– Почему вы хотите жениться, уважаемый Иль Изумиилович? – спрашиваю я, изображая интерес, хотя мечтаю о ванне с лавандой и бутылке яблочного сока.
– А что, не могу? – Он надувает щеки, превращаясь в живой шар.
– Это наш стандартный вопрос, чтобы понять вашу цель. Например, если вы хотите наследника-оборотня или просто мечтаете о компании за ужином из водорослей.
– Ну я это… – Водяной смущенно опускает голову, и его жабры розовеют. – Внуков хочу.
– Внуков? Не детей? – Я чуть не падаю в бассейн. Это все равно что просить у дракона не золото, а рецепт печенья.
– Видите ли, в чем дело… Я точно знаю, что дети бесят родителей, но с бабушками и дедушками у них идиллия.
– С чего вы взяли? – вырывается у меня. Непрофессионально, но честно.
– Родителям я всегда мешал. Они работали, времени на меня никогда не было. А вот у бабушки с дедушкой я как на иле катался да моллюсков ел до отвала.
Тут я понимаю: передо мной водяной-мечтатель, чье сердце разбито семейной трагедией.
– А требования к возрасту? – спрашиваю, уже представляя, как ищу бабушку с внуками-гоблинами.
– Любви все возрасты покорны, вишенка моя! – Он подмигивает, и от этого в бассейне поднимаются пузыри.
«Вишенка». Ух, как я это ненавижу. То, что я молодая, не значит, что со мной можно так разговаривать. Сейчас бы еще «зайкой» назвал – и я бы организовала ему свадьбу с акулой.
– Заказ принят, – улыбаюсь я, мысленно составляя список: «1. Найти невесту с внуками. 2. Купить противогаз от тины. 3. Выжить».
P. S. Бабуля, я теперь понимаю твое молчание. Ты просто боялась, что я отправлю всех твоих клиентов к тебе в загробный мир. Они бы устроили там революцию.
Глава 3
Дело усложняется тем, что жить невесте придется в воде, а то и в болоте. Как будто я ищу русалку с дипломом няни. И без того узкий круг вариантов стремительно сужается – словно удав, который решил поститься.
Столицу прочесываю быстро, как голодный гоблин булочную. Даже нахожу одну женщину в возрасте с тремя внуками, которые выглядят точь-в-точь как тройня эльфов-проказников. Но иметь дело с водяным она отказывается наотрез, бросая: «Не в монетах счастье!» Ее взгляд говорит яснее слов: «Лучше я буду доить болотных улиток, чем свяжусь с этим пузырем».
Уходя, оставляю все деньги, что со мной. Пусть для нее это «не счастье», но на печенье-то детям хватит! Не могу уйти просто так – ведь совесть моя зудит, как комар в ухо. Запоминаю адрес и ставлю мысленную галочку: «Спасти от голода – потом спасти от скуки. Купить им настолку "Битва троллей"».
И отправляюсь дальше. Объезжаю города, где дома лепятся друг к другу, как грибы после дождя, разговариваю с людьми, которые пахнут луком и мудростью, и нелюдями, чьи глаза светятся, как фонарики в тумане. Лазаю по болотам, где лягушки поют романсы, и лесам, где деревья шепчут сплетни. Но нужной дамы – хоть тресни! – нет.
Только прикладываю голову к подушке в таверне, пахнущей элем и надеждой, как перед глазами возникает водяной. Его лицо всплывает в темноте, как проклятый поплавок. Слышу шум воды, его плескание в бассейне агентства. Ощущаю запах тины, который въедается в стены, как пятно от вина на свадебном платье.
– Это ж сколько я потом проветривать буду? – ворчу, представляя, как драю полы с духовным мылом «Аромат лотоса». – Ну что за напасть, а не работа?!
Господа небожители, ваши золотые в сейфе звенят как колокольчики, но мой глаз дергается чаще, чем хвост ящерицы в брачный сезон! Лучше бы я в кондитерской тортики пекла. Пусть и меньше золота, зато больше сахара в крови. И мечту свою осуществила бы – испечь торт для императора. Такой, чтобы он ахнул и сказал: «Подайте мне еще, а то корона упадет от восторга!»
Почему именно для него? Потому что хочу, чтобы родители увидели меня на магическом экране, когда завожу десятиярусный торт в дворец. Пусть пожалеют, что бросили меня ради заработков в стране, где даже погода сбежала от скуки.
Дальше не роюсь – больно, как будто копнула лопатой в собственную душу. Может, это и по-детски, но я сама себе хозяйка. Хочу – медитирую под крики сов, хочу – ем торт на завтрак. И пусть в детстве у меня было меньше радостей, чем у гоблина в золотом руднике, – теперь хоть мечтать могу без спроса!
– Эх, что-то я раскисла, – бормочу, отряхиваясь от грусти, как кот от воды. – Соберись, Жаннет! А то водяной офис превратит в болото, пока ты тут по империи скачешь.
Даже два моих волшебных помощника, что достались с агентством, не спасут. Юди – фей ростом с тролля, который носит платья из паутины, и Лулу – орчиха с нравом разъяренной белки, они не справятся с потопом. Они скорее устроят бой подушками, чем вычерпают воду.
Говорят, этот Иль затопил не одну деревню. Но видимо, небожители решили: пусть женится – авось остепенится. Что же он сделал? Реки перенаправил? Или подарил детям лодки вместо игрушек?
– Ой, ладно, – машу рукой, будто отгоняю назойливую муху-мысль. – Пора к кикиморам. Настолько я отчаялась, что готова даже их выслушать. А это все равно что просить совета у сапога.
P. S. Кикиморы, конечно, ворчат, но их пироги с болотными ягодами – бомба. Может, договорюсь на торт в обмен на невесту?..
Глава 4
В Болотистой Роскоши сыро, вязко и совсем не изысканно, как обещает название. Как будто болото прочитало книгу по дизайну и решило: «А давайте я сделаю вид, что старалось». Бабуля всегда говорила, что кикиморы – те еще задаваки без вкуса, и теперь я вижу это своими глазами. Они словно устроили конкурс «Кто соберет больше плесени на диван».
Кажется, сюда притащили всю мебель с помоек края. Кресла, которые когда-то мечтали о дворцах, теперь тонут в жиже, как печальные воспоминания. Комод врастает в дерево, будто пытается сбежать от своей судьбы, диван утопает в трясине по самые подушки, а тумбочка превращается в кочку, которую местные лягушки используют как трон.
Как же я не хочу сюда идти! Но женить водяного желаю больше. Хоть бы небожители добавили в контракт пункт: «Организатору – противогаз в подарок».
Тканевые туфли вязнут и промокают за секунду. Они исчезают в болоте, как мои надежды на сухой день. Но тут же меня ждет сюрприз: птицы поют так красиво, что кажется, будто болото наняло хор сирен. Звуки льются, как мед из волшебного улья, и на миг забываешь, что стоишь по колено в тине.
Если присмотреться (и закрыть глаза на грязь), тут даже красиво. