Северный ветер - Уорвик Александрия
Как интересно. Судя по тому немногому, известному мне о Короле стужи, вряд ли он исполнит желание Зефира. Но что тот знает о Теми? Будет ли это касаться меня? Хочу его расспросить, но должна быть осторожна, сколько ему раскрыть, пока не стану более в нем уверена, не пойму, насколько он для меня опасен, и опасен ли вообще.
Двор перетекает в пустынную площадь со сломанными колоннами. Зефир явно здесь не первый раз, если он ориентируется в цитадели.
Когда мы приближается к воротам, они без препятствий открываются, и я спокойно прохожу, настолько радуясь хоть некому подобию свободы, что последствия меня не волнуют. Приподнятое настроение не способен испортить даже снег.
– Ты предпочитаешь лук, – вдруг заявляет Зефир.
– Да, – говорю я с удивлением. – Как ты узнал?
Он хмыкает:
– Ты сказала мне об этом вчера за ужином.
Только сейчас, после его слов, у меня всплывает смутное – чрезвычайно смутное – воспоминание о разговоре. Слишком уж нечеткое, чтобы ухватиться.
– Честно говоря, из прошлого вечера я мало что помню.
Судя по первому впечатлению, прошло все не блестяще. Не то чтобы меня тогда это волновало. Возвращаясь к прошлому вечеру, думаю, что мне совершенно не стоило столько пить, но так обычно все и происходит. Я не думаю ни о мере, ни о дисциплине, ни о каких там еще понятиях, которые в прошлом использовала Элора. Я думаю о далеком далеке, где окажусь, сделав еще глоточек.
– Понимаю. – Зефир смотрит на меня, потом отводит взгляд.
Мы сворачиваем с протоптанной в снегу тропинки в лес.
– И я тебя не виню. Борей любого доведет до желания надраться. Даже если бы ты не упомянула про лук, я бы все равно узнал.
– Как? – Снег уже припорашивает край плаща, бриджи, сапоги.
– По рукам, – легонько, будто перышком, Зефир касается кончиками пальцев в перчатках моих. – Мозолистые, длинные. Как у прирожденного охотника.
Не могу не отметить иронию. Теперь-то я не что иное, как добыча во власти бога.
– Ты владеешь луком?
– Госпожа моя, – красота бессмертного словно вспыхивает, острая, как яркий солнечный луч. – Разве я не Несущий весну? Лук был для меня создан.
И он вдруг возникает в руке у Зефира, и я ахаю. Безупречно выточенный. На гладком дереве вырезаны знаки, которые я не могу прочитать. Лук большего размера, чем я привыкла, сильнее натянута тетива. Мой лук остался в Эджвуде, прислоненный к стене у двери дома. Наверняка так и стоит с тех пор, как я ушла.
– Можно?
Зефир вкладывает лук мне в руки. Клен. Твердая красноватая древесина отлично звучит, превосходно гнется. Дергаю тетиву, она приятно гудит.
– Он прекрасен, – признаю я, неохотно возвращая лук.
Ничто не сравнится с ощущением резного дерева в руке. Ощутимый вес – и цель. Без необходимости охотиться я как без почвы под ногами.
Зефир окидывает меня задумчивым взглядом:
– Не хочешь попробовать?
– Серьезно?
– Конечно.
Он ведет нас на восток, пока перед нами не открывается большая прогалина. Ветер сушит глаза, в уголках появляются и тут же исчезают слезы. Холод столь всеобъемлющ, что перехватывает дыхание.
– Почему, думаешь, я тебя позвал?
Зефир осматривает окрестности. Легкий снегопад покрывает белой коркой черные ветви деревьев у нас за спиной.
– Видишь валун? Попади в пень у его основания.
Пень – легкая мишень. Я почти оскорблена.
– А как насчет дерева? – указываю на маленький скрюченный силуэт еще дальше.
Зефир пожимает плечами:
– Как пожелаешь.
Он протягивает мне стрелу из колчана, который соткался у него за спиной одновременно с появлением лука. С удовольствием отмечаю, что Зефир предпочитает гусиное оперение, прямо как я.
Ожидаю, что с такой натянутой тетивой придется приложить больше силы, но нет. Оружие Зефира будто подстраивается под мой рост и возможности. Стрела оттягивается назад, текучая, как вода. Отпускаю ее – и попадаю в дерево с первой попытки.
Западный ветер кивает, сунув руки в карманы.
– А ты отличный стрелок.
