— А если узнать о нём только то, что связано со мной?
Я собрала карты и сделала новый расклад.
— Большой успех. Открытые двери в высокий дом.
Нити показывали, что будущему мужу леди Лэмпард предложат хорошую должность.
— Это про императора?
— Могу сказать только, что над этим человеком других начальников нет.
— Что ещё?
— Успеху угрожает женитьба. На женщине, ведущий бизнес, связанный с… — Я перевернула ещё одну карту и проследила, куда идёт нить. — … с цветами.
И только тут поняла, кто сидит передо мной. Дафна Лэмпард — владелица самого известного в городе цветочного салона. Салона, где Хантли покупал букет старликолев, когда первый раз делал мне предложение, и когда я осыпала себя пыльцой фей с ног до головы.
Сердце пропустило удар, и я вдруг предельно ясно поняла, кого так отчаянно жду и выискиваю в толпе. Хантли! Он был где-то здесь. Я точно знала! И даже не глядя по сторонам, внезапно поняла где именно. Повернула голову вправо и увидела его.
Эрнет стоял совсем рядом. Прислонился к колонне, сложил на груди руки и смотрел на меня. Как всегда безупречный и такой родной, что я радостно вскрикнула и вскочила, чтобы броситься к нему. Даже сделала шаг… Но тут наткнулась на его мрачный неприязненный взгляд. И эта неприязнь словно ударила меня, лишив воздуха и жизни.
Глава 59
Сердце упало вниз, в ушах зашумело, перед глазами всё поплыло, а ноги подкосились. Я схватилась за стол, а потом просто упала обратно в кресло.
Отвести взгляд от Эрнета не получалось, и я видела, как он оттолкнулся от колонны и сделал шаг в мою сторону. Всё происходило так медленно, словно вокруг нас была вода, которая мешала двигаться с привычной скоростью. Сковало холодом, и я не могла заставить себя пошевелиться под тяжёлым взглядом, и едва расслышала слова, которые он произнёс.
— Предсказываете счастливые браки, Амелия? И головокружительные карьеры чуть не до уровня императора?
Сколько дней я ждала, что Хантли появится на пороге и назовёт по имени? Долго, очень долго. У него это «Амелия» звучало так нежно-иронично. С таким чувством… Этому «Амелия» я верила гораздо больше, чем другим его словам. В этом «Амелия» было обещание того, что мы всё-таки найдём компромисс.
Но сейчас моё имя прозвучало так холодно и презрительно, что на глаза навернулись слёзы непонимания, отчаяния и предчувствия беды. К счастью, я смогла удержать их.
— Надеялся застать вас дома и поговорить, но пришлось прийти сюда. Не самое удобное место для беседы, так что обойдёмся без неё.
Эрнет замолчал, а я так и не нашла в себе сил, чтобы ответить. Да и не знала, что говорить.
— Держите. — Он что-то положил передо мной, но я не стала смотреть. Не могла отвести взгляда от такого знакомого и одновременно незнакомого лица. — Надеюсь… А, да ни на что я уже не надеюсь…
Фраза прозвучала горько и с такой болью, что я всё-таки расплакалась. Правда, Хантли этого уже не видел. За секунду до того, как слёзы хлынули из глаз, он махнул рукой, развернулся и ушёл.
На столе осталась лежать тетрадь и несколько артефактов.
— Вас обидел кто-то из посетителей? — Голос господина Рикардо заставил отвлечься от переживаний, и я оторвала взгляд от стола. — Если вы скажете, кто это был, прикажу больше его сюда не пускать.
— Нет, что вы. — Я вытерла глаза и улыбнулась через силу. — Это был мой знакомый. Он принёс… дурные вести. Простите.
— Надеюсь, что вести не настолько дурные, и все живы. Но в любом случае, выражаю своё сочувствие и молюсь пресветлой Лейне о скорейшем разрешении ваших проблем.
— Спасибо, господин Рикардо. — Я встала, подняла Саюши и прижала её к себе. — Могу я уйти сейчас? Гадать в таком состоянии — плохая затея.
— Конечно, не беспокойтесь. Я попрошу Салли убрать тут всё и закрыть шатер. На счёт наряда не волнуйтесь, пришлёте потом с курьером.
