моё подавленное настроение днём начался дождь. Его монотонный стук вызывал сонливость, а может, организм просто решил, что так проще дожить до завтрашнего вечера и неизбежного испытания.

Клиенты тоже были вялыми — погода влияла на всех — сложных вопросов не задавали, благодарили и уходили в дождь. В обед заглянула Мирдана, которой я, кажется, целую жизнь назад гадала в кафе. Принесла в подарок синие драпировки на окна и скатерть, расшитые чудесными золотыми звёздами. Но я даже порадоваться этому толком не смогла, хотя благодарила от всей души.

Время словно сгустилось, и я завязла в нём, как муха в смоле. Ходила из угла в угол, поднялась на чердак, потом зашла в спальню, снова пошла на первый этаж, обошла все комнаты. И по новому кругу. И никак не могла остановиться — в дождь без записи никто не пришёл и не дал мне отвлечься от мучительного тянущегося ожидания.

Едва дождавшись шести вечера, я закрыла салон, поднялась в спальню, рухнула на кровать и моментально заснула. Чтобы во сне снова и снова убеждать упрямого журналиста, что я просто не могу завтра провалиться. Но тот только качал головой и горько улыбался.

Утро началось очень рано. Судя по часам ещё даже не было шести. Предстоящий день казался бесконечным. Хотелось есть и чтобы всё побыстрее закончилось. Но все кофейни, рестораны и трактиры в такое время были закрыты. Даже к Нике зайти раньше семи-восьми утра было бы неприлично.

Поэтому я отправилась вешать подаренные Мирданой драпировки. И надо сказать, что рабочий кабинет сразу же приобрёл вид загадочный и уютный. А хрустальный шар, накрытый узорчатой салфеткой ещё из Татиных запасов, перестал выглядеть нелепым пришельцем и даже избежал переезда на чердак. Вдохновившись результатами, я принесла ящик с вещами, которые давно хотела пустить на декор интерьера, и целый час собирала на прочные нитки большие бусины, привязывала кончики к старым картам бывшей хозяйки, закрепляла следующую нитку, снова набирала бусины, опять добавляла карты. К полвосьмого утра у меня было пять гирлянд разной длины, отлично дополнивших новый облик окна. Надо бы таких ещё и на дверь сделать. Но не сейчас. Сейчас надо было срочно поесть!

На улице хмурилось. Лужи от вчерашнего дождя приходилось обходить чуть ли не по стеночке, но и там было грязно. Оставалось только подбирать юбки и радоваться, что старые дорожные ботинки я всё же не выкинула — их было не жалко. Я с опаской посматривала на тёмные тучи, надеясь, что до моего возвращения домой ливень не начнётся — зонт остался в Фаренли, а новый я купить не сообразила. Да и не было в этом до сих пор надобности.

В голове тут же возникла картинка, как возвращаюсь мокрая в салон, а на пороге стоит с зонтом Хантли и спрашивает: как так случилось, что я не предвидела дождик. Этот образ вспыхнул так ярко, что я чуть не поскользнулась и не села прямо в лужу. Удержалась, только благодаря ящику для цветов на окне, мимо которого проходила.

Ничего! Сегодня вечером я докажу журналисту, что мои предсказания сбываются. Всем докажу! И пусть потом только попробуют поспорить!

Наконец, я добралась до кофейни, которая, конечно, была ещё закрыта. Впрочем, до открытия оставалось совсем недолго, так что вряд ли я сильно помешаю Нике своим ранним приходом. И я решительно постучала в дверь.

Пока подруга спускалась, я успела рассмотреть редких прохожих, лужи, голубей в небе, цветы на окнах соседних домов и даже посчитать потёртости на адресной табличке кофейни. «Книжная ул., д. 12» почти утратила букву «л», а о точке там не было даже воспоминаний. А вот на меня воспоминания вдруг нахлынули.

«Завтра в полседьмого вечера. Книжная тринадцать», — сказал мне Хантли.

Я резко обернулась, разглядывая дома на противоположной стороне. Вот он! Дом под номером тринадцать выглядел совершенно обычным. Красный кирпич, два этажа, крыльцо с коваными перилами, такая же кованая калитка. И здесь вечером будет решаться моя судьба…

Дверь в здание открылась и оттуда вышла девушка моего возраста, если не младше. Это она, что ли, надёжный наблюдатель, на которого не сможет повлиять мэр? Да он её прожуёт и выплюнет. Золотистые волосы незнакомки разметал поднявшийся ветер, а с крыши упало несколько капель, заставляя блондинку поднять воротник чёрного кожаного плаща. Только тут я заметила на её шее полосу антимагического ошейника. Преступница? Маг без лицензии? Просто необученная? Нет, она точно не могла быть той, кто будет меня проверять. Наверное, клиентка пришла на какое-то испытание, как сегодня приду туда я.

Блондинка вышла на мостовую, ловко обогнув большую лужу перед домом и подошла совсем близко. Я уже собралась задать ей вопрос про работу конторы, и чего мне ждать от сотрудников, но сзади щёлкнул замок и раздался голос Ники.

— Амелия? Доброе утро, заходи. — Она улыбнулась и втянула меня внутрь радующего теплом помещения. — Сейчас сделаю тебе кофе.

— И поесть, вчера ничего не ела. — Я бросила умоляющий взгляд.

— И поесть! — решительно подтвердила Ника и направилась в сторону кухни. — Садись, сейчас всё принесу.

Через пять минут передо мной уже стояли салат, тарелка с ветчиной и сыром, сырные же тарталетки, сэндвичи, кусок лимонного тарта, а сама Ника заваривала кофе. Кажется, она ослышалась и подумала, что я не ела целую неделю, а не со вчерашнего дня.

— Ника, да сядь ты уже! — не выдержала я. — И тоже поешь.

Подруга подошла с двумя чашками — тот странный вкусный чай для меня и кофе себе, — и я подвинула к ней сэндвичи и тарелку с нарезкой, а сама принялась за салат.

— Как дела? Я так закрутилась с открытием салона, что даже не успела забежать к тебе, — утолив первый голод, спросила я.

— Да, всё хорошо… — неуверенно ответила Ника и опустила глаза.

— Точно? Мне кажется, ты всё время о чём-то тревожишься. О… «хмыре»? — Я вспомнила, как в прошлый раз, она называла своего невольного совладельца. Кстати, в детали этого дела меня посвятили только в самых общих чертах, и словно в ответ на мои мысли Ника быстро затараторила, как будто пытаясь догнать прошлое.

— Знаешь, помещение же принадлежит не только мне, а и «хмырю». Не то, чтобы он был в этом виноват — мы стали жертвами мошенничества, — но я очень злилась на всю эту ситуацию и на Винсента тоже.

Она показала на стену позади меня, и только тут я поняла, что это вовсе не стена, а такая высокая перегородка, отделяющая зал кофейни от другого помещения. Я вспомнила вывеску на улице — кажется, там была пекарня.

Так-так, а хмыря подруга уже называет Винсентом, значит. То ли отреагировав на мой интерес, то ли потому, что мы сидели за тем же столиком, где недавно гадали, но передо мной мелькнула нить будущего Ники, и я успела её подхватить. Судя по всему, избавляться от мужчины никто уже не собирался, хотя и чёткой общей судьбы у них не было.

— А сейчас я узнала его лучше… Он вроде неплохой человек, но как будто не тот, за кого себя выдаёт, и это смущает. Вдруг он всё же обманывает меня. Или не меня, а кого-то другого, что нисколько не лучше…