Рыцарь Спиркреста (ЛП) - Рид Аврора

Я должен был трахать ее до тех пор, пока она не откинет голову назад, не кончит на мой член и…

Я кончаю с удивленным криком — кончаю так сильно, что моя спина отрывается от кровати. Я медленно открываю глаза, пытаясь перевести дыхание, и тут наступает ясность. У меня большие, черт возьми, проблемы.

— Черт.

На следующее утро я проснулся одновременно счастливым и растерянным. К счастью, Софи уже ушла, когда я натянул одежду и спустился вниз, чтобы порыться на кухне в поисках завтрака. Однако облегчение, которое я испытываю, длится недолго. С одной стороны, мне не придется встречаться с ней, зная, что я дрочил на мысли о том, что буду целоваться с ней в машине, но с другой стороны… Я не увижу ее весь день.

В итоге она работает каждый день до самого Рождества. Я стараюсь быть занятым, пока ее нет, но становится все труднее и труднее не думать о ней каждый час бодрствования.

Проводить время с Софи — это как есть, когда ты голоден, только не важно, насколько ты удовлетворен во время еды, ты чувствуешь себя еще более голодным, чем раньше. Сколько бы вечеров я ни проводил с ней, готовя вместе с ней, играя в видеоигры или просто отдыхая, пока она читает книгу, мне все равно хочется проводить с ней больше времени.

Наконец наступает канун Рождества, и это, должно быть, особенный день, потому что Софи впервые принимает мое предложение забрать ее с работы. Справедливости ради надо сказать, что большую часть дня шел град, а холод по британским меркам просто зверский.

Поэтому я накидываю большую толстовку и сажусь в машину, изо всех сил стараясь забыть обо всех своих фантазиях, связанных с тонированными стеклами и откидывающимися сиденьями.

Я паркуюсь у ее кафе и пытаюсь заглянуть в окно сквозь нити рождественских огней. Мне отчаянно хочется увидеть, с кем она работает, но все, что я могу различить, — это растения и очертания больших кресел.

Через минуту из двери выбегает Софи с двумя чашками в руках, обтянутых варежками. Я перебираюсь через ее сиденье, чтобы открыть дверь, и она со вздохом протискивается внутрь и протягивает мне бумажный стаканчик.

— Что это? — спрашиваю я, беря стаканчик.

— Это горячий шоколад с мышьяком, — мрачно отвечает она.

— Что ты имеешь в виду?

Она закатывает глаза. — Я шучу. Это горячий шоколад, зефир и сливки.

— Для меня?

— Эван, — говорит она, бросая на меня такой нетерпеливый взгляд, какой она бросала на меня, когда учила меня Шекспиру, с наклоном головы и поднятой бровью. — Да, это для тебя. Я сама его сделала. Счастливого Рождества.

Она поднимает свою чашку и стучит ею о мою, затем делает глубокий глоток.

Мое сердце неловко сжимается, а горло внезапно становится немного опухшим. Я не любитель эмоций, но по какой-то причине это задело меня до глубины души. Я тяжело сглатываю и делаю глоток.

Напиток горячий, сливочный и сладкий, он сразу же согревает меня.

— Как дела? — спрашивает она, не глядя на меня.

Я быстро улыбаюсь и завожу машину. — Горячий и сладкий, как ты.

Она смеется почти неохотно. — Ух ты, как гладко.

— Я тоже так думала. Репетирую перед нашим свиданием.

— Я уже могу сказать, что оно будет судьбоносным.

— Правда?

Она издала низкий, грубый смешок. — Нет.

Остаток пути мы провели в дружеском молчании. Когда мы добираемся до дома, мы обходим комнаты, включая рождественские гирлянды. Затем Софи зажигает свечи, а я разжигаю огонь в большом камине. Мы несем охапки еды и алкоголя в гостиную и устраиваемся на мягком ковре перед камином. Я предлагаю включить рождественскую музыку на больших колонках, но Софи гримасничает.

— Я знаю, что ты любишь Рождество, но, пожалуйста. Никакой рождественской музыки. Я бы предпочла, чтобы ты выстрелил мне между глаз.

— Это потому, что ты еще не выпила достаточно алкоголя, — говорю я ей, устраиваясь на подушках, чтобы откинуться на ковер. — На Рождество в семье Найтов все напивались еще до наступления ночи.

Она смеется и протягивает мне свой бокал, чтобы я налил ей выпить. — Моя семья просто играет в настольные игры и отпускает пассивно-агрессивные комментарии.

Я наполняю ее стакан, убираю бутылку и встаю. — Эй, мы тоже так можем!

Я бросаюсь к одному из дорогих маминых шкафов и хватаю коробку с настольными играми. Я вываливаю их перед Софи и падаю обратно на гору подушек. Софи заправляет прядь волос за ухо и перебирает коробки: Scrabble, Monopoly, Trivial Pursuit, Cluedo.

Она проводит рукой по глянцевому разноцветному картону и слегка хмурится.

— Они выглядят совсем новыми, — говорит она, поднимая глаза.

Я пожимаю плечами. — Да, моя мама хотела устраивать семейные вечера каждые выходные, когда мы ужинали всей семьей и играли в игры, но это продолжалось недолго.

— Ты с сестрой не был согласен?

— Нет, ничего такого. Мы все были готовы. Но маме и папе нужно было отвечать на звонки, иногда им приходилось работать, а у Адель иногда были уроки игры на виолончели, так что в конце концов мама просто смирилась с тем, что семейный вечер придется подождать.

Она смотрит на меня, слегка нахмурившись, но это не ее обычное выражение сурового неодобрения, а скорее вежливая озабоченность. Я ухмыляюсь и немного озорно говорю — Не смотри на меня так, Саттон. Это ведь не совсем душещипательная история, когда я живу в доме за миллион долларов, верно?

Она закатывает глаза и берет в руки стопку игр. — Ты хочешь играть или нет?

Следующие полчаса мы тратим на то, чтобы решить, в какую игру играть. В большинстве из них все равно нужно слишком много игроков, поэтому Софи откладывает их в сторону. Мы соглашаемся, что "Монополия" требует слишком много времени, и обещаем сыграть в нее завтра, только начать раньше.

Я сразу же накладываю вето на "Эрудит".

— Да ладно, ты просто ходячий словарь. Я не могу конкурировать.

— Мой словарный запас — это меньшее из того, что тебя беспокоит, — говорит она, протягивая коробку. — Твоя мама, похоже, купила британскую версию Scrabble.

— И?

— А твое произношение все еще чертовски американское, особенно если учесть, как долго ты здесь учишься.

Я бросаю на нее неприличный взгляд, но не могу возразить. В конце концов, мы остановились на игре Trivial Pursuit. Я расслабленно откидываюсь на подушки, закинув одну руку за голову.

— Чувствуешь себя уверенно? — спрашивает она, делая паузу, когда устанавливает игру.

Я усмехаюсь. — Ты застрянешь на спортивном разделе так надолго, что у меня будет достаточно времени, чтобы наверстать упущенное, заучка.

Она показывает мне средний палец, что неожиданно для нее и немного сексуально.

Сегодня она особенно красива: на ней черные колготки, короткая джинсовая юбка и большой серый свитер, который выглядит неотразимо мягким. Она завязала волосы в низкий небрежный узел, а ее щеки раскраснелись то ли от жары, то ли от алкоголя, напоминая мне о том, как она выглядела в ночь вечеринки.

Мне нужно перестать отвлекаться на нее, если я надеюсь добиться чего-то в этой игре. Или если я надеюсь пережить эту ночь, не опозорившись…

Софи начинает именно так, как и следовало ожидать: со зверской конкуренцией и безжалостной эффективностью. Первую половину игры она с пугающим рвением проносится через всю игру. Меня не очень волнует победа, в основном я просто стараюсь не показаться слишком глупым и не дать Софи заметить, как я постепенно пьянею.

Однако по ходу игры становится совершенно очевидно, что Софи и сама подвыпила.

Она смотрит на меня долгим стеклянным взглядом, когда я читаю ей вопросы, а потом вместо ответа начинает читать дикие лекции по касательной. Когда я сам неправильно отвечаю на вопросы, Софи наклоняется ко мне и шепчет подсказки и анаграммы к ответам, чтобы помочь мне.

Вскоре я понимаю, что Софи Саттон вовсе не такая уж и соперница, когда она немного выпила.

— Давай, Эван, давай, — говорит она, ободряюще похлопывая меня по руке, когда я застреваю. — Ты справишься. Ты справишься, хорошо? Смотри, ты уже догоняешь меня.