Похвала приятна.
Все утро мы стреляем по разным мишеням. Я столько не веселилась уже много лет. Зефир каждый раз попадает в цель и рассказывает о своем доме на западе, о детстве.
– Я должен кое в чем признаться, – говорит он вдруг, пробираясь по снегу к дереву, чтобы вытащить засевшую в нем стрелу. Разворачивается, и я вижу, что его волосы стали пшеничными. Солнце, поднявшись, повисло на изгибе небосклона. – Я пригласил тебя сюда не только пострелять.
– О?
Зефир возвращается, протягивает стрелу. Накладываю ее на лук, но не натягиваю тетиву.
– Я пришел попросить тебя о помощи.
В изумлении чуть не роняю лук.
– Меня? О помощи?
И снова эта усталость – мне будто дают заглянуть еще глубже, приподнять еще слой. Наконец мне открывается вся серьезность положения.
– Мой дом разрушает зима. Угрожает народу, миру, который я безустанно поддерживал. Боюсь, если в ближайшее время ничего не изменится, возвращаться мне будет попросту некуда.
– И ты не можешь поговорить с ним об этом? – сочувственно спрашиваю я.
Смешок – резкий, лишенный веселья.
– Брат давным-давно сложил обо мне мнение, и не думаю, что оно изменится, – зелень глаз Зефира потускнела. – Но он мог бы прислушаться к тебе.
Уморительно, насколько же Западный ветер заблуждается. Но все-таки, не мне ли не знать, как легко у отчаяния вырастают когти? Как они впиваются, глубже, глубже и глубже? Он стремится спасти свой дом. Почему бы мне ему не помочь?
– Попробую, но не знаю, как он воспримет мою просьбу. Я не шутила, что он бросил меня в темницу.
– Не сомневался.
И я гадаю, что же еще кроется в этой истории. Что именно Зефир знает о прошлых женах Короля стужи?
Легкий ветерок ерошит кончики моих волос, и я замираю. Дым.
– Рен? Эй? – Зефир машет у меня перед лицом ладонью. – Ты куда провалилась?
– Показалось, что пахнуло пожаром. – И поясняю в ответ на его недоуменное выражение лица: – Темняки. От них пахнет как из горна.
Король стужи упоминал, что лесу не нравится его присутствие.
– Надо вернуться.
Обычно они питаются по вечерам, когда наиболее полны сил, но не всегда.
Зефир не спорит, и мы отправляемся в цитадель той же дорогой.
– У меня к тебе вопрос, – говорю я.
По пути через безмолвный лес Зефир проводит кончиками пальцев по давно засохшим деревьям и спутанным зарослям терновника. Там, где он их касается, прорастают зеленые побеги, затем чахнут и чернеют.
– Задавай.
Ныряю под низко свисающие ветки.
– Раз уж ты Несущий весну, права ли я, что ты сведущ в травах?
Он смотрит на меня искоса:
– Да.
Замедляю шаг на повороте, прикидывая, как бы получше спросить, чтобы не вызвать подозрений. Как легко дается ложь, если нечего терять.
– Мне здесь плохо спится. Не подскажешь какую-нибудь травку, которая поможет заснуть покрепче?
В подземелье было почти нечего делать, кроме как думать и планировать. Убить Короля стужи оружием, созданным рукой бога, отличная идея – в теории. Но провернуть подобное наверняка можно только в момент полной его уязвимости.
Женщина из нашего поселения баловалась искусством траволечения. С правильными ингредиентами можно сварить зелье, которое остановит сердце на день. Вызовет ложную смерть. Сон и тихая смерть – вот что мне нужно.
Глаза Зефира вспыхивают странным свечением.
– Есть настой, который я варю из лепестков мака. – Он останавливается, я тоже. – Думаю, мы можем друг друга выручить, Рен.
– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я, не в силах скрыть как настороженность, так надежду.
– То, что могу дать тебе желаемое, – отвечает Зефир, – в обмен на кое-что, нужное мне. Своего рода бартер.
Что-то в том, как он это произносит, заставляет меня расправить спину, приподнять подбородок. Западный ветер что-то хочет, и это не бесплатно.
– Какова цена?
Зефир сокращает расстояние между нами. Из его следов прорастают цветы, яркие всплески, которые съеживаются и распадаются в пыль за считаные мгновения.
Похожие книги на "Северный ветер", Уорвик Александрия
Уорвик Александрия читать все книги автора по порядку
Уорвик Александрия - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.