Истинная помощница для столичного мага (СИ) - Коскова Анастасия

Отец глубоко вздохнул и показательно дружелюбно положил мне на плечо руку, пытаясь сжать с такой силой, чтобы руку свою я опустила. Охнув от боли, моя рука дрогнула, но так и осталась поднятой, заставив Мёрдок незаметно поморщиться.

– Да, я уверен, что это был Артемис, – громко и четко произнес отец, чтобы никто не услышал мое недовольство. – Этот мужчина появился в ее жизни совсем недавно, окружил ее заботой, вниманием… А Чарли всегда была чувствительной и эмоциональной девушкой. Ее легко можно было очаровать и убедить совершить преступление… Жаль, что меня не было рядом, чтобы это предотвратить.

На последних словах пальцы со всей силой сжали мое плечо, и я попыталась скинуть его руку, но безуспешно. Он даже отодвинуться не дал.

Судья улыбнулся еще шире.

– Что же, вы говорить очень интересные вещи, господин Дримен. И так как господина Найта нет в зале, и сам он не сможет ответить, мы, учитывая все представленные свидетельства, хотим вынести промежуточное решение, чтобы иметь возможность без препятствий расследовать эту возмутительную нетерпимость к нашим соседям, – произнес судья Лейвс, уважительно кивая в сторону посла. В его голосе судьи я слышала торжество. Он явно ждал этого момента. Предвкушал его. – Господам гномам еще не известно, но нам поступили сведения, что Артемис Найт – это выдуманное имя, под которым путешествовал никто иной, как лорд Крейден, владелец фабрики по изготовлению бытовых артефактов, что поставляются во все дома и даже в городские учреждения. Влияние лорда Крейдена может оказаться настолько велико, что мы обязаны тщательно разобраться в мотивах его поступка и предотвратить подобные инциденты в будущем, дабы не скомпрометировать короля, с которым у лорда прямой договор. Словом, я предлагаю временно отстранить лорда Крейдена или, как ему угодно зваться, господина Найта от управления фабриками и временно передать все права его управляющему.

Зал, на середине речи сидевший затаив дыхание, разразился шумом, спорами и различными мнениями, стоило судье Лейвсу завершить речь.

– Стойте! Это несправедливо! – вскрикнула я, пока не стало слишком поздно, и с силой ударила кулаком по столу.

«Бурливший» зал вновь замолк. Краем глаза я увидела, как человек, что сидел рядом с Ирмой, вскочил, но рассматривать его, чтобы понять причины, было некогда.

– Мисс Дримен! – рявкнул судья, и его лицо побагровело. – Еще одно слово, и я прикажу снова вывести вас из зала! А сейчас господа суди, прошу проголосовать…

– Но… – я запнулась, глядя, как два равнодушных судьи, что сидели возле Лейвса, синхронно повернули к нему голову, и с новыми силами воскликнула. – Судья, Лейвс! Вы сами назначили меня его защитником Артемиса Найта. Разве это честно, что вы принимаете решение, не давая мне слова?

Судья скривился так, будто под нос ему подсунули самый огромный лимон из возможных. Он с опаской бросил взгляд в сторону представителей гномов, прикидывая в уме, что сказать.

Давай же! Тебе же нужно хоть немного соблюсти приличия…

– Хорошо, – неохотно процедил судья, наконец. – Я дам вам слово. Но помните, мисс Дримен, одно неверное слово – и вы покинете этот зал.

Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоить дрожащие руки. Сейчас все дело за мной.

Решимость спасти репутацию Артемиса вытеснила страх. Обведя взглядом зал и останавливаясь на лицах судей, равнодушных зеваках, сосредоточенных гномов и даже на оказавшемся вновь в тени, усаженном обратно спутнике Ирмы, которому швея сейчас что-то втолковывала, я произнесла:

– Артемис… – начала я, и мой голос сорвался. Пришлось сжать кулаки и попробовать вновь. – Артемис – самый замечательный человек, которого я знаю. Он добрый, щедрый, он всегда готов прийти на помощь. Он никогда, слышите, никогда не стал бы заставлять кого-либо совершать преступление! Он слишком честный, слишком порядочный для этого!

– Мисс Дримен, если хотите говорить по делу, говорите, – раздраженно прервал меня судья. – Мы не обязаны слушать оды влюбленной девчонки.

Кинув в него недовольный взгляд, я кивнула. Хорошо. Давайте ближе к делу.

