Барон Дубов 7 (СИ) - Капелькин Михаил

Видя мою реакцию, Нина звонко, как ручеёк, рассмеялась. А после они все вместе под заливистый хохот покинули палату. Альфачик на прощанье лизнул меня в лицо и тоже вышел, стуча когтями по полу.

— А вы весьма популярны у женского пола, Ваше Благородие, — заметил князь Тарасов.

Что поделать, такой вот я полуогр-получеловек, популярный у девушек.

Меня начало клонить в сон, израненный организм требовал передышки, но не тут-то было. Едва затих в глубине больничных коридоров смех девушек, как в палату вошла та, кого я, признаться, не ждал.

Графиня Кремницкая.

Только тёмные одежды сменились больничной пижамой и большим количеством бинтов.

— Ваше Сиятельство… — учтиво поклонилась она князю Тарасову. — Если позволите, я бы хотела поговорить с Его Благородием.

Тарасов благосклонно кивнул, говоря:

— Не смею мешать вам выполнять свой служебный долг.

После этого князь поднялся, достал из тумбочки сигару и небольшую бутыль с янтарным напитком и покинул палату. Думаю, где-то здесь есть оранжерея или другая зона отдыха, где можно погулять, покурить и расслабиться.

— Я должна была вручить вам послание лично в руки, — сказала графиня, подходя к моей кровати. Села на её краешек и уставилась в тёмное окно. За стеклом уже зажглись звёзды, хотя западный край неба ещё алел. — Но…

Она положила мне на грудь обгорелый конверт. Я вытащил из него крохотную бумажку. Точнее, то, что от неё осталось. Развернул её и прочёл:

… слепки зуб… принадлежат…

…ин А. В.

…ов К. Н.

…ий Г. Г

…

… или в од… сти…

… под началом… кин…

С ув…

Док… ов…

— Мда, негусто… — прокомментировал я вслух.

Желваки на бледном лице Кремницкой напряглись на секунду, затем графиня шумно выдохнула и наклонила голову вперёд.

— Мне жаль, — произнесла она. — Если бы не вы, я могла остаться там навеки. Вы спасли меня, господин Дубов, а мне нечем отплатить вам. Даже не смогла послание доставить.

— Дерьмо случается, — пожал я плечами. — От кого послание?

— Не знаю. Его передал господин Билибин. Он знает содержание, но где он сам, мне неизвестно. Где-то в Петербурге, но его прислуга сообщила, что дома он ещё не появлялся.

— Ясно… — постучал я горелой бумажкой о ладонь. — Ладно, как только сможете связаться с ним, дайте мне знать. Или пусть он свяжется со мной. В записке было кое-что очень важное. Я должен знать что.

Графиня кивнула, не поворачиваясь ко мне, но уходить не спешила.

Я же в свою очередь задумался о содержимом письма. Похоже, что поиск убийц по слепкам зубов, напавших на меня в академии пару месяцев назад, наконец дал результаты. Только они сгорели в огне. И знают их теперь всего два человека: некий доктор…ов и герцог Билибин. Последнего найти у меня больше шансов, чем первого.

— В какой-то момент я подумала, что мне конец, — снова заговорила графиня.

Я молчал.

— Потом появились ваши подруги, которых наверняка именно вы отправили на моё спасение.

Я молчал.

— А вы, полагаю, в это время отвлекли полчища тварей от моей персоны.

Я продолжал молчать, глядя на неё. В комнате горел один небольшой ночник, поэтому лицо графини оставалось скрытым в тени. Только глаза блестели в темноте. Наверно, когда-то она была очень красивой, а потом её поглотила служба в Имперской Канцелярии. Кремницкая выглядела как человек, посвятивший себя служению государству. Такие люди обычно отказываются от много, от мирских желаний. И всё ради высшего блага. Наверное, с Марфой Васильевной было так же.

Опыт мне подсказывал, что рано или поздно желания всё равно прорываются наружу. Похоже, что сейчас графиня боролась с внутренними демонами. И судя по всему, проигрывала.

— Когда заглядываешь в лицо смерти, в голове остаётся всего одна мысль. — Кремницкая повернула лицо ко мне.

Её глаза лихорадочно блестели. Тонкие губы побледнели, а черты лица заострились. Небольшая грудь, стиснутая бинтами, быстро вздымалась и опадала от учащённого дыхания.

