Взгляд из прошлого (СИ) - Морозова Анна

— Ой, ладно тебе, — смущённо отмахиваюсь. — Скажешь тоже.

— Я серьёзно. Мы с тобой сколько не виделись? Лет одиннадцать?

— Ну да. Как школу закончили, так и не виделись.

— Охренеть можно. А казалось, будто пару месяцев прошло.

— За пару месяцев такие мышцы и борода не вырастают. Мужик, блин. Это тебя так в культурной столице научили? Рядом с тобой я на ребенка смахиваю.

— Работа обязывает, — усмехается Миша. — Тренер по боксу, по-моему, так и должен выглядеть. Чтобы все боялись и уважали.

— Ну ты и трепло, Земцов, — хохочу я.

— А ты красотка, — подмигивает он. — Как вообще дела? Что нового? Хоть скучала вообще по мне?

— Скучала, конечно. По тебе невозможно не скучать. Да у меня всё хорошо. Работа, дом, работа. У тебя-то как? Уже стал москвичом или всё ещё провинцией попахиваешь?

— Пятьдесят на пятьдесят. До сих пор сложно в движуху московскую въехать. Там все постоянно куда-то бегут, а в пробках живут. Поэтому большую часть времени передвигаюсь на метро.

— Не женился ещё?

— Я парень свободный и необременённый обязанностями. Так что эти твои загсы-кольца — не по мне.

— Кто б сомневался, — усмехаюсь я. — Все вы так говорите, пока не влюбитесь.

— Я уж точно к этой категории не отношусь. А ты? Замуж вышла? Детей нарожала?

— Замуж не вышла. А вот ребёнок есть. Дочка. Семь лет уже.

— Ни хрена себе, ты спринтер! Ну, круто, чё. Я, кстати, в следующие выходные устраиваю что-то типа вечеринки по случаю своего приезда. Буду рад, если ты тоже придёшь.

— Я подумаю.

— Давай без «подумаю». Чтобы пришла. Отдохнём, вспомним школьные годы весёлые. Столько лет не виделись — ну ты чё, Дин, совсем не хочешь провести время со своим школьным дружбаном? И не стыдно тебе?

— Ладно, ладно, не хрюкай. Я постараюсь, — улыбаюсь и выбрасываю вверх указательный палец. — Но ничего не обещаю.

— Постарайся. Всё-таки одиннадцать лет — это тебе не шутки. Можно и выделить час-другой.

— Не дави на жалость, Земцов, — щурюсь я. — Я же сказала, что постараюсь.

— Да понял я, понял. Не бузи. Кстати, тебя чё, до дома может подбросить? Я на тачке.

— Да не, спасибо. Я сама доберусь.

— Окей. Я тогда погнал, — Миша смотрит на часы на запястье. — Хочу ещё во дворец спорта к бывшему тренеру подскочить. Давай, Динчик. Жду тебя! Не подведи. Адрес скину смской.

— Пока, — улыбаюсь, провожая взглядом его спортивную спину, обтянутую косухой, до чёрного BMW.

Глава 5

— Шевелим булками! — рявкает Барханов, ударяя ложкой по железному столу. — Заказы сами себя не сделают. Суетимся, работаем, не филоним!

— Да, шеф.

— Не слышу!

— ДА, ШЕФ!

С появлением Руслана кухня превратилась в один сплошной моток нервов. Мы бегаем как заведённые игрушки и всё равно ни черта не успеваем. Заказы сыпятся, глаза дёргаются, а моё сердце всё ещё в раздрае. Я не могу привыкнуть к его присутствию рядом и к его голосу за спиной. К тому, что мы общаемся с ним как незнакомцы — обычные коллеги, соблюдая всю субординацию. Он всем видом показывает своё безразличие и то, что восемь лет разлуки для него прошли не зря. Я и не стремлюсь заслужить его внимания. Просто всё ещё не свыклась с нашей встречей.

— Воронов! Как ты накладываешь пасту? Это тебе не бабушкины макароны. Переделывай! Живо! Аверин! Куда столько соуса? Он затопил всё блюдо. Переделывай! Работайте, соблюдая технологические карты. Импровизировать будете дома. Со следующей недели введу систему штрафов за опоздание, прогулы и порчу продуктов. Раз не хотите нормально работать — будете платить за это деньги.

Нарезая ножом огурцы, закатываю глаза. От его крика у меня скоро перепонки лопнут.

— Старайся резать ровнее, — слышу над ухом голос Руслана. Он наклонился, и теперь его дыхание щекочет кожу, вызывая на ней табун мурашек. Не ожидав такой подставы в лице бывшего, моя рука соскальзывает с ножа и проезжается по пальцу.

