Нарушенные клятвы (ЛП) - Фарнсуорт Ш. У.

— У меня есть… вино?

Когда я поднимаю взгляд, Ник кивает.

— Вино подойдет.

Я беру два бокала, ставлю их на кухонный столик и откупориваю бутылку.

— Итак… как Ирландия?

Ник замирает на середине закатывания рукавов рубашки. В животе у меня все переворачивается от этого зрелища. В нем есть что-то такое… мужественное.

— Все прошло нормально, — отвечает он медленно и размеренно. Может быть, немного смущен, как будто он забыл, что когда-либо упоминал об этом, или удивлен, что я спрашиваю.

— Там должно быть красиво.

— Мы не особо осматривали достопримечательности. — Он опирается локтями на стойку и изучает меня более пристально, чем мне бы хотелось.

Я придвигаю к нему один из бокалов и делаю большой глоток из другого, игнорируя его пронзительный взгляд.

Кажется, что большая часть нашего гнева растворилась в воздухе, оставив после себя другие сбивающие с толку эмоции.

Пятнадцать минут назад я активно работала над тем, чтобы забыть Ника, не ожидая увидеть или услышать о нем в ближайшем будущем. И вот теперь он стоит в трех футах от меня, изучая меня своими глазами.

Наконец он отводит взгляд, разглядывая белые стены, мраморные столешницы и шкафчики орехового цвета. На ручке плиты нет полотенца, а на холодильнике — магнитов.

Лео отсутствовал большую часть дня. Я сказала себе, что немного распакую вещи, и все, что я сделала перед встречей с Джун, — это подала заявления о приеме на работу, привела себя в порядок и покрасила ногти на ногах.

— Отличное место, — говорю я. — Еще раз спасибо.

Ник кивает, затем допивает остатки из своего бокала.

— У этого вина дерьмовый вкус.

Я смеюсь над такой грубостью.

— Оно было на распродаже.

— Даже не удивился.

Я закатываю глаза.

— Хочешь еще? Уверена, чем больше ты выпьешь, тем вкуснее.

— Мне хватит. Спасибо.

Я неловко улыбаюсь, затем изучаю кирпичную стену позади него. Это было проще, когда мы орали друг на друга.

— Мне следует уйти?

Мой взгляд метнулся к Нику. Он склонил голову набок, наблюдая за мной.

Я качаю головой. От этого предложения меня охватывает ужас. Впервые, когда он здесь, я чувствую себя полноценной в этой квартире. И поскольку я не желаю вдаваться в причины этого, я хочу наслаждаться этим ощущением как можно дольше.

Ник смотрит на меня, раздумывая. Я жду от него «Это плохая идея» или «Нам не следует этого делать».

Но он не говорит ни одной из этих очевидных истин. Он встает и кружит по острову, пока не оказывается прямо передо мной, заполняя мое пространство и крадя мой кислород.

Он смотрит на меня, словно загипнотизированный этим зрелищем. Как будто видит меня впервые. Как будто важны все мельчайшие детали, а не только полная картина. Кончик его большого пальца проскальзывает под подол моего свитера и скользит по талии, посылая по мне искры тепла. По сути, это случайное прикосновение, но оно зажигает меня, потому что это он прикасается ко мне.

— Я пришел не за этим.

Уф. Этот ответ звучит как оскорбление, но он говорит по существу.

Ник не пытается причинить мне боль. Он дает мне понять, что его пребывание здесь временное. Это не начало и не продолжение чего-либо. Это дополнение, прикрепленное после того, что должно было стать концовкой, потому что независимо от того, в каком состоянии находятся наши отношения — или их отсутствия — секс всегда феноменален.

Он ушел, и я ушла, и мы всегда выбирали разные пути, когда дороги расходились, либо по собственному выбору, либо по обстоятельствам. Это не изменилось. Не меняется, даже когда он трет чувствительную кожу чуть выше пояса моих джинсов.

— Я знаю. — Я выдыхаю эти слова, едва громче шепота.

Знаю, что это эгоистично.

Знаю, что человек, которому я причиняю боль, — это я сама — и, возможно, он.

Я слишком труслива, чтобы спросить Ника, важна ли я для него. Как Лайла, а не просто как мама его сына.

