Барон Дубов 7 (СИ) - Капелькин Михаил

Клинок из чёрного стекла остриём упирался ей в кожу. Из-под него выступила капелька крови. Клинок был частью руки ублюдка, лицо которого наполовину закрывали потёки стекла. Того самого гада, что уже нападал на нас после бала в Императорском дворце. Тогда он смог застать нас врасплох. Как и сейчас.

Мельком взглянул на Лакроссу. Её тёмные губы посерели, взгляд стал туманным. Времени не особо много. Но если он их не убил, значит, ему что-то нужно.

— Отпусти её, — глухо прорычал я, ставя молот на пол. Затем перенёс в руку револьвер, откинул барабан и высыпал гильзы в ладонь.

— Убери оружие, — произнёс дребезжащим, как стекло после удара, голосом этот хрен.

— Ага, как только ты уберёшь своё.

Я вставил шестой патрон в барабан, вернул его на место и направил револьвер в голову ублюдка.

— У меня в заложниках твоя подруга, — сказал стеклянный хрен. — Я убью её.

В ответ я покачал головой, будто говорил с очень глупым ребёнком.

— Нет, это ты у неё в заложниках. Если хоть волос с её головы упадёт, ты умрёшь. Впрочем, ты в любом случае умрёшь, потому что ранил моего друга.

Враг удивлённо склонил голову на бок. Его серые глаза были пусты и безразличны к происходящему. Княжна тоже удивилась, но что-либо сказать не решилась. Кремницкая, обернувшись через плечо, зашипела:

— Барон, что вы творите⁈

Её лицо было покрыто сажей, а одежда в нескольких местах обгорела, оставив красные ожоги на бледной коже.

— Смерть мне безразлична, — ответил враг. И откуда он только говорит, тварюга? У него же рта нет! — Мне нужно, чтобы ты пошёл со мной. Тогда я отпущу твоих подруг.

Голос его был абсолютно холодным. Будто его совсем не заботило происходящее вокруг.

— Ах вот как? Тебе я нужен? Тогда тебе тем более лучше отпустить её, иначе я спущу курок.

Я приставил револьвер к собственному подбородку и встретился взглядом с княжной. Она, вытянутая, словно струна, попыталась покачать головой, но клинок застыл возле её горла, словно часть смертоносной статуи.

— Что? Ты готов погибнуть ради неё? — в дребезжащем голосе послышалась насмешка.

— Ну не ради тебя же. Или зачем ты там припёрся.

— Поговорить.

— Отпусти её и говори.

— Не я, — качнул головой стеклянный. — Мой господин хочет говорить с тобой, байстрюк.

Байстрюк? Давно меня так не называли. И вдруг меня будто молнией шарахнуло. Я вспомнил, где видел эти серые глаза. Как звали того придурка, что охотился за мной? Он ещё Агнес взял в заложники, пока я спасал Лакроссу от похищения. Кажется, Юрий?

Перед глазами вдруг в полный рост встала сцена, разыгравшаяся в горах в лагере разбойников пару месяцев назад. Я убил оборотня-полукровку, а затем на меня напал аристократ с огненным Инсектом. Поджёг весь лес вокруг, а затем исчез, сожранный тенями.

Это он.

— Вижу, что ты всё же обладаешь благоразумием, Дубов, — по-своему истолковал моё молчание стеклянный Юрий. — Глупо убивать себя ради спасения другого. Гибнуть, так ни разу и не познав прелести того могущества, что господин Тарантиус даст тебе в обмен на верную службу.

— Кто?

— Тарантиус, — терпеливо повторил враг, выглядывая над правым плечом княжны.

Да, вот так и замри.

— Тарантиус? Впервые слышу. Он какими-то БАДами торгует?

— Что? — не понял стеклянный.

— Ну, чудодейственными таблетками, которые увеличивают силу, импотенцию лечат, рак простаты и так далее. Хотя в твоём случае, видимо, побочка сработала.

— Что? Какая побочка? — нахмурился Юрий.

Кремницкая проследила взглядом за чем-то позади меня. Потом посмотрела мне в глаза и коротко кивнула.

— Ну, когда всё лишнее отваливается, — я взглядом указал на свой пах. У Юрия-то там было то же самое, что у детских кукол. Гладкое стекло. В туалет он, видимо, не ходит. — Так что передай своему господину, что я ничего у него не куплю!

— Ты… ты… идиот! — обескураженно произнёс стеклянный, качая головой, будто не верил в происходящее.

