Барон Дубов 7 (СИ) - Капелькин Михаил

Он ел уже второй или третий пудинг и либо ничего не услышал, либо старательно делал вид. Надеюсь, первое.

— Ай! — воскликнул я, когда зубы Онежской впились мне в палец. Сам виноват, надо было следить за это заразой лучше.

— Ты чего? — удивилась она, вытерев губы.

— Да так…

Больше ничего не ответил, и княжна, прикрыв глаза, просто легла обратно мне на грудь. Холод, идущий от её тела, окончательно погасил боль. Хорошо… пусть так и лежит. Глядишь, быстрее встану на ноги. Хотя благодаря зелью и изящной княжне кое-что уже жаждало встать.

К счастью, от конфуза спасла Лиза. Она тоже влетела в палату. Её пепельные волосы были не до конца собраны в косу. Видимо, новость о моём пробуждении застала её в процессе заплетания. Следом вошла, опираясь на костыль, Лакросса. Она всё ещё выглядела слабой, а её кожа — посеревшей. Но то, что она стояла на ногах, не могло не радовать. Я приветливо улыбнулся ей, и она села на край моей постели.

Под крик «Животным сюда нельзя-а-а!» в палату влетел косматый Альфачик, принеся на спине конопатую медсестру, и бросился вылизывать мне лицо, одновременно цепляя волосы княжны. Так что ей пришлось подвинуться, а Лютоволку удалось лапами встать мне на грудь.

— Ай! — махнула рукой медсестра и ушла, просторечно бубня под нос: — Ходют тут всякие, режим нарушают.

Лиза села на противоположный от Лакроссы край кровати, будто невзначай опустив свою пятую точку на мою ладонь. Такое соседство мне было по нраву. К тому же её прекрасные загорелые половинки стягивали тонкие джинсовые шорты. Словно кожура, скрывающая запретный плод.

До самого вечера мы весело болтали и радовались, что всё закончилось хорошо. Меня расспрашивали о том, что произошло, когда я бросился за стеклянным гадом. А я узнал, чем всё кончилось здесь.

Когда я исчез в чёрном провале, княжна целиком сосредоточилась на ране Лакроссы, охладив её края, чтобы сосуды сузились и кровотечение уменьшилось. Это выиграло оркессе время.

Одновременно с этим графиня Кремницкая, Лиза и Альфачик прикрывали их от наступающей Саранчи, которую с тыла уже поджимали бойцы Лесниковых. Снопы молний Лютоволка и чёрные мечи графини быстро выкашивали ряды пехотинцев, а жалящие электричеством шары Лизы не давали врагу приблизиться. Всё кончилось за пять минут. Затем девушкам помогли покинуть горящий дом, Лакроссу и обожжённую Кремницкую тут же отдали на поруки целителям, а Лиза и Василиса стали помогать Лесниковым спасать остальных выживших.

Ну а потом через несколько часов вернулся я с князем Тарасовым.

Кстати, на их вопрос, откуда взялись молнии у Лизы и Альфачика, ответ у меня уже имелся.

Элетрощука! Альфачик обожрался её мяса, а мы ещё и голубой икрой шлифанули. Эффект оказался примерно как у пчелиных сот, что мы ели до этого. Только более долговременный. На меня, княжну и Лакроссу такая еда особого эффекта не оказала, потому что наши Инсекты уже более-менее сформировались. А вот у Лизы он был в самом начале раскрытия, как и у Альфачика. Как и пророчил директор. Просто богатые электрической маной блюда оказали сильное влияние, вот и результат.

Под вечер, когда свет за окном окрасился в оттенки апельсина, в палату вошла Нина Метельская. Она с разбегу плюхнулась в кресло напротив и, подперев рукой подбородок, подмигнула мне.

— Ну, как себя чувствует наш новый национальный герой?

Чего?

Я даже оглянулся за спину: вдруг там стена исчезла, и вместо неё появился тот самый герой.

Не, ни фига. Метельская смотрела прямо на меня.

Что-то я не понял…

Глава 23

— Ты где-то головой ударилась? — спросил я, прищурившись. Впрочем, судя по ухмылкам девушек, они что-то знали, но тщательно скрывали.

Метельская сидела в кресле напротив и накручивала на палец каштановый локон.

— Похоже, это ты головой ударился и всё позабыл, — хмыкнула она. — Твоя броня, которую ты купил в магазине Лесниковых. Помнишь такую?