Это было простым оправданием кое-чему из того, что произошло между нами. И я смирилась с расплывчатостью, потому что это позволило мне наслаждаться этим, не беря на себя ответственности, не придавая значения, не анализируя этот щелчок пистолета, ударяющегося о дерево.

— Я тоже по тебе скучаю, — шепчет он.

А потом он целует меня, захватывая зубами мою нижнюю губу и посасывая мой язык, отчего мне становится очень трудно думать, дышать или оставаться в вертикальном положении.

Одна его рука перемещается между нами, расстегивая мои джинсы. Он дергает за кружево моего нижнего белья, кружево трется о мой клитор.

Я задыхаюсь, выгибаясь ему навстречу. Жидкое удовольствие томно растекается по мне, капая, как теплый мед.

— Я солгал раньше, — говорит он.

— О чем? — Мой голос хриплый и грубый. Как наждачная бумага, пропитанная желанием.

— Я не ненавижу тебя, Лайла. Я не могу тебя ненавидеть.

Я притягиваю его губы к своим вместо ответа. Ник опасен. Опасен для моего сердца и точка. Это все равно что войти в эпицентр шторма и просто надеяться, что ты не получишь никаких повреждений.

Эмоции нелогичны. Они сумбурны и непредсказуемы. И я чувствую, что должна разобраться с ними раз и навсегда ради себя и Лео.

Мы начинаем разговаривать нашими телами. Он поднимает меня на стойку и стягивает мои джинсы до конца. Я раздвигаю ноги, и он встает между ними, просто отводя промокшее кружево в сторону. Я всхлипываю, хриплый, отчаянный звук, который, вероятно, показывает, как сильно я скучала по этому. Не просто удовольствие, а близость, интимность.

Я не стесняюсь Ника. Я хочу, чтобы он видел меня обнаженной, желанной, сексуальной.

Он насытился, затем натягивает презерватив. Головка его члена встает на место, на дюйм вдавливаясь в мою киску, прежде чем он перестает двигаться. Предвкушение нарастает между нами.

Интересно, думает ли он то же самое, что и я. Возможно, это последний раз, когда мы находимся в таком положении. Последний раз, когда мы находимся в «до», а не в «после». Последний раз, когда будет другое время.

Он медленно входит внутрь, давая мне возможность привыкнуть к его размеру. Мы остаемся так на мгновение, а затем все меняется. Медленное становится безумным. Шлепки по коже. Выделяется пот.

Толчки Ника грубые, а не нежные. В этом нет ничего тактичного, любящего или романтичного.

Предполагается, что я вытворю его из своего организма. Но с каждым толчком кажется, что происходит обратное. Как будто он погружается в меня больше, чем в физическом смысле, внедряясь так глубоко, что вытворять его будет более чем больно. Прямо сейчас это кажется невозможным.

Слезы щиплют мне глаза.

Я теряю контроль над всем.

Он притягивает меня, как настойчивый рывок подводного течения.

Итак, я закрываю глаза, и меня уносит течением.

ГЛАВА 33

ЛАЙЛА

Когда я просыпаюсь, я чувствую себя расслабленной. Впервые с тех пор, как я переехала в эту квартиру, я не открываю глаза и не вижу оружия. Я даже забыла отнести его в спальню.

Я была… отвлечена. Трахнув меня на кухонном столе, Ник отнес меня в спальню, и мы сразу же уснули.

Раздается звонок в дверь. Я бросаю взгляд на лицо Ника, умиротворенного во сне, выскальзываю из постели, натягиваю халат и спешу через квартиру. Я останавливаюсь только для того, чтобы положить пистолет в ящик стола в гостиной, прежде чем открыть входную дверь Джун, Эй-Джей и Лео.

— Привет, — говорит Джун. — Мне так жаль. Мы тебя разбудили?

— Нет, — вру я. — Все в порядке.

Я внешне спокойна, а внутри в панике. Я не хочу, чтобы Лео обнаружил Ника в моей постели. Не хочу, чтобы у него были какие-либо надежды на то, что у нас с его отцом будут такие отношения.

— Моя мама забыла о бранче. Когда тебе за семьдесят бранч начинается в девять утра, — Джун закатывает глаза. — Я звонила, но ты не ответила. Все… в порядке?

— Ага! — Я затягиваю узел халата и провожу рукой по волосам.