Ядовитые мальчики (ЛП) - Тейлор-Лэйн К. Л.

— Поппи? — зову я.

Стискиваю зубы, оглядываю все обнаженные тела, чтобы выделить ее, молясь изо всех сил, чтобы, черт возьми, ее здесь не было. Я вхожу внутрь, переступая через переплетенные руки и ноги и задерживая дыхание, чтобы избежать запаха несвежего секса, когда открываю дверь ванной, много секса в душе, но без Поппи.

Выходя из комнаты, я врезаюсь прямо в Рекса с ленивой улыбкой на лице.

— Двое парней, трахающихся в душе, пригласили меня присоединиться к ним там. — гордо объявляет он, указывая на комнату, из которой я только что вышел. — Я сказал им спасибо, но нет, кое-кто уже владеет моим членом.

Я поднимаю бровь, закатывая глаза:

— Ты идиот. — бросаю я через плечо, поворачиваясь.

Кинг идет в ногу рядом со мной.

— Они ждут снаружи в грузовике. — говорит Райден рядом со мной, имея в виду наших старших братьев. Его серые глаза обводят зал, пока мы направляемся в другой его конец. — Видели Бонни внизу, она сказала нам, что ты здесь.

— Я имел в виду тебя! — Рекс говорит мне в спину, спеша догнать.

— Заткнись, Хендрикс. — бормочет Кинг, но слова Рекса творят странные вещи у меня внутри.

Мы никогда не говорили о нас. Что мы делаем. Кто мы такие. Мы просто всегда как бы ложились в постель вместе, и ни один из нас никогда не приказывал другому отказаться от этого.

— Что? — спрашиваю я, останавливаясь, хотя Кинг продолжает идти.

Я поворачиваюсь лицом к Рексу, моргаю, глядя на его пепельные волосы, упавшие на светло-зеленые глаза, желтую краску на краю широкой челюсти.

— Что? — повторяет он, моргая мне таким же образом.

Его ленивая ухмылка медленно сменяется хмурым взглядом.

— Ты думаешь, я тебе не принадлежу? — бормочет он, между его бровей появляется морщинка, он подходит ближе. — Малыш, ты владел моим сердцем с тех пор, как мне было четырнадцать лет и ты ударил Джейка Джонса по лицу за то, что он назвал меня неудачником. Я сразу понял, что предпочту трахаться с тобой, чем с дпугими.

— Ты…

— Я люблю тебя. — небрежно говорит он, просто пожимая одним плечом. — Всегда любил и всегда буду любить.

— Я…

— Эта дверь заперта. — ворчит Кинг, и мы оба обращаем на него внимание. — Поппи?

— Кинг дергает дверную ручку, и мое сердце бешено колотится в груди.

— Она бы не заперла дверь. — бормочет Рекс рядом со мной, когда мы сокращаем расстояние между нами и Кингом.

Воздух, кажется, меняется, становится густым, с оттенком паники, и теперь что-то не так, раньше этого не было, я просто хотел увидеть ее. Вернуть ее. Сделать ее нашей. Теперь все кажется неправильным.

— Поппи! — Кинг колотит кулаком в дверь, выкрикивая ее имя.

Моя грудь поднимается и опускается, сердце бешено колотится в груди, и тяжелое чувство страха опускается мне на живот.

— Ломай дверь. — резко говорю я.

— Что? — Рекс поворачивает голову через плечо, чтобы посмотреть на меня.

— Выломай эту гребаную дверь!

Без колебаний, услышав панику в моем голосе, они оба отступают назад, а затем врезаются в дверь, раскалывая ее. Петли со стоном выламываются. Кинг подходит к двери, его тяжелые шаги сокрушают ее все сильнее, он проникает в темную комнату, за ним быстро следует Рекс, его большое тело подобно тарану.

И все, о чем я могу думать, пока ноги несут меня вперед, через сломанную дверь, в тень, по ковру, и это о том, что она не была бы в темноте.

Она не была бы в гребаной темноте.

Адреналин оглушает меня звуками комнаты. Кинг нависает над кем-то, распростертым на полу, его кулаки бьют по нему снова и снова. Это глухой стук, перекрываемый моим бешено колотящимся сердцем, мой пульс грохочет в ушах.

Рекс лежит на кровати, что-то бормоча, и я не могу разобрать его слов, но я вижу, как он оседлал кого-то. Длинная рука, тонкая цветочная татуировка, безвольно свисающая с края кровати. Я не хочу видеть, но мне это нужно.

Это моя вина.

Мои ноги не останавливаются, притягивая меня ближе, словно все происходит в замедленной съемке. Как наказание, растягивается момент, заставляет меня видеть все. Поппи безвольно лежит на кровати, ее невидящие глаза неподвижно открыты, и всего на одно мгновение мне кажется, что она мертва.

