Нарушенные клятвы (ЛП) - Фарнсуорт Ш. У.

— Какой романтичный прощальный подарок.

— Я хочу, чтобы вы с Лео были в безопасности больше всего на свете. Называй это как хочешь.

Я поворачиваюсь и ухожу, не дожидаясь ее реакции. Маша, одна из горничных, ждет у двери с моим пальто. Я пожимаю плечами и выхожу на улицу. Роман, Григорий и Виктор ждут в машине. Я забираюсь на водительское сиденье и трогаюсь с места с такой скоростью, что Виктор и Григорий обмениваются многозначительными взглядами на заднем сиденье. Я мельком смотрю на это в зеркало заднего вида, а затем сосредотачиваюсь на дороге.

— Мы поговорим об этом? — Спрашивает Роман.

— О чем?

— Егор упомянул, что позже отвезет Лео и Лайлу в аэропорт.

— И что?

— Не будем об этом.

— Тут не о чем говорить.

— Твой сын уезжает, Николай.

Мои пальцы сжимаются на кожаном руле.

— Таков был план с самого начала.

— И ничего не изменилось?

Я не отвечаю, и остальную часть пути молчу.

***

Когда мы приземляемся в Дублине, у меня четыре пропущенных звонка от Алекса. Я немедленно перезваниваю ему, беспокоясь о том, что могло произойти в Филадельфии.

Даже не потрудившись поздороваться, он спрашивает:

— Ты позволишь им уехать?

Я выдыхаю, сожалея о том, что так поспешно перезвонил ему. Я в самых дружеских отношениях с Бьянки, какие когда-либо были у пахана, о чем свидетельствует тот факт, что я только что пролетел тысячи миль, чтобы спасти жизнь человека, которого в противном случае замучил бы и казнил сам.

— Кто тебе сказал?

— Вопрос получше: почему ты этого не сказал?

Я потираю лоб, разглядывая Романа. Он, по-моему, самый говорливый.

— Только вчера с Дмитрием было покончено. Затем позвонил Бьянки, напомнив о долге. Мне много с чем надо разобраться.

— Ты имеешь в виду, избежать многое.

— Ты переходишь границы, Алекс.

— Это Лайла, Николай. Ты зациклен на ней с восемнадцати лет, и ты это знаешь. Ты трахал женщин и забывал о них. Ты так и не женился, хотя тебе нужен наследник.

Я смотрю на унылый серый пейзаж.

— Им будет лучше без меня.

— Это чушь собачья.

— Их похитили вчера. Моему сыну приставили пистолет к его гребаному виску!

— В жизни есть риск. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Они могут попасть в автомобильную аварию. Однажды ночью на нее могут напасть. Ты хоть представляешь, сколько школьных перестрелок происходит здесь каждый год?

— По крайней мере, это была бы не моя вина.

— И тогда с этим было бы легче справиться?

Нет. Мысль о том, что с кем-то из них что-то случится, пока я нахожусь на противоположном конце света, вызывает у меня приступ страха. Но…

— Она решила уехать. Она не хочет иметь ничего общего с этой жизнью. У нас нет будущего. Я знал это, когда мы уехали из Филадельфии много лет назад, и это остается правдой и сейчас. Лео недостаточно взрослый, чтобы принимать собственные решения, и даже если бы он был взрослым… Я, блядь, не собираюсь бороться с ней за опеку.

Алекс вздыхает.

— Я все равно думаю…

— У нас встреча с Каллаханом, — заявляю я. — Если ты позвонишь мне снова, лучше, чтобы это было по делу.

Роман бросает на меня взгляд, как только я вешаю трубку. Мы все еще в нескольких минутах от паба, где я встречаюсь с Лиамом, но он не обвиняет меня во лжи. Вместо этого он извиняется.

— Прости. Мы хотели как лучше.

Я опускаю руку в карман, снова и снова поворачивая серебряную зажигалку.

— Просто держи свое мнение при себе.

Роман кивает, прежде чем снова отвернуться к окну.

ГЛАВА 32

ЛАЙЛА

Филадельфия выглядит так же. Пахнет так же. Звучит так же.

Но я чувствую себя по-другому.

