Барон Дубов 7 (СИ) - Капелькин Михаил

Так-то, мать твою!

Наши взгляды с Юрием пересеклись. Он понял, что проиграл. Снаружи наступали бойцы Лесниковых. А здесь был я.

Вдруг позади ублюдка прямо в воздухе открылся провал с клубящейся тьмой. Юрий не медля нырнул в него, и выстрелить я не успел. Впрочем, и не пытался. Я хотел убить его наверняка. Убедиться в этом своими глазами.

Сделал один шаг, и тут же оттолкнулся от пола, проломив доски. Влетел во тьму, а затем врезался во что-то. Точнее, в кого-то. Юрий. Кто же ещё? Я обхватил его твёрдое, как металл, тело, и мы кубарем покатились в полной темноте, обмениваясь ударами.

Мне было плевать. Пока я в Инсекте, из порезов и ран не побежит кровь. Я этого гада прикончу сегодня.

Наконец мы остановились. Оказались в большом зале, сотканном из теней. Откуда-то падал тусклый свет, но его источника я не видел. Всё было таким зыбким, нереальным. Высокие колонны, дорога меж них, чёрные как уголь стены. Но Юрия я видел чётко.

В этой темноте нас было трое. Он, я и мой пистолет.

Я выстрелил. Яркая зелёная вспышка маны на мгновение разогнала темноту: показались каменные колонны и убегающая вверх широкая лестница. Звук выстрела словно в вате утонул.

В последний миг Юрий наклонил голову вбок, и пуля пролетела мимо. В этот же момент атаковал ударом снизу. Я еле успел вырастить на руке маленький щит-корневище.

Ману с этого момента решил экономить. Это место… оно вытягивало её из меня. Не очень быстро, благодаря Инсекту, но тем не менее. А у меня не осталось зелий, чтобы восполнить её запасы. Вообще ничего не осталось, кроме револьвера. Хотя были ещё палатка, кастрюли, но ими много не навоюешь.

Хотя…

Я отразил ещё несколько ударов, затем позволил клинку пролететь мимо моего живота, согнувшись, чтобы увернуться. Пока враг не атаковал снова, врезал призванным котелком по голове стеклянному. Она звонко бздынькнула, а Юрий, раскидывая осколки чёрного стекла, отлетел на лестницу. Поднялся на локте и осоловело помотал головой. Тут уже я подоспел к нему, перехватывая инициативу.

Юрий отступал по лестнице вверх. Я ещё несколько раз выстрелил из револьвера, но всё мимо. Гад словно чувствовал, когда я спускаю курок. Расстреляв почти весь барабан, перенёс револьвер обратно в кольцо и переключился на старый добрый кулак.

Со стеклянным ублюдком мы здесь были один на один. С каждым ударом его скорость росла. Я не отставал. Постепенно мы всё выше поднимались по лестнице. Перешли на площадку, где лестница разделялась на два пролёта по бокам. Я почти не видел ступеней. Тьма становилась всё гуще.

Враг же чувствовал себя, как рыба в воде. Разве что своё фиолетовое пламя не призывал. Возможно, здесь не место даже такому источнику света и тепла. Да, несмотря на Инсект, под кожу постепенно забирался могильный холод. С помощью маны приходилось заставлять энергию циркулировать по телу быстрее, чтобы разогнать мороз.

Воздух глухо свистел от клинков. Стеклянный превратился в Юру — руки-ножницы. Я уворачивался или отражал удары щитом, тесня его всё выше и выше. После особенно сильного удара, который я принял на щит-корневище, снова саданул котелком. Уже большим, для плова. Жалко его было, конечно, зато на несколько секунд вывел противника из боя. Уже собирался размозжить его голову о ступень, топнув ногой, но меня будто схватили за ногу и потянули вверх. Быстро я понял, что на самом деле схватили.

Из сгустившейся темноты ко мне тянулись сотни рук: хватали, тянули, рвали, держали, царапали, всячески пытаясь помешать победить. Их было так много, что вскоре меня держали по рукам и ногам. Вместе с этим стеклянный хмырь вновь попытался проткнуть меня своим клинком. Из хватки теней я вырвался буквально в последнюю секунду.

Благодаря такому козырю, инициатива перешла в руки Юрия — руки-ножницы. Мы начали спускаться обратно.

— Гл-гл-кц! — издал враг звук, похожий на клёкот старой больной птицы.

Похоже, говорилку я ему знатно котелками поломал.