Мое тело бросает в холод, потом в жар, перед глазами вспыхивают звезды, маленькие белые точки, затем черные, и я едва могу устоять на ногах.

— Она у меня! Но останови Кинга, пока он не убил его, Линкс! — Рекс рявкает на меня.

Его крик приглушен, но я инстинктивно двигаюсь к Райдену.

Защити своего брата.

Защищай свою девушку.

Убирайся отсюда так, чтобы никто не увидел.

Мои руки обвиваются вокруг шеи Райдена, и я притягиваю его к себе. Его локти упираются в мои бока, пока я сопротивляюсь ему, тело на полу неподвижно. Кинг опрокидывает меня на задницу, мой позвоночник соприкасается с полом, мои ноги обвиваются вокруг его, заставляя повалиться вниз.

— Райден, Райден, Райден. — повторяю я.

Он прижимается спиной к моей груди, мои руки крепко обхватывают его, прижимая его руки к бокам. Он запрокидывает голову назад, соприкасаясь с моей ключицей, когда я как раз вовремя убираю подбородок в сторону. Острая боль пронзает мою шею, но я не отпускаю его, прижимая к себе.

Я повторяю его имя снова и снова, и мой слух возвращается, и глубокий голос Рекса достигает моих ушей, и я слышу, как он произносит имя моего брата. Беннетт. И я никогда не испытывал такого облегчения. Я всегда нуждался в своем старшем брате, но прямо сейчас, в этот момент, я чувствую, что готов расплакаться. Благодарен за то, что он у меня есть.

— Райден, чувак, пожалуйста. — ворчу я, обхватывая его бедрами, сжимая его ноги, его торс, каждый твердый дюйм его тела восстает против моей хватки, дергается и борется. — Ты должен взять себя в руки, мы нужны ей, ты должен остановиться. Она нуждается в тебе.

Мои губы прижимаются к его уху, я ощущаю его вкус на языке, и, наконец, он замирает, но я не отпускаю его.

— Ты должен остаться со мной, чувак. Нам нужно сделать это дерьмо вместе. Если я отпущу тебя, тебе придется работать со мной, а не против меня, как единому целому. — я тяжело дышу, его вес давит мне на легкие, но я не отпущу, пока он не согласится. — Да?

Он делает глубокий вдох, тяжело дышит, а затем:

— Да, хорошо. — я жду, все еще держась за него.

Он вздыхает, его тело обмякает, и тогда я отпускаю его.

Он без усилий вскакивает на ноги, протягивает мне окровавленную руку и поднимает меня на ноги как раз в тот момент, когда Беннетт входит в комнату.

Он переводит взгляд с меня на всех нас, на кровать. Я не могу смотреть, поэтому не отрываю глаз от брата, наблюдаю за каждым крошечным подергиванием его лица, вижу, как маска чистой ярости превращает его жесткие черты во что-то убийственное.

— Рекс, сними свою толстовку, надень ее на Поппи. — его взгляд переходит к нам, на Кинга. — Райден, дверь. — Беннетт полностью поворачивается ко мне, его глаза останавливаются на теле за моей спиной. — И это?

Затем, услышав его вопрос, я поворачиваюсь и смотрю вниз. Окровавленное лицо, темные волосы, синяки, рассеченная кожа.

Этого недостаточно.

— Крис Мэтьюз. — я сглатываю, сжимая кулаки, глядя на его сломанный нос, разорванную бровь.

Прослеживаю вниз, по его быстро поднимающейся груди, по его прессу, чтобы найти то, что я уже знал — его член вывалился наружу, ноги обнажены.

— Сломай ему руки. — инструктирует Беннетт, и я оглядываюсь, наблюдая за лицом моего брата, которое ничего не выражает, когда он смотрит на этот кусок дерьма.

— Я хочу свернуть ему шею. — киплю я, слова вырываются у меня сквозь зубы. — Я хочу сломать ему гребаную шею. — мои руки сжимаются сильнее, короткие ногти впиваются в ладони.

— Мы так и сделаем. — Беннетт кивает в знак согласия, стискивая челюсти. — Но пока — его руки. Сделай это сейчас.

Он поднимает на меня свои темно-карие глаза, его верхняя губа опасно изгибается, что я повторяю сам, а затем я наступаю ногой на грудь Криса, чтобы удержать его. Хватаю его левую руку и выдергиваю ее из сустава. Он вскрикивает, что-то булькает в полубессознательном состоянии, но я как будто вообще ничего не слышу. Все, что я слышу, — это приглушенный голос Беннетта, глубокий рык Кинга, нежное бормотание Рекса, а затем у меня за спиной раздается тихое хныканье.