Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар

Медею хватило ума и самоконтроля отвесить ему короткий, благодарный кивок, принять из рук фарш‑машины оливковую ветвь. Хотя внутри аж зудело презрительно отвернуться, бросить им в лицо отказ в столь необходимых сведениях. Зудело настолько сильно, что пришлось сцепить зубы и не издать ни звука.

А потом начался самый неприятный для Медея и самый волнительный для всех остальных этап. Обсуждение наказания. Путем выкриков с места, возмущенных реплик, фырканья и кашля количество вариантов снизили до трех.

– Предлагаю три варианта голосования… – на грифельной, такой знакомой Медею по прошлой жизни, доске позади косипоров стали появляться слова.

1. Отложенное увольнение с обязанностью отработать текущий учебный год.

2. Публичный экзамен на профпригодность, как для талантливых выпускников последнего курса. Теория и практика с полосой препятствий на 10 уровне подземелья.

3. Дисциплинарное взыскание с созывом комиссии по соответствию рангу в конце года.

Медей несколько секунд молча пялился на доску, но фразы: «понять и простить» там не нашлось, сколько бы он не скользил глазами по равнодушным строкам. Каждая из них в перспективе сулила смерть.

Он мог быть уверен, что первый пункт невозможен: у ментора Алексиаса такое своеволие подчиненных найти понимания точно не могло. Увольнять персонал имел право лишь он один. Каким бы солнечным сангвиником директор ни пытался показать себя перед окружающими, покушаться на свои привилегии, подрывать авторитет лидера он бы не стал ни под каким соусом. Чересчур опасно для него и его планов.

Второй пункт казался более реалистичным, но, вместе с тем, чересчур затратным и утомительным. Уж Медей не понаслышке знал, как упарываются преподаватели в преддверии нового учебного года. Небольшой шанс только на то, что отродье достало всех достаточно, чтобы добавить себе кучу головной боли.

Таким образом, наиболее вероятным наказанием ему виделась именно дисциплинарка. Что ж. По крайней мере, здесь у него оставался некий призрачный шанс подтвердить свой нарисованный пятый ранг за десять месяцев учебы.

«Кого я обманываю», – горько усмехнулся он, – «У отродья имелось больше семи лет, три – в должности наставника. Его результат меньше, чем муха на стене. Ха. А Немезис еще что‑то болтал о снисхождении. Чертов лицемер».

Варианты стали медленно, с глумливой торжественностью всплывать на медных табличках перед наставниками. Буквы ползли по гладкому металлу

Эскулап извернулась в кресле, хмыкнула, а затем щелкнула пальцами.

Третий вариант на доске моментально опустел. После чего с той же скоростью появилась новая надпись:

«До начала работы приемной комиссии принести в дар терапевтириону средний специальный кристалл для диска Прогнозиса».

Эта же версия заменилась и в маленьких табличках у кресел.

– Не голосуем! Не голосуем! – поднялась с места Колхида, когда заметила, что ее жесткое наказание в последний момент заменила Эскулап своей странной ерундой.

Поздно: остальные уже взяли стилусы в руки. Рыжей заразе оставалось только бессильно скрипеть зубами и бросать неприязненные взгляды на больничного полубога.

«А, так вот, на что рассчитывал клятый фарш‑машина», – Медей зябко передернул плечами от равнодушной физиономии Суверена, направленной прямо на него вот уже целую минуту. С момента странной эскапады одной обаятельной врачевательницы.

«А‑а‑а, на тоненького прошел… Спасибо, красавица!» – искренне поблагодарил он, – «найти редкую хрень с моими знаниями будет проще, чем доказывать, что я не верблюд. Потому, что я тот еще верблюд, а Россия – не родина слонов».

– Объяснитесь, дева Эскулап, – прошелестел голос Немезиса.

– Что тут объяснять? – она зевнула и пожала плечами с откровенно незаинтересованным видом.

– В первый же месяц куча бездарей, лентяев и неудачников будет штурмовать двери моего терапевтириона с самыми тривиальными проблемами. Для большинства из них достаточно диска Прогнозиса, а гений мудрости подскажет, где взять готовое зелье или повязки. Хватит с них артефакта и светлого духа. Не говоря уже о том, что традиционное Второе Испытание без него не состоится.