Так я и поступила: забрала коббарру, карты, принесённые Эрнетом артефакты с тетрадью и поехала домой. Повезло, что не все экипажи ещё разобрали, и удалось быстро спрятаться от взглядов людей в тёмное нутро кареты, чтобы выплакать там своё горе, обиду и непонимание.
Хотя вру. Пути до дома не хватило. Я продолжала всхлипывать и открывая дверь, и поднимаясь по лестнице, и лёжа в кровати. И даже мурчание пушистой змейки не помогло унять моего горя.
Утро началось рано. Раньше, чем мне бы хотелось, и раньше, чем на прикроватном столике успела зачирикать механическая птичка, выигранная для меня Эрнетом на ярмарке.
Из-за полубессонной ночи и переживаний раскалывалась голова, а барабанная дробь в дверь отдавалась болезненной пульсацией. Хотелось умереть, но не получалось. Пришлось встать, накинуть халат и идти вниз, мечтая, чтобы настойчивый посетитель провалился прямиком к дирхам. И побыстрее!
Что и кому от меня понадобилась в такую рань? Очень срочный вопрос от клиента? Если я пригрожу напророчить плохое или больше никогда не принимать в салоне, он же отстанет?
А если не клиент, то кто? Джейк раньше полдесятого никогда не приходил, у Анны был свой ключ. Молочник и разносчики оставляли товары под дверью. Хантли… Сердце провалилось вниз, возможно к тем самым дирхам. Горло перехватило, а на глазах появились слёзы. Снова. Это не мог быть он.
Всё равно я открывала дверь с затаённой надеждой, которая себя, конечно, не оправдала. Хотя желать смерти посетителю я прекратила в тот момент, когда меня сгребли в охапку и радостно завопили прямо в ухо:
* * *
— Амелия, мы справились! Мы его уничтожили! И империю спасли! И сами не угробились! Вчера приехали, а сегодня я сразу к тебе. Я не могу молча-а-а-ать!
Ника схватила меня за руки и закружила по приёмной. Диди порхала под потолком, словно тоже была в этом подобии хоровода. А я сообразила, что мне говорят, наверное, только через пять минут и тут же остановилась, чтобы крепко обнять подругу!
Ура! Ника цела, Виктор-Винсент спасён, империя в безопасности!
— Ника! Я так волновалась! Я видела тебя в доме Брансов. Ты была рыжей и конопатой, мыла полы и что-то бурчала себе под нос…
— Не буду спрашивать, как тебе это удалось, — захихикала подруга. — Но да, пришлось сменить внешность. Твой господин журналист помог мне устроиться прислугой, а потом привёл помощь… Артефакт-то мы и так уничтожили, а вот сами бы точно не спаслись.
При упоминании Хантли кратковременная радость схлынула, словно её и не было. Я снова почувствовала себя совершенно разбитой, и Ника тут же это заметила.
— Что случилось, Амелия? Ты заболела? Выглядишь не очень.
Я поморщилась. Когда в последний раз мне говорили, что я выгляжу прекрасно? Когда я чувствовала себя действительно хорошо?
— Не болею, — помотала я головой. — Вот умоюсь, и вообще отлично станет.
— Если не болеешь, то значит, что-то случилось. Рассказывай!
Подруга потащила меня на кухню, не обращая внимания на вялое сопротивление.
— Ника, дай хоть переодеться, — взмолилась я, смирившись, что уйти от разговора не получится.
— Ла-а-адно, — протянула та, сощурив глаза и снова напомнив натуральную ведьму. — Я пока приготовлю кофе и завтрак. А то ты, похоже, тут благодатью Ошура питалась всё время. На пару со своей коббаррой.
Я слабо улыбнулась этой шутке и пошла наверх, чтобы умыться, переодеться и придумать, что говорить. И как это говорить, чтобы снова не разрыдаться. Но ничего толкового в голову всё равно не пришло, только расплакалась в очередной раз.
Кухня встретила ароматом Никиного кофе. Он почему-то пах совершенно не так, как тот, который готовила Анна или я сама. Запах словно вернул на несколько недель назад, когда Эрнет приходил по утрам с двумя стаканчиками и пакетом сладостей. От понимания, что этого, видимо, больше никогда не случиться, слёзы снова покатились по щекам, а я раздражённо их стерла. И когда ты стала такой плаксой, Амелия? Надо с этим заканчивать!
