Камаль заходит в дом с гаража, но даже здесь, в сухом помещении, поржавел центральный замок. С трудом разобравшись с ним, он толкает меня внутрь и заходит следом.
Глухой щелчок.
Камаль повернул ключ, запирая нас внутри.
Холод пробирает до костей, и я кусаю губы, стараясь дышать ровно, но мне страшно. Здесь лютая темнота.
Камаль исчезает в этой темноте дома, подсвечивая путь фонарем. Тем самым, которым я оглушила его.
– Можно включить свет? Я боюсь темноты… – прошу его.
В гостиной зажигается мягкий свет, и я щурюсь.
Где-то в доме я слышу его шаги: он открывает двери, заходит в каждую комнату, двигает мебель. Он проверяет каждый чертов угол на наличие следов чужого пребывания. Ошибки здесь непозволительны, поэтому он уделяет максимум внимания дому и его безопасности. Слышу, как он выходит из дома, чтобы проверить территорию, и как спустя десять минут в него возвращается.
– Здесь почти нет соседей… – шепчу, когда он с оружием проходит мимо меня.
– Четыре года назад их вообще не было, – хрипит раздосадованно. – Построились.
Четыре года назад… Вот, когда построили этот дом.
В доме безопасно.
Это я понимаю, когда Камаль сбрасывает оружие на журнальный столик в гостиной.
Обняв себя за плечи, я осматриваюсь. В доме всего один этаж, но просторный и большой. У меня в Албании даже такого не было, а комнату я делила с братом напополам. Здесь достаточно уютно, а просторная кухня – вообще мечта любой хозяйки и повара, но сейчас здесь все выглядит так, словно его построили и не жили. Вот совсем.
Закончив осматривать дом, Камаль нажимает на кнопку, и с приглушенным гулом вдоль входной двери начинают опускаться бронированные защитные панели. Тяжелые металлические пластины медленно сходят вниз, полностью перекрывая вход, создавая удушающее ощущение замкнутого пространства. Теперь дверь оказывается зажата между двумя слоями брони – настоящая крепость, из которой не выбраться.
Я замираю, пораженная происходящим.
– Ева, – слышу хриплый голос. – Иди ко мне.
Он зовет меня к себе, но я чертовски медлю.
Потому что боюсь.
Потому что мурашки пляшут по коже и танцуют на ней бачату, ведь я осталась один на один с тем, кто потерял все человеческое без шансов отмотать назад.
– Я долго буду ждать? – тянется из гостиной.
Хриплый приказ, которому не хочется повиноваться. Очень не хочется.
Но я делаю первый шаг. Второй. А когда мне остается сделать последний шаг, он рывком усаживает меня на диван. Я тихо вскрикиваю, но уже почти привыкаю – к его грубости, резкости. К боли привыкаю. К ней, оказывается, так легко привыкнуть…
В руках Камаля показывается украшение. Но не простое.
Оно напоминает мне… напоминает что-то нехорошее…
Оно напоминает ошейник. Да, самый настоящий. Человеческий.
Боже.
Я выставляю руки, бросая на мужчину затравленный взгляд.
– Камаль…
– Это нужно для того, чтобы ты не сбежала, – поясняет спокойно.
– Я не буду сбегать! Я клянусь… Нет, я вас прошу…
В моих глазах стоят слезы. В его глазах – пугающая чернеющая гладь.
В его руках устройство, которое совершенно точно напоминает ошейник. На нем даже красный датчик есть. Пиликающий. Это никакое вовсе не украшение!
Оттолкнув его руки, которыми он тянется к моей шее, срываюсь с места.
Бегу, куда глаза глядят, хотя в них все до чертиков расплывается. От страха и немножко – от слез. Добежав до входной двери, врезаюсь в бронированную защитную панель. Это даже не дверь. Это дубляж. И мне отсюда ни за что не выбраться!..
Увы, я понимаю это слишком поздно.
Бессильно ударив кулаками по металлу, я взвизгиваю от резкой боли на шее. Перебросив ошейник, он затягивает его на моей шее.
Быстро. Резко. Без компромиссов.
– Нет… Нет, нет!
– Да, Ева.
Рывок – и холодный обруч захлопывается на моей коже, впиваясь в горло, не оставляя мне ни единого шанса на спасение. Я захлебываюсь воздухом, судорожно цепляюсь пальцами за гладкую поверхность, но слишком поздно.
