Госпожа преподаватель и Белый Феникс (СИ) - Полански Марика

— А кто просил? — с удивлением спросила я, вертя в руках письмо. Имя, как и адреса отправителя, не было указано. Зато было аккуратно выведено «Госпоже де Вальдан лично в руки». Почерк казался незнакомым. Во всяком случае, он явно не принадлежал О’Рэйнеру.

— Мальчишка-посыльный. Сунул в руки и был таков. Единственное, упомянул, чтобы письмо передали вам сразу же, как вы вернетесь.

Я поджала губы. Только очередных загадок мне не хватало.

Однако снедаемая любопытством, тут же развернула письмо и сразу же узнала аккуратный почерк Марты:

«Дорогая Эжена!

У меня мало времени что-либо объяснять. Да и небезопасно это сейчас. Жду тебя в четверть пятого в кафе «Серебряная луна» в Кофейном переулке.

Марта».

«Серебряная луна» была одним из маленьких кафе, которые наводнили Кофейный переулок. На деревянном помосте под жёлто-зелёным полосатым тентом стояло несколько лакированных столиков, накрытых бежевыми скатертями. Посетителей практически не было, не считая взъерошенного мужчины в тёмно-коричневом жилете, читающего «Столичного Вестника» в углу помоста. Перед ним стояла белоснежная чашка с разводами, а над хрустальной пепельницей поднимался сизый дымок от сигареты.

Сама же Марта сидела возле обвитой плющом стены и смотрела куда-то вдаль. Кончики пальцев, сжимающих чашку, нервно подрагивали. Подруга была, как всегда изысканно одета — тёмно-серое платье с воротником-стойкой и декольте. Крупная капля жемчуга, висящая на золотой цепочке, по-видимому, должна была притягивать мужской взгляд. Пышные волосы были подобраны в высокую причёску и спрятаны под шляпку с вуалью.

Я быстро поднялась по деревянной лестнице, как подруга оказалась в столице и почему решила встретиться со мной. Тон письма не оставлял сомнений: Марта влипла в неприятности. Вот только оставалась загадкой, как я могла ей помочь.

Заметив меня, Марта махнула рукой.

— Привет, — поздоровалась она, потом повернулась к подошедшему официанту и сказала: — Две чашки кофе и яблочный штрудель. Тоже два.

Заняв место напротив нее, я вопросительно приподняла бровь. Уж кто-кто, а Марта прекрасно знала, что кофе я терпеть не могла. Вряд ли бы она забыла о такой мелочи, если только что-то не стряслось. Что-то из ряда вон выходящее.

Подруга то и дело оглядывалась по сторонам, словно ждала еще кого-то. А я не торопилась вытягивать из нее щипцами правду. Захочет — сама расскажет.

Однако молчание затягивалось. И это начинало откровенно действовать на мои нервы, расшатанные после появления ван Вилсона и объявления бала.

— Что случилось? — не выдержала я, когда официант поставил перед нами две чашки с кофе и отошел на достаточное расстояние, чтобы не слышать нашего разговора.

— Прости. Что? – растерянно переспросила подруга. Поймав мой пристальный взгляд она вцепилась пальцами в чашку и громче, чем разрешают приличия хлюпнула кофе. Поперхнувшись, закашлялась и вытерла слезы уголком батистового платочка, который достала из сумочки. — Кофе на редкость крепкий здесь.

— Марта, — я покачала головой и цокнула уголком губы. — Что у тебя произошло? Ты выглядишь так, будто прошла все круги Бездны.

— Собственно, ты не так уж и далека от правды, — ответила она и нервно усмехнулась. Потом глубоко вздохнула, сделала очередной громкий глоток и, понизив голос, произнесла: — Дело в том, что Карла посадили.

От неожиданности я невольно присвистнула.

Неподалеку от кафе пронесся экипаж, запряженный двойкой вороных. Возница щелкнул хлыстом и громко выругался на мальчишку-почтальона, едва не угодившего под длинные ноги лошадей.

Марта вздрогнула. Её лицо приобрело восковой оттенок, а голова невольно вжалась в плечи.

— Карла обвинили в том, что он помогал подполью, которое причастно ко взрыву в Бергедере. — Она шмыгнула и украдкой почесала кончик носа. — Ты слышала про взрыв?

Я медленно кивнула.

— Слышала. Но разве это был не Разлом?