Тени наседали всё сильнее. Я двигался, будто во сне. Медленно и тяжело. На чёрной груди немедленно появилась пара глубоких рассечений. А потом меня схватили основательно. Так, что я не мог вырваться, как ни старался. Руки лезли везде: в нос, в рот, хватали за шею. Одна сунулась в штаны, но потом ошарашенно отпрянула.

— Не трожь самое дорогое, сволочь! — отчаянно выкрикнул я.

Юрий издевательски медленно приблизился и занёс руку для последнего удара.

— Кц! — произнёс он.

Ещё мгновение — и он меня пронзит насквозь. Мозг отчаянно искал решение, наблюдая, как острие медленно приближается к груди.

Зараза! Что же делать⁈

— Не искри! — вдруг всплыла фраза Агнес.

Она говорила её, когда кто-то излишне волновался.

Не искри… А ведь и правда! Я же мог использовать магическое чутьё Альфачика, благодаря связи с ним? Почему бы не попробовать призвать его Инсект?

В момент, когда заглядываешь смерти в лицо, время замедляется. Мысли летают, подобно молниям. А они мне как раз и нужны. Я потянулся к сфере души Альфачика, а оттуда до маленькой выпуклости на ней. Его дар.

Сотни маленьких золотых молний вспорхнули с моей кожи, как большая стая волшебных бабочек. Смертоносных таких бабочек, которые принялись жарить тьму вокруг. Руки тут же отпустили меня, я вырвался из их хватки и уклонился от клинка, уйдя вбок. Затем развернул корпус обратно и вбил кулак в лицо стеклянного урода.

Он отлетел вверх по лестнице, а по его телу прошёлся жёлтый разряд. Запахло палёной кожей.

Жаль, но его это не убило. Схватка закипела с новой силой, но в этот раз, едва какой-нибудь тощей ручонке хотелось меня схватить, с золотистой ауры, что раскинулась вокруг меня, срывалась очередная бабочка и жалила, жалила всё подряд.

Обмениваясь ударами, поднялись на последний, кажется четвёртый, этаж. Ублюдок никак не желал сдаваться и умирать.

На этаже оказалось большое квадратное помещение с колоннами и провалами окон под купольным потолком. Сквозь них я даже увидел небо, покрытое чёрными тучами.

— Помогите! — внезапно услышал слабый крик. — Я вижу вас, помогите мне!

В дальнем конце залы располагалось панорамное окно во всю стену, а возле него стояло кресло. В нём, прикованный руками тьмы, сидел человек. Его голос показался мне смутно знакомым.

— Скорее сюда! — повторился крик.

Не знаю, кто это, но я здесь не один! Когда убью этого ублюдка, нужно будет как-то выбираться. А этот человек может что-то знать.

Из-за того, что отвлёкся, получил клинком в плечо. От следующего удара уже закрылся щитом.

Теперь мои атаки обрели чёткое направление. Я не давал Юрию вернуться на лестницу и вынуждал отступать к тому огромному окну. За ним тоже клубилась тьма, но проглядывали очертания какого-то города. Явно очень старого и давно разрушенного.

Искристые бабочки разлетались в разные стороны, освещая нашу схватку. Юрий двигался уже так быстро, что я едва различал его атаки. Но инстинкты, натренированные в боях с Сергеем Михайловичем, работали безотказно.

Благодаря молниям, тени больше не могли тянуть из меня ману, а я продолжал её экономить. Я ждал. Ждал, когда этот ублюдок или выдохнется, или совершит ошибку.

Это случилось, когда мы оказались возле человека, прикованного к креслу. Признаков усталости Юрий до сих пор не выказал, и я пошёл на хитрость. Сделал вид, что силы покидают меня, замедлился, пропустил несколько не опасных атак, увидел, как в его глазах начинает загораться торжество. Он то и дело бросал взгляды на человека в кресле, при этом радость в его глазах возрастала. Стеклянный ублюдок, посмевший покуситься на жизнь моих девушек, ликовал, что победа уже в его руках.

Ага, как же, мразь.

Я позволил чёрному мечу вонзиться в мой живот, затем второму. Больно было просто адски. Но пока я в Инсекте, я не умру, а яд чёрного стекла не растечётся по жилам.

Резко и сильно довернул корпус, и мечи сломались. Говнюк руки-ножницы лишился своих инструментов, а в следующий миг в моей руке появился револьвер, и его дуло упёрлось в лоб Юрия, упавшего на колени.