Один щелчок.
И птица в клетке…
Мои руки безвольно падают на холодную преграду, а горло сдавливает рваный всхлип.
Металл ошейника неприятно холодит кожу, а крошечный индикатор мерцает зловещим красным светом.
Меня начинает трясти.
Я роняю руки на дверь и горько плачу, а он отпускает мою шею и перешагивает через меня как самое настоящее чудовище.
– Нет…
Я срываюсь, дрожащими пальцами пытаюсь нащупать замок, стянуть обруч, хоть как-то ослабить, но едва я прикасаюсь к нему, раздается резкий писк. Громкий. Пронзительный.
Он пиликает все громче и громче, эхом отдаваясь в голове.
– Механизм не откроется без кода. Поэтому прекрати пытаться его снять. Ты меня злишь.
Не прекращаю.
Я дергаю ошейник снова и снова, пока меня резко не прижимают к двери. Точнее, к металлической пластине. Так, что весь воздух вырывается из груди.
– Я. СКАЗАЛ. ПРЕКРАТИТЬ.
– Я не собака! – выкрикиваю ему прямо в лицо. – Снимите с меня это!.. Снимите!
Выпустив меня из своих рук, Камаль уходит на кухню, а я медленно скольжу по двери, безвольно оседая на пол.
Я вижу, как Камаль рваными движениями вскрывает бутылку с янтарной жидкостью. Коньяк или виски, купленный по пути. Он спокойно принимает ударную дозу алкоголя, пока я бьюсь в истерике и колочу по входной двери, от которой одно лишь название!..
Ошейник пищит на моей шее.
Удары режут слух. Раздражают. Злят. Его и меня.
Я слышу, как за спиной раздается грохот – это бутылка. Испитая наполовину бутылка летит в стену, разбиваясь вдребезги.
Я жмусь к двери, перестав колотить по ней, и затравленным взглядом наблюдаю, как он идет на меня. Здесь даже второго этажа нет. Бежать некуда, и от этой мысли я задыхаюсь…
– Не надо… – всхлипываю, обняв себя за колени. – Не делайте мне больно… пожалуйста…
Камаль останавливается в шаге от меня и пробивает меня задумчивым взглядом. От него пахнет алкоголем и злостью, а его обросшее лицо еще больше подтверждает: человеческого в нем ничего не осталось. Вот совсем.
По коже пробегает ледяной холод.
– Не делать тебе больно? А что ты делаешь, а?
Я молчу, зажимаюсь еще сильнее, чувствуя, как холодный металл впивается в шею. Я поправляю ошейник, пока не понимаю, что это не временное неудобство.
Это моя новая реальность.
– Ошейник ты не снимешь. Никогда, – говорит, приближаясь. – Дверь и ставни на окнах не откроются без моего кодового подтверждения. На улицу ты не выйдешь. Солнце не увидишь. Я предлагал тебе сотрудничество. Ты отказалась. Теперь твое место – в моей постели. Подо мной. Хочешь орать – ори дальше. Но в твоих силах сделать так, чтобы твой первый раз был сносным, кудрявая.
Первый раз – что? Сносным? Какой еще первый раз?
Мысли хаотично разлетаются в голове, и в следующую секунду я визжу.
Ведь этот… не человек… он резким движением перехватывает меня за талию, а затем грубой летящей силой собственнически закидывает себе на плечо и куда-то несет…
Глава 6
– Пустите! Пустите меня!
Ему плевать.
Он несет меня, перекинув через плечо, как варвар, как хищник, которому все равно, как сильно жертва дергается в его руках. Я бью его кулаками по спине, царапаюсь, извиваюсь, но он даже не реагирует. Только сильнее сжимает пальцы на моей ноге, удерживая меня в железной хватке.
– Больно! Больно! – визжу.
– Не сопротивляйся.
Дверь с глухим стуком распахивается, и в следующее мгновение Камаль швыряет меня на кровать.
Я вскрикиваю, вжимаюсь в матрас.
Вот только отступать некуда. Совсем. Замкнутое пространство без окон душит меня, стягивает шею крепким узлом! Я в панике хватаюсь за ошейник, пытаясь глотнуть свежего воздуха…
Не выходит.
Слезы застилают глаза, и я смутно вижу, как он приближается. Я дрожу, но не от холода – от страха.
– Я буду… хорошей девочкой…
