Взгляд из прошлого (СИ) - Морозова Анна

Обойдя капот, дёргаю на себя дверь и забираюсь в пахнущий свежестью и елью салон. Устраиваюсь в кожаном сиденье и смотрю перед собой, будто меня приморозило. Не шевелюсь, даже дышать себе запрещаю в этом месте, сгорая от пытливого взгляда карих глаз. Раньше я плавилась от того, как он смотрел на меня. Сейчас каждый раз — это новое испытание для моей нервной системы, которая за последние пару недель окончательно умерла.

Глава 9

— Наверное, не нужно объяснять, зачем я позвал тебя? — спрашивает Руслан спустя несколько минут обоюдного молчания.

— Не нужно, — тихо отвечаю, впившись пальцами в край своей куртки. Сердце прыгает, словно пинг-понг, пиная ребра, а горло сдавливает спазмом. У меня даже проглотить его не получается, настолько он огромен.

— Ну так говори. Наверняка я услышу что-то интересное из твоего немногословного рта.

— И что ты хочешь узнать? — хриплю я.

— Как что? — усмехается Барханов. — Правду. Все хотят знать правду, но не всем везет.

— Не все ее заслуживают, — цежу сквозь зубы, и, повернув голову, наши взгляды переплетаются. Его — самоуверенный и дерзкий, и мой — презрительный и холодный. Мы боремся до последнего, словно находимся на поле боя. Сверлим друг друга, пуляем незримые стрелы. Жжем огнем, бросаемся холодом. Делаем все, чтобы показать друг другу не то обоюдную злобу, не то отчаяние. Первая сдаюсь я.

— Ты не хотел этого ребенка, — шепчу едва слышно, и в глазах Руслана былая дерзость сменяется на морозное стекло. Зрачки резко сужаются, а губы поджимаются, как будто этот разговор ему неприятен. Но мне плевать. Я продолжаю: — Ты разорвал со мной все связи. Не хотел общаться, даже когда я писала твоим друзьям и просила срочно со мной связаться, ты не реагировал. Разве я многого просила? Всего лишь один единственный разговор, который бы ещё тогда всё решил. Ты не хотел. Уехал, чтобы начать жизнь с чистого листа. Забыл меня как по щелчку пальцев и не вспоминал все эти годы.

— Это неправда, — хрипло отзывается Руслан, но я его обрываю.

— ПРЕКРАТИ! Твои слова — пыль! Они ничего для меня не значат. Если бы ты хотел, если бы только на секунду позвонил мне, всё было бы по-другому. Захотел правду? Так получай! Я не сделала тогда аборт, как говорила тебе, а та бумажка — липа, написанная знакомым врачом по просьбе и за большие деньги. Я желала этого ребенка, а ты желал свободы, что собственно мы оба и получили. Но ты не обольщайся. Лиза — моя дочь и только моя. Ты от неё отказался восемь лет назад, так что не парься и живи дальше, как жил все эти годы.

Толкнув дверь, я выскакиваю на улицу и захлопываю её со всей дури, насколько её хватает. Барханов выбегает следом. Бешеный и красный, что даже в свете ночных фонарей хорошо заметно.

— Мы ещё не договорили! — гаркает он, загораживая мне путь.

— А мне плевать! — гаркаю в ответ. — Я всё сказала и слушать твои бредовые оправдания не собираюсь.

— Я и не планировал перед тобой оправдываться.

— Конечно, куда уж тебе. Ещё не дай бог корона упадет.

— Ты, млять, ребенка от меня скрыла, а ведешь себя так, будто не при делах.

— Не мои проблемы, что ты выбрал карьеру вместо семьи. Ты сам хотел, чтобы я избавилась от ребенка. Я просто дала тебе это. Позволила твоей совести спать спокойно.

— Так ты у нас благодетельница получается, — сквозь зубы шипит Барханов, ударяя ладонями по бедрам. — Может, мне за это тебе ещё медаль вручить?

— Только не надо ещё меня во всём обвинять. Если бы ты не вел себя как конченный мудак, мы бы сейчас с тобой здесь не стояли.

— Я хочу её увидеть, — внезапно оглушает меня своим требованием. Хмурюсь, сузив глаза до размера щелок.

— Тебя в её жизни семь лет не было. Думаешь, она обрадуется, увидев залётного отца? Ты через месяц-другой снова куда-нибудь уедешь, а она потом мучаться будет. Нет. Барханов. Даже не смей!