— Он самый, но… — Марта осеклась и сбивчиво продолжила: — Я слишком много болтаю. Ты сможешь мне помочь?

Мои брови изумлённо приподнялись против моей воли. Я? Помочь? Интересно, а чем может помочь простой преподаватель, когда дело касается безопасности государства? Зачитать лекцию про Скинха Мелиотского и его влиянии на развитие государственности Древнего Архона? Или рассказать о тонкостях грамматики архонского языка?

— Единственное, чем я могу тебе сейчас помочь, Марта, так это накормить обедом и ужином и дать переночевать в своих апартаментах, — проговорила я, пытаясь найти хоть капельку логики в несуразной просьбе подруги. — Ну или попросить Фицпатрика взять тебя обратно на место преподавателя, несмотря на весь разразившийся скандал с твоим мужем. Думаю, он с радостью прислушается и…

— Я не про это, — отмахнулась Марта. — Ты могла бы поговорить с министром О’Рэйнером, чтобы он еще раз пересмотрел дело Карла? Он же может повлиять на ход расследования, я знаю. А ты можешь повлиять на него.

Я с шумом выдохнула и ковырнула вилкой штрудель, присыпанный сахарной пудрой. А вот и то место, где собака порылась. Почему все не слава богам с этими власть держащими?

— Я могу поговорить, — медленно начала я, разглядывая муху, ползающую по скатерти между чашкой кофе и сливочником. — Но ты же понимаешь, что я слишком далека от политики и понятия не имею, что происходит там за закрытыми дверьми министерских кабинетов. Да и Вэлиан вряд ли станет меня слушать. То, что мы с ним общаемся, еще ничего не значит… — В моей голове царила каша. Я пыталась найти хоть одно логичное объяснение, но не удавалось. — Слушай, а почему именно я? Мне казалось, у Карла, как генерала, должны быть влиятельные друзья. Уж они-то способны лучше, чем я, уговорить министра пересмотреть дело твоего мужа. У меня же нет такого влияния.

Марта не ответила. Лишь повела плечами и медленно покачала головой.

— Просто поговори с ним, — помолчав, сказала она, глядя в чашку с кофе, будто пыталась увидеть в ней свое будущее. — Если не согласится пересмотреть, то пусть хотя бы согласится встретиться со мной. Я о многом не прошу.

Её голос дрогнул, как будто она вот-вот и расплачется. Поддавшись чувству вины и сочувствию, я протянула руку и осторожно сжала её ладонь.

— Не переживай. Мы что-нибудь придумаем, — мягко сказала я и улыбнулась. — Обязательно придумаем.

Возвращаясь домой после встречи с Мартой, мне вздумалось свернуть на парковую аллею. До темноты было ещё далеко, хотя золоченный диск солнца практически скрылся за острыми шпилями зданий. Дома меня ждала кипа непроверенных тетрадей, сданных студентами. Они стали неотъемлемой частью моей жизни с тех пор, как я устроилась в Академию. И пусть в моем распоряжении был старенький «проверяльщик», но он вряд ли был способен оценить в полной мере полёт студенческой фантазии. Иной раз маленькая ошибка в одном слове могла полностью изменить смысл всего текста.

Я поймала себя на мысли, что готова сколько угодно сидеть над чужими каракулями, лишь бы не отправляться на встречу с Вэлианом. Что-то подсказывало мне, что министр скорее пошлёт меня ко всем чертям, чем станет пересматривать дело генерала Фиссо. В конце концов, есть специально обученные люди, которые по вполне определенным причинам решили, что в произошедшем Разломе виновен Карл. Так с чего бы ему, Вэлиану, лично разбираться в этом?

«Если бы это был твой горячо любимый муж, ты бы землю жрать стала, чтобы доказать его невиновность, — заворчал внутренний голос. — Марта, между прочим, помогла тебе с работой, когда отвернусь все. Так что не будь свиньей и поговори с Вэлианом. За спрос, как известно, по морде не бьют».

Не бьют. И не хотелось, чтобы били. Однако в животе стянулся тугой жгут, будто я не помогают подруге, а собираюсь совершить преступление.

А ещё этот неприятный осадок, что подруга считает меня пассией О’Рэйнера. Вот откуда Марта узнала про мои отношения с Вэлианом? Мы толком-то не виделись. Поездка в оперу и якобы случайная встреча у кредиторов не в счет.