Счастливчик (СИ) - Леблан Рене
— Уже четверо умерли от заразы, — мрачно говорила Урсула, вернувшись из деревни, от матери. — Заболели от того, что с голоду ели сусликов и белок, а это же нечистые твари.
Николетт молча вздыхала. Она даже не пробовала говорить с мужем на эту тему — он сразу взрывался гневом и потом бешено орал на каждого, кто попадался под руку. Нахамил даже аббату, который рискнул дать ему совет.
— У вас жена умеет ткать с узорами, мессир Окассен. Пусть бы она обучила пять-шесть деревенских девок. Они бы ткали, а вы потом продавали бы материю в город. Узорные ткани дорого стоят.
— Это не дворянское дело, — проворчал Окассен.
— А вы оберните так, будто этим занимаетесь не вы, а Маризи. Многие рыцари так делают, даже управляющий графа де Брешан торгует сафьяном и конской сбруей.
— Да что вы понимаете в дворянской чести, отче! — рявкнул Окассен и даже из-за стола ушёл.
Мадам Бланке и Николетт пришлось извиняться за него.
К началу лета, когда на огородах появились кое-какие овощи, а скотина принесла приплод, жить стало полегче. Но Окассен понимал, что амбары надо ремонтировать, а пустующие комнаты во втором этаже обставлять мебелью, чтобы устроить жильё для подрастающих детей. Денег у него не было, и не представлялось никакой возможности раздобыть их. Чем хуже шло хозяйство, тем мрачнее он становился, тем чаще срывался в непредсказуемые вспышки ярости.
И в это время, словно по зову судьбы, заявился в гости барон де Рюффай. Он был «дальний сосед» — жил на самой окраине графства, и никогда не водился ни с Окассеном, ни с его родителями. Рюффай пользовался дурной славой, ещё хуже, чем у маркиза де Гюи.
Говорили, что в его замке имеется настоящий гарем, словно у сарацина — целых шесть жён, а не одна, как положено христианину. Рюффай, почти не скрываясь, грабил купцов на дорогах. Ему приписывали таинственное ограбление монастыря Сент-Оноре, произошедшее лет семь назад.
Окассен с плохо сдерживаемой неприязнью смотрел на нечёсаную бороду Рюффая, его малиновый лоснящийся нос и брюхо, выпирающее из кольчуги. Понятно было, что такой тип не заявится просто так. У Окассена даже мелькнула дикая мысль, не подослан ли он Бастьеном, чтобы похитить Николетт.
— Вели подать на стол, жена, — недовольно проговорил он.
Николетт сама застелила стол праздничной скатертью и принесла кувшин с водой, чтобы полить гостю на руки. Рюффай проводил её наглым оценивающим взглядом.
— Хороша у вас супруга, шевалье! В ком светлая кровь, тот настоящий франк, а все чернявые — от жидов да вонючих гасконцев. А детей у вас сколько?
— Пока двое, — ответил Окассен, разливая по кубкам вино.
Как-никак, Рюффай был бароном, а дворянину с таким титулом не подают простой сидр. Николетт принесла блюдо с сыром, яблоками, ранними персиками и выразительно посмотрела на Окассена. Тот мигом встрепенулся:
— Угощайтесь, мессир барон, пока не подали горячее.
Рюффай заметил этот обмен взглядами и сделал важный вывод. Несмотря на то, что молодой де Витри славился отвратительным нравом и дикой вспыльчивостью, его кроткая жена, видимо, играла в доме не последнюю роль. А может быть, вообще, была своеобразным ферзём, который вершит большие дела за спиной слабого короля?
— Двое детей — это от жены? — спросил Рюффай, когда Николетт вышла. — А у меня семеро законных. Но с кем не бывает греха, друг мой? Одна из служанок родила от меня мальчишку. Сейчас ему уже седьмой годок пошёл.
Окассен ковырял кусок сыра ножом, не глядя на Рюффая — предмет беседы был ему глубоко неприятен. Но барон продолжал, самодовольно поглаживая дорогие перстни на пальцах:
— Я ищу ему жену. Положение женатого бастарда завсегда лучше, надёжнее. И люди не считают за отребье, и в приличном обществе принимают. А я его очень люблю, этого пащенка.
Николетт принесла блюдо с жареной колбасой и миску моркови в сливках. И задержалась у стола, прислушиваясь к Рюффаю.
— Только невесту нужно сыскать такую же, понимаете, Витри? Благородного происхождения. Я слышал, у вас есть девчонка от служанки.