– Но какой в этом смысл? – нахмурилась Пенелопа, – ментор Алексиас еще с середины прошлого учебного года ищет, и никак не может найти кристалл для вашего диска прогнозов. Их просто нет в свободной продаже. А на аукционе кристаллы среднего качества и выше моментально перекупают частные лица.

На лицах остальных наставников застыл тот же вопрос. Зачем поручать Медею заведомо невыполнимое задание? И что будет, если он его не выполнит? Последнее и озвучила Колхида своим тоном сдержанного, утробного неодобрения.

– Ах, тогда можно просто удерживать три четверти его зарплаты в счет покупки кристалла, – лукаво улыбнулась полубог, – как раз, за год и отобьется. А за два – можно будет купить его по самой высокой цене аукциона.

Несколько человек в комнате весело хмыкнули. Для Медея, самого алчного и самого никчемного из наставников, зарплата оставалась самым уязвимым местом. Особенно, по сравнению с остальными.

У него почти не имелось возможности добыть что‑то на стороне, зато о шопоголизме одного наставника по демонолатрии знал каждый. Особенно те, кто имел несчастье слушать за завтраком пустые разглагольствования отродья про купленные шмотки.

«А, еще одно издевательство», – заключил буквально каждый из наставников.

Медей быстренько состряпал перекошенную, с трудом удерживаемую улыбку. Правда, кривил рожу он больше от смеха, а не от горя и бессильной ярости, но знать им об этом определенно не стоило.

«Ха! Даже если дело не выгорит – откуплюсь деньгами. Ну и хрен с ними. Уж как‑нибудь найду способы заработать, чай не отродье. Да и в Академии деньги сами по себе не особо полезны. Нормально жить можно даже без них, хотя это крайний случай».

Немезис снова заткнул шепотки легким движением мимики, после чего объявил итоги собрания. Сначала о скучной ерунде – наказании наставника Аристона. Потом – о новых обязанностях наставника Медея.

– Новых обязанностях? – переспросил герой дня.

– Первое. Вам поручено добыть кристалл среднего специального уровня для артефакта: «диск Прогнозиса». Артефакт имеет важное значение для работы всего терапевтириона. Я настаиваю, – надавил он, – отнестись к этому поручению со всей ответственностью. Если вы успеете найти его в срок, то Академия не только возместит его стоимость, но и выдаст поощрительную грамоту.

«То есть на премию я так и так не заработаю? Жадина‑говядина, соленый огурец, по полу валяется, но, сука, страшно, как котам. Ну и ладно – почетная грамота для меня важнее денег: лишняя запятая в мою пользу на чашу весов: „уволить нельзя оставить“. А кристалл… Ага, важное для работы терапевтириона, как же. Просто одна лоля хочет сачковать побольше и не заниматься всякой ерундистикой уровня медсестры. Я также покупал себе в институт ноут на родительские деньги „исключительно для учебы“».

– Второе…

Суверен сделал паузу, в которую совершенно естественным образом вклинилась Эскулап.

– Наставник Медей назначается куратором для Второго Испытания. С обязанностью предоставить академический план по новому проекту не позже следующего полудня, – радостно объявила она и глаза полубога таинственно замерцали от предвкушения.

– Что‑о⁈ Какое еще Испытание?

«Вы чо, угораете⁈ Да уж лучше сразу в дурку! Где мои санитары? Ах, да. Санитар – это про другую книгу».

Преподаватели внезапно оживились. Началась дискуссия, где большая часть скептиков сошлась насмерть с любителями импровизации, хаоса и перемен: Павсанием и Фиальтом, пока Эскулап фырканьями и движением бровью сбивала накал со спорщиков. А еще долго, очень долго играла в гляделки со злой, как голодная рысь, Пенелопой.

Медей же вдруг сопоставил некоторые реакции мелкой пакостницы, ее действия в новелле, а также странное, не похожее на привычное, по памяти отродья, второе Испытание в новелле. Дурацкое, сырое, совершенно невыверенное, точно слепленное на коленке.