Квартира, в которой мы сейчас живем, находится в Риттенхаус-сквер, в одном из самых красивых районов Филадельфии. Через дорогу есть парк, и по ночам не слышно сирен. Здание старое, но со вкусом отделанное, с открытыми кирпичными стенами, лепниной и блестящей бытовой техникой. Вся мебель модная и подобрана по цвету. Внедорожник «Вольво», который ждал в отапливаемом гараже, стоит шестьдесят тысяч долларов. Я проверила.

Я не могу притворяться, что того времени в России никогда не было.

Я скучаю по продуваемому сквозняками замку.

Я скучаю по прогулкам по заснеженному двору.

И я скучаю по Нику. Очень.

Забавно, как правильное и неправильное могут перемешаться.

Может быть, это потому, что я выросла, видя, как люди смотрят на мою маму, смотрели на меня, и предвидели нашу жизнь. Очевидно, что было легко сказать, что я должна делать, а чего нет. Из всех моих забот о том, что я мама-одиночка, подавать хороший пример Лео никогда не входило в их число.

Я вовремя плачу налоги. Я открываю двери для незнакомцев. Я не превышаю скорость.

И я застрелила кое-кого. Кое-кого, кто хотел убить меня и моего сына.

Труднее различить черное и белое, когда ты в серой зоне.

Я заканчиваю вытирать столешницу — в третий раз — и выключаю свет на кухне. Лео уехал на ночь, проводя ночь с Эй-Джеем в доме его бабушки и дедушки. Я должна встретиться с Джун, чтобы выпить в баре дальше по улице.

Удивительно, как мало людей подвергли сомнению мое и Лео исчезновение. Я не уверена, свидетельствует ли это о том, чем Ник мог заниматься за кулисами, или же большинство людей просто слишком поглощены своей собственной жизнью. Школа Лео повторно зачислила его без вопросов. Юридическая фирма написала мне блестящую рекомендацию, сказав, что они хотели бы нанять меня обратно, но уже мою должность заняли.

Часть меня испытала облегчение, поскольку это означает, что мне не придется сталкиваться с Майклом каждый день. В понедельник у меня собеседование в другой юридической фирме. Как бы мне ни хотелось заниматься чем-то другим, опыт работы у меня есть только в этом. И мне нужна стабильная зарплата: я не могу позволить себе быть разборчивой.

Я знаю, что у Джун сегодня вечером будет много вопросов.

Я запираю дверь и выхожу на улицу. Все еще прохладно, но кажется, что стало теплее. Отдаленный намек на весну. Интересно, как выглядит поместье в теплое время года. С зеленой травой и листьями.

Я прогоняю сомнения. Джун ждет у входа в бар, когда я захожу внутрь.

— Привет! Как дела?

— Хорошо. Приятно вернуться, — вру я.

Джун улыбается и обнимает меня.

— Я скучала по тебе.

— Я тоже скучала по тебе, — говорю я, обнимая ее в ответ.

Бар переполнен. Приходится с трудом проталкиваться сквозь толпу. И ждать, чтобы заказать напитки. Джун заказывает каберне, пока я размышляю.

— У вас есть… — Я пытаюсь вспомнить французские слова, которые так легко слетели с языка Ника. Я не могу вспомнить. Моменты уже начинают казаться далекими. Я все равно уверена, что это дорогое вино. — Я просто выпью водку с содовой. Спасибо.

В ожидании напитков мы непринужденно болтаем. Скоро девятый день рождения Эй-Джея, и Джун начинает планировать вечеринку. Она рассказывает мне о провальной распродаже выпечки в начальной школе пару недель назад.

Как только мы заказываем напитки, мы занимаем свободный столик у стены.

— Итак, теперь, когда у нас есть алкоголь… как ты на самом деле? — спрашивает она.

Я криво улыбаюсь. Это немного успокаивает, знать, что кто-то знает меня достаточно хорошо, чтобы определить, когда я лгу.

— Я в порядке. В некотором смысле приятно вернуться. Просто… тоже странно.

Джун отпивает заказанное красное вино.

— Твой звонок был неожиданным, но он принес облегчение. Я была уверена, что с тобой что-то случилось.

— Я бы подумала то же самое. Прости, что побеспокоила тебя. Это было неожиданно и трудно объяснить. Даже сейчас я не уверена, что сказать.

— Нам не обязательно говорить об этом, — говорит Джун. — Я просто рада, что ты вернулась и все хорошо.

Я киваю, и она улыбается.

— Ты разговаривала с Майклом с тех пор, как вернулась?

Я качаю головой.