— Я ХОЧУ УВИДЕТЬ СВОЮ МАТЬ ЕГО ДОЧЬ! — рявкает на весь двор и следует прямо на меня, словно хищный лесной зверь. Мне хочется убежать, но ноги будто к земле приросли, не позволив мне сдвинуться даже на миллиметр. Я просто стою и пялюсь на него глазами-мячиками, пока сердце моё пытается выскочить на волю, настолько оно уже устало от этих эмоциональных качелей.

— Прекрати, — шепчу дрожащими губами. — Не подходи, Барханов! Не смей!

— Я всего лишь хочу увидеть свою дочь, — выдавливает по слогам, каждое слово будто пытается вбить эту инфу в мои мозги. Смотрит исподлобья, раздувая ноздри, но продолжает идти. Останавливается в паре сантиметров, возвышаясь надо мной хмурой тучей. Я сглатываю и, запрокинув голову, смотрю на него не моргая. Он тоже смотрит. Пристально, будто в душу пытается заглянуть, но там ему не место.

— Руслан, уйди, пожалуйста, — прошу его, как только мужские пальцы фиксируются на моих плечах. — Сейчас ночь, и ты в любом случае её не увидишь.

— Я не могу, Дин, — сиплым голосом отзывается он, и его кадык дёргается. — Я только что узнал, что у меня дочь есть, думаешь, я смогу спокойно уйти?

— Ты спокойно отказался от неё восемь лет назад, — не удерживаюсь от шпильки, болью простреливающей душу. — Уехал, как ни в чём не бывало, и сейчас вдруг говоришь мне такие вещи? Уходи, Барханов, и не смей больше являться сюда без приглашения.

— Моя дочь…

— Я организую вам встречу, — срываюсь на крик, скидывая со своих плеч его руки. — Но тогда, когда посчитаю нужным, а ты… — тычу пальцем в его вздымающуюся грудь. — Только попробуй всё испортить! Ты никакого права не имеешь предъявлять мне претензии и не смей говорить обратное. А сейчас уходи! ПОНЯЛ⁈ УХОДИ!

Крикнув это, я разворачиваюсь и на негнущихся ногах бегу к подъезду. Дрожащими пальцами прикладываю кнопку ключа к домофону и не успеваю зайти внутрь, как слышу рёв мотора машины Барханова.

Глава 10

Барханов: «Где ты? Почему вместо тебя сегодня Марьяна?»

Выдвинув на экране шторку, читаю сообщение и, заблокировав телефон, прячу его в карман сумки.

— Очень рад, что ты приехала, — улыбается Земцов, приобнимая меня за плечи. — А где малая? Я думал, ты её с собой потащишь.

— Еще бы я дочь по всяким притонам не водила, — ухмыляюсь я, размахивая перед лицом ладонью. На улице сегодня настоящее пекло. Даже в шортах мои ноги похожи на два поджаренных окорочка, а нос, кажется, уже начинает подпекаться, словно картошка на углях, несмотря на то что всё лицо я измазала SPF-кремом.

— Обижаешь, Динчик, я самый святой на этой земле, и атмосфера здесь подходящая. Вон видишь, — показывает на кудрявого паренька в белых шортах и с голым торсом. — Это наш местный ангелок Валера. А вот это, — указыввает на другого парня с длинными волосами, — предшественник Иисуса.

— Даже боюсь представить, кто в этой ангелоподобной вакханалии ты.

— А я, моя дорогая, Эрос — бог любви и плодородия.

— И много ты тут наплодородил? — посмеиваюсь, глядя в озорные глаза Земцова. Для меня он всё тот же мальчишка, только с более огрубевшими чертами лица. Такой же легкий по жизни и не обременённый проблемами.

— Немного немало, но кое-что успел опылить, — поигрывает светлыми бровями.

— Только, пожалуйста, без подробностей. Мне в жизни и без этого ужасов хватает.

— Вот именно поэтому ты сегодня здесь. — Закидывает руку мне на плечо. — Наслаждайся, отдыхай и ни о чём не думай. Я надеюсь, ты на два дня приехала, как мы и договорились?

— Не договорились, а уговорил.

— Сути не меняет. Так что? Ты не собираешься сбегать?

— Ну, если ты здесь не решишь оргию прилюдно устроить, то нет. Не зря же я выходные за свой счёт оформляла.

— Не парься, Динчик, я предпочитаю приват.

— Мне полегчало.

— Мишань! — выкрикивает из бассейна какой-то парень, размахивая, словно флагом, синими боксерами. — Я не чувствую хруста своего удовлетворения. Где мой джин, который ты обещал?

— Трусы надень, придурок! — сложив руки в рупор, кричит ему в ответ Земцов. — Твой джин уже давно на баре. Слепой лошара!