— Помню… — протянул я, смутно догадываясь, что она имеет в виду.

— Так вот, на ней был кристалл, через который велась трансляция на специальные экраны.

— Я же его разбил, — нахмурился я. — Ещё во время боя в тронном зале.

— Да, — пожала плечами Метельская. — Поэтому изображение потеряло все цвета и осталось чёрно-белым.

Бред какой-то. Выходит, что перламутровая жидкость, которая вытекла из кристалла, просто придавала цвета. Тьху, бесовское изобретение!

— Прелюбопытнейшее изобретение! — поднял вверх указательный палец князь Тарасов. — Похлопочу перед государем, чтобы начать его внедрение в общественную жизнь. Народ любит зрелища…

— И чуть ли не вся Империя видела всё происходящее, — продолжила затем Нина. — Как вы нашли Кубок, как вернулись сюда, как сражались с Саранчой. Особый фурор вызвала твоя погоня за стеклянным… а кто это, кстати, был?

Я пожал плечами.

— Я так и не выяснил. Он уже нападал на нас прежде. Ещё до того, как стал… таким. Всё, что я знаю, — он сын какой-то шишки, а зовут Юрий. Звали, точнее…

— Понятно… — накручивала второй локон на палец Метельская, возведя очи к потолку. — Кстати, говорят, это был Берлин.

— Берлин?

— Ну да. Там, в окне.

— Мне эти развалины тоже показались знакомыми, — кивнул Тарасов. — Я наблюдал их несколько дольше вас, Дубов.

Берлин, значит… В принципе, звучит правдоподобно. Особенно если учесть, что метеорит с Саранчой семьсот лет назад упал как раз где-то в тех краях. А Юрий явно был с ней заодно. Вот и привёл в её логово.

— В общем, ты теперь национальный герой, и о твоих подвигах знает вся Империя. За эти два дня-то точно узнала. Все всё видели с помощью твоего доспеха, дурья твоя башка, — самодовольно улыбнулась Метельская и игриво покачала плечиками.

Дурья, значит?

Я недобро прищурился, глядя ей в глаза.

— Всё, говоришь?

— Ну… да, — с сомнением кивнула она, ещё не понимая, к чему я клоню.

— И как ты писаешь с борта дирижабля тоже?

Глаза Метельской мгновенно округлились до размеров серебряного рубля.

Ага, дошло наконец.

Нет, её, конечно, никто прям ТАК не видел, но наверняка все всё поняли.

— Вот зараза… — прошептала Нина, сжав ноги так, будто и правда сидела перед нами голая.

А девчонки захохотали. Даже Альфачик что-то там проскулил, лёжа под окном, а потом взглянул на меня. И клянусь, он мне подмигнул! Видимо, кое-кто всё же подсмотрел…

Дальше мы ещё немного поболтали, посмеялись, вспоминая турнир и старательно пытаясь забыть ужасы Саранчи, но когда комната уже окрасилась в тёмно-бордовые тона, девушки засобирались. Да, моему организму сейчас нужен сон, чтобы скорее восстановиться.

— Поправляйся, — мягко сказала Лакросса, наклоняясь и целуя меня в губы. От неё пахло лекарствами и шоколадом.

Следом мне пожелала здоровья Лиза. Пожелала с языком.

Что удивительно, княжна тоже не осталась в стороне. Её аккуратные губки оказались на удивление тёплыми и податливыми, когда она целовала меня.

— Папа передавал тебе привет… — прошептала она, когда оторвалась от меня.

— Надеюсь, этот поцелуй не от него? — хохотнул я.

Василиса захихикала, но ничего не ответила.

— Не от него же, да⁈ — Тут я уже всерьёз перепугался.

А княжна только хохотом заливалась. Просмеявшись, погладила меня по щеке и сказала:

— Родители благодарны тебе за моё спасение. — Василиса коснулась кончиком пальца моего носа, встала и отошла к остальным девушкам, стоявшим у изножья кровати.

— Эй, я тоже хочу вкусить немного нашего героя! — хмыкнула Метельская и тоже припала к моим губам. А затем наклонилась к моему уху и шепнула: — И вообще, в тот момент я надеялась, что не только твой зверь будет подсматривать…

Если бы мои глаза могли перемещаться по лицу, то в этот момент они залезли бы на затылок от удивления.

Вот это извращенка так извращенка! И ведь сходу и не скажешь. С виду приличная девушка: отличница, спортсменка и дворянка.