А мне он порядком надоел. Если какой-то там Тарантиус хочет предложить мне стать его шестёркой, пусть сам ко мне явится.

Пора, Альфачик!

Серая тень, скрытая от глаз Юрия головой княжны, за это время прокралась справа. Ублюдок так испугался, что я прикончу себя, что забыл обо всём на свете. Значит, я им очень нужен. Ладно, с этим попозже разберёмся. Сейчас главное — спасти княжну, а потом Лакроссу.

Да, видит Бог, не хотел я так расставлять приоритеты. Вообще никогда не наделяю друзей разной ценностью. Друг это друг. Спим мы с ней или нет — неважно. Между ними для меня стоит знак равенства.

Но сейчас мне пришлось. Лакросса, судя по количеству вытекшей крови, была сильно ранена. Кровь тёмная — значит, артерии целы. А вот Василиса может умереть за считаные секунды, если лезвие проколет артерию.

Звуки сражения за спиной стали ближе. Стреляли ружья, строчили автоматы и пулемёты, звенели команды и сталь. Короткий взгляд назад показал, что Саранчу прижимают к нашему дому. Значит, помощь скоро будет.

Массивная серая тень отделилась от пола и в бесшумном прыжке всей массой врезалась в стеклянного урода. Точность Альфачика можно было назвать филигранной. В полёте он не зацепил княжну, лишь слегка взлохматил ей волосы. Юрий отлетел в сторону, упав рядом с Кремницкой и Лакроссой. Лютоволк тут же оказался у него на груди, оскалив огромные клыки.

— Альфачик, нет! — тут же завопил я.

Израненный пехотинцами Саранчи Лютоволк скорее ощутил, чем услышал мой призыв. Прижатая к полу рука стеклянного урода стремительно меняла форму. Альфачик успел отскочить за миг до того, как острая игла пронзила бы ему сердце.

Княжна в этот момент лишилась чувств от напряжения и медленно осела на пол. У самого низа я успел подхватить её и осмотрел шею.

— Я… буду… жить? — спросила она, придя в себя.

— Просто царапина. Позаботься о Лакроссе.

— Да! — тут же забыв о себе, воскликнула княжна и кинулась к оркессе.

Стеклянный ублюдок к этому времени поднялся. Один мой прыжок разделял нас, так что я его тут же сделал. И пнул изо всех сил промеж его ног. Ну, во-первых, это было удобно в тот момент. Во-вторых, какая разница, куда бить это отродье? Всё равно ему там не больно.

А нет, я ошибся. Ещё как больно: Юрий согнулся пополам от удара. Значит, что-то там да осталось.

Упускать такой удобный момент для удара я не стал. Пнул его в лицо, и урод отлетел, перевернувшись в воздухе.

Княжна села рядом с Лакроссой и положила руки на её рану. С её пальцев заструился холод, останавливающий кровотечение. На тёмно-серых губах оркессы появилась слабая улыбка.

— Раз ты не хочешь идти по-хорошему… — медленно встал стеклянный. От моего удара с его лица и паха отлетели куски чёрного стекла. Глаза горели чёрной ненавистью. — Пойдёшь по-плохому!

Я почувствовал горячую волну воздуха, а затем в дом начали ломиться пехотинцы Саранчи. Высокие и массивные, они лезли сквозь окна и проломы, несмотря на бушующий вокруг огонь. Их серая кожа покрывалась волдырями и тлела, но им было плевать.

Молот я забыл у входа. И теперь до него было не добраться. Плевать. У меня дубовые кулаки есть. Но если отвлекусь на Саранчу, то стеклянный добьёт девушек. Потом доберётся и до меня. А его удары чувствительны даже для Морёного дуба.

Если же брошусь убивать Юрия, то Саранча задавит Кремницкую и остальных. Одна графиня ничего не сможет сделать.

Сука! Этот гад всё рассчитал! Это был его запасной план.

Положение спас Альфачик. Лютоволк с рыком выпрыгнул между девушками и Саранчой.

— Р-р-р… Р! Р-р-р!!! — рычал он, а с клыков капала слюна.

Я буквально кожей ощущал волны гнева, идущие от него. Серая шерсть вздыбилась, уши припали, а в жёлтых глазах появились искры.

— Р-р-ра-а-ар-р-р!!! — взревел Альфачик, впивая в деревянный пол когтями.

В следующий миг золотые электрические разряды побежали по его шкуре, а затем из пасти Лютоволка вылетела молния толщиной с мою руку. Врезавшись в первого врага, она разделилась на новые разряды поменьше и веером разошлась, поджаривая Саранчу.