— И какая же мысль была у вас? — спросил я, знакомый с подобным.

— Что никогда не узнаю, что скрывается под вашей одеждой, барон.

А?

Возразить я не успел. Кремницкая дёрнула вниз пижамные штаны, и я сразу ощутил прохладу больничной палаты. Наверное, это единственное место, где не было бинтов. Как предусмотрительно.

Глаза графини расширились, а губы приоткрылись от удивления. Затем она взглянула на меня, лукаво улыбнувшись.

— Позвольте отблагодарить вас за спасение жизни государственного служащего, Ваше Благородие, — сказала она, наклоняясь надо мной.

Что ж, когда государство предлагает такое плодотворное сотрудничество, верноподданный барон не смеет отказываться.

После нескольких благодарностей от графини, я уснул как убитый. Когда проснулся утром, естественно, её уже не было. Зато я чувствовал себя прекрасно и полностью здоровым. Микстура сделала своё дело, так что моя выписка не заставила себя долго ждать.

Мне вернули все вещи, и вместе с девушками мы покинули госпиталь Лесниковых. Правда, далеко уйти не успели. За воротами дежурила толпа журналистов, от которых удалось скрыться только с помощью змеиного пояса. Всё-таки организм ещё не до конца восстановился, поэтому маны у меня едва хватило, чтобы пройти двести метров. К счастью, этого оказалось достаточно, чтобы добраться до лифтовой кабинки, ведущей вниз.

Пока спускались, я наслаждался свежим прохладным ветерком и первозданной чистотой свежевыпавшего снега. Уже почти середина декабря. Даже в Крыму бывает снег, особенно на высоте две тысячи метров. Светило солнце, и всё вокруг искрилось и сверкало. И я не только про небольшие сугробы. Но и про девушек. Лакросса и княжна явно были счастливы, что скоро всё останется позади. Кроме денег и призов, которые они заработали. А вот Лиза улыбалась как-то грустно. Я догадывался, почему.

Хотел было перекинуться с ней парой слов, но внизу нас уже ждали. Лесниковы. Они умоляли остаться до церемонии награждения. Предложили нашей компании самый лучший номер в самой лучшей гостинице. Увидев, как оживилась Лиза, я согласился.

Номер действительно оказался люксовым. Мягко говоря. Несколько комнат, шикарная мебель, огромные диваны, королевские кровати. На каждой человек по пять могло уместиться спать. Две ванные комнаты, которые тут же заняли Василиса и Лакросса. А самое главное — терраса с видом на далёкое море.

Вместе с Лизой и Альфачиком мы вышли на балкон. Пепельная блондинка выпустила несколько светящихся голубоватых сфер. Одна улетела, порхая как пичуга, и растворилась в кроне огромного Облачного Древа. А две другие игрались с Альфачиком. Жалили его молниям в нос, заставляя чихать. Лютоволк в долгу не оставался, давил их лапами и жалил золотыми искрами в ответ. Лиза, глядя на этой, счастливо смеялась.

— Жаль расставаться, — с улыбкой вздохнула она.

— Ты и в Омске теперь не пропадёшь, — ответил я, приобнимая её.

Мы подошли к краю террасы, огороженному янтарной балюстрадой.

— А может, я в вашу академию переведусь? — сощурилась блондинка. — Меня теперь везде с руками оторвут! Мы же второе место делим.

— Второе? — удивился я.

— Ага, Метельская заработала дофига очков в последний день. Плюс помогала тушить пожары и сражалась с Саранчой.

Лихо.

— Кстати об этом. Мне уже поступило несколько предложений руки и сердца! От одного княжича, герцога и пары графов.

— Мне стоит ревновать? — улыбнулся я, упираясь коленом в балюстраду.

Лиза отстранилась от меня и смеясь ответила:

— Тебе? Ни в коем случае!

После этого она привстала на цыпочки и поцеловала меня в губы.

Вскоре оркесса и княжна, сверкающие чистотой, вышли из их ванных комнат, их сменили мы с Лизой и Альфачиком. Вдвоём кое-как оттёрли его шерсть от въевшегося запаха дыма. А потом помылись сами. Правда, не сразу. Сегодня из меня жизнь просто била. В том числе Лизу по голове. И совсем не ключом.