– Господа, – обратилась я к залу, стараясь успокоить дрожь в голосе, – все, что вы слушали здесь –ложь! Мой отец и Мирьям говорят лишь то, что им велели говорить! Они – пешки в чужой игре. Вы, достопочтенные гномы, известны своей мудростью и справедливостью. Не дайте себя обмануть! Посмотрите на факты, а не на слова, сказанные под давлением. Подумайте об Артемисе. Он прибыл в Мерг всего два дня назад! Мы не переписывались, иначе бы он сразу предложил мне работу. Но нет, я проходила собеседование на общих основаниях. В качестве доказательств, можете проверить документы у секретаря, в агентстве по найму. Там среди прочих претендентов есть и мои данные. Жаль, что суд настолько пристрастен, что даже не пожелал уточнить этот вопрос.

– Мисс Дримен, не смейте осуждать суд! – рявкнул судья Лейвс. – Еще одно замечание, и вы покинете зал.

– Простите, – пришлось мне извиниться. Злость клокотала в груди, но приходилось сдерживаться. – Так вот, Артемису невыгодно было поджигать посольство, наживать врагов, портить отношения с народом, с которым ему предстоит заключать договор. Где логика? Где выгода? Он что, сумасшедший?

Я обвела взглядом зал, подчеркивая абсурдность обвинения, и кто-то даже кивал мне в ответ, соглашаясь.

– Мирьям утверждает, что видела меня возле посольства. Но ведь она не говорит, что делала там сама… – начала было я, но тут же мотнула головой.

Нет, не стоит перекидывать вину друг на друга, как мячик в детской игре. На поле вранья Мирьям нет равных, нужно подойти с другой стороны.

– К тому же, – уже более уверенно проговорила я, – никто не удосужился спросить меня, а есть ли у меня алиби. Мало того, достопочтимые гномы, в момент, когда решалась моя судьба, меня под надуманным предлогом вывели из зала!

– Мисс Дримен! Это оскорбление суда! – вскочил со своего места красный от гнева судья Лейвс. – Никто не придумывал предлог. Немедленно покиньте…

– Стойте, – вдруг спокойно поднялся со своего места гномий посол, поглаживая свою бороду. – Вы хотите прогнать девушку, которая в данный момент защищает и себя, и своего возлюбленного? Девушку, что пусть и излишне эмоционально, но всего лишь дает показания?

О словах про возлюбленного, краска бросилась мне в лицо, но я промолчала, не став поправлять посла. Если это поможет, я прямо сейчас в любви Артемису признаюсь! И, может, это даже будет не так уж далеко от истины.

В голове все перепуталось: признания Артемиса, артефакты, разговоры до начала суда... Внутри осталось лишь яркое, разъедающее душу желание спасти Артемиса во чтобы то ни стало.

– Но она оскорбляет нас! – возмущенно и чуточку виновато возразил судья Лейвс, которому и дела не было до моих намерений. – Мы не можем этого терпеть! Это недопустимо.

Гномий посол повернулся к задумчивому седовласому.

– Господин Росвальд, ваша обязанность следить, чтобы законы королевства соблюдались. Подскажите, действительно ли судья имеет право удалить из зала подзащитного?

– Имеет, – медленно кивнул седовласый и после секундной паузы, во время которой я принялась судорожно думать, что делать и как исправить ситуацию, добавил. – Но в данном случае, тогда и сам суд должен быть приостановлен, а после продолжен с того момента, где мы остановились. Слишком важны в данной ситуации слова мисс Дримен.

Я облегченно выдохнула, а гномий посол, кинув на меня быстрый взгляд, еще раз уточнил у господина Росвальда.

– Значит, смысла удалять мисс Дримен нет? Это лишь замедлит процесс?

– Именно так, – согласно кивнул седовласый.

Гномий посол тонко улыбнулся, занимая свое место.

– В таком случае, лучше узнать у девушки ее алиби, верно? Мы же хотим установить правду?

Судья Лейвс скрипнул зубами, кивая.

– Конечно… Вы правы. Продолжайте, мисс Дримен, но тщательно подбирайте выражения.

Я набрала полную грудь воздуха, собираясь упомянуть, что была рядом с подозрительно молчаливой сейчас Ирмой, но в этот момент в одном из первых рядов «зрительного» зала вдруг поднялся мужчина. Высокий, стройный, с густыми усами, в коричневом костюме и с галстуком-бабочкой, он так странно смотрелся на фоне обычных работяг, заглянувших сюда от скуки, что я не поверила своим глазам. Как я сразу его не разглядела?