Окассен покраснел и посмотрел на гостя исподлобья.
— Я не могу сейчас сговаривать её. При сговоре обещают приданое, а у меня дела в этом году нехороши, — хмуро проговорил он.
— Чепуха, — усмехнулся Рюффаяй. — Я сам вам заплачу. Понимаете, друг мой, выбор у меня невелик. Или обручить с вашей, которая, как я слыхал, здорова и хороша собой, или в будущем соглашаться на вдову, калеку либо, что хуже всего — женить на крестьянке. Тогда парню вообще не пробиться в люди.
— Вы правы, мессир барон, — вдруг негромко поддержала Николетт. — О будущем детей нужно заботиться заранее.
Окассен резко обернулся к ней.
— А тебя кто спрашивал? Не лезь в мужские дела!
Губы Николетт дрогнули от обиды. Она молча ушла в кухню. Рюффай снова проводил её масляным взглядом.
— Зря вы так! Женщин нельзя обижать, — преувеличенно дружелюбным тоном сказал он. — Обиженная женщина неласкова, а значит — и наполовину не так сладка, как дама, довольная жизнью. Ну, что, заключим сговор? Обручим детей сейчас, а поженим лет через двенадцать, когда войдут в возраст.
Окассен понимал, что Рюффай обратился к нему только потому, что больше ни у одного рыцаря в округе не было внебрачной дочери подходящего возраста. Ситуация унижала его, но давала возможность получить деньги.
— Соглашайтесь, Витри, — фамильярно похлопав его по плечу, сказал Рюффай. — Это выгодно нам обоим. Кто ещё возьмёт вашу? Слуга или навозный крестьянин?
Окассен сидел мрачнее тучи. Ему противно было говорить о маленькой Бланке. Думая о ней, он всегда чувствовал такое отвращение, точно зачал её постыдным и противоестественным образом — не с женщиной, а со свиньёй или собакой.
— Хорошо, — сдавленно произнёс он. — За десять экю я согласен.
Рюффай без малейших колебаний согласился. Поболтав ещё немного о том, о сём, он предложил Окассену показать девочку.
— Матушка! — крикнул тот, подойдя к лестнице. — Приведите Бланку, пожалуйста!
Николетт сама поднялась наверх и в двух словах объяснила свекрови, в чём дело. Вдвоём они быстро переодели девочку в воскресное платьице и наскоро причесали.
Мадам Бланка сама отвела внучку в гостиную, а Николетт вернулась в кухню. Ей тоже было неприятно странное сватовство, и вовсе не из-за того, что Окассен унизил её при госте. К этому она давно привыкла. Тяжёлое отвращение комком стояло в груди, и Николетт не понимала, чем оно вызвано.
Мадам Бланка с недовольным лицом наблюдала, как Рюффай рассматривает девочку.
— Хорошенькая! — с сальной улыбкой сказал он. — На вас здорово похожа, сват!
Окассен хлебнул вина с таким видом, точно в кубке была навозная жижа. А Рюффай вытащил из кошеля на поясе красный леденец и протянул его ребёнку.
— Возьми, детка.
— Спасибо, — ответила Бланка, засовывая леденец в кармашек платья.
Она смотрела на Рюффая так же хмуро, как Окассен.
— А сколько тебе годиков, ты знаешь? — спросил барон.
— Конечно, знаю, — без запинки ответила девочка. — Три года.
Она правильно выговаривала все звуки и при разговоре с незнакомыми взрослыми всегда держала ручонки, как Николетт её научила, изящно сложив на животе.
— Ох, какая прелесть! — восхитился Рюффай. — А матушку твою как зовут?
— Урсула Маризи.
Витри понимали, что барон всего лишь проверяет умственные способности девочки. Мадам Бланка сухо поинтересовалась:
— А вы своего когда привезёте, мессир барон?
— Когда вам будет угодно! Конечно, вы имеете право посмотреть на него. Не волнуйся, крошка! — сказал он, обращаясь к девочке. — Жених у тебя будет красавчик!
Он взял её к себе на колени. А потом развязал кошель и отсчитал Окассену десять серебряных экю.
Как только Рюффай уехал, Окассен поспешил на кухню к жене.
— Ну, вот, — сказал он, показывая на ладони деньги. — Теперь сможем прилично обставить детскую.
Похожие книги на "Счастливчик (СИ)", Леблан Рене
Леблан Рене читать все книги автора по порядку
Леблан Рене - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.