— Ай! — пищу, поднося ко рту палец, из которого сочится кровь.

— До чего ж ты неаккуратная, — испускает тяжёлый вздох и, развернув меня к себе, дёргает за руку. — Что там у тебя?

Наблюдаю за его действиями как заворожённая. Его внимательный карий взгляд буквально расплющивает мою кожу на атомы, а когда губы, соединившись в трубочку, начинают дуть на ранку, резко выдёргиваю руку, впившись в Барханова глазами-крыжовниками.

— Ты что творишь? — шиплю испуганно. — Тебе не кажется, это перебор?

— Я всего лишь помог тебе не свалиться в обморок, — бросает спокойно.

— Не переживай за меня. За столько лет я научилась с этим справляться.

Зажав другой рукой палец, прохожу мимо Барханова в следующее помещение, где у нас находится аптечка. Пока моё сердце выбрасывает пятый по счёту кульбит, пытаюсь обработать и забинтовать рану.

— Что он себе позволяет? — без остановки ворчу себе под нос, пытаясь зубами оторвать кусок бинта. — Благодетель хренов. Помочь решил. Пфф. Как трогательно. Сейчас описаюсь.

— Получается?

— О господи! — подскакиваю на месте, как с катапульты, и смотрю на Барханова округлившимися глазами. — Ты как мышь ходишь!

— Надеюсь, это комплимент, — усмехается, сложив на груди руки. — Может, тебе помочь? — кивает на истерзанный зубами бинт. — Заметь, я не лезу без твоего одобрения.

— Мне тебе за это спасибо сказать?

— Обойдусь.

Оттолкнувшись от стены, Руслан, так и не дождавшись одобрения, подходит и, забрав из моих рук бинт, присаживается на корточки.

— Давай свой палец.

Прикусив изнутри щёку, послушно протягиваю руку. Всё тем же сосредоточенным взглядом он изучает рану, которая уже не кровоточит, но всё ещё неприятно пульсирует, а затем принимается аккуратно её бинтовать. Моё сердце, только-только начавшее успокаиваться, снова предательски стучит. Чувствую лёгкий запах его парфюма, который перебивает ароматы кухни. И этот запах возвращает меня на девять лет назад — в день его рождения. Именно тогда я подарила ему парфюм с точно таким же ароматом. Он был не самый дорогой, но я выбирала его с любовью.

— Ты что… — мой голос предательски подрагивает. — До сих пор пользуешься им?

— Ты про что? — кивает, не поднимая головы.

— Про те духи. Ты до сих пор пользуешься такими?

На секунду Руслан замирает. Не двигается, держа в воздухе раскрученный бинт, а затем отвечает, как ни в чём не бывало, вернувшись к своим делам:

— Ну да. А что такого? Мне понравились эти духи, вот и покупаю их постоянно. Или мне нужно было выкинуть их в день нашего расставания и забыть навсегда?

— Ну, со мной же ты поступил именно так, — срывается с моих губ.

Дёрнув головой, Барханов впивается в моё лицо потемневшим взглядом.

— Не говори того, чего не знаешь.

— Ну конечно! — зло усмехаюсь. — Ты же все эти восемь лет страдал без меня и держал целибат. Так сильно любил меня, бедненький, что бросил, как только возможность появилась.

— Не неси чушь, Диана. Ты сама рассталась со мной. Первая.

— Потому что ты выбрал не меня. Не ребёнка, которого я под сердцем носила. Это ты требовал от меня аборта, а когда убедился, что всё чисто, сел в самолёт и уехал, несмотря на то что я, как дура, приперлась к тебе в аэропорт! Уехал строить карьеру. И это я несу чушь? Да, я первая заговорила о расставании. Это я сказала тебе, что с твоим отъездом наши отношения не существуют. Вот только ты даже не попытался меня остановить, зная, в каком состоянии я это говорила. Поэтому это не я тебя бросила. Ты сам это сделал, когда сел в тот чёртов самолёт, не попытавшись поговорить со мной. Ты! Ясно тебе⁈ И даже не смей говорить, будто жалел о нашем расставании. Если бы это было правдой, ты бы написал мне. Связался бы со мной, а не заблокировал везде, где только можно!

— Я думал, так будет легче, — тянет мрачно, завязывая в узел бинт. Развернувшись, смотрит исподлобья, не отпуская моей руки из своих горячих пальцев. Сейчас этот жест ни капли меня не трогает. Я настолько зла, что, не тормозя ни секунды, вырываю руку и со всего маха залепляю Барханову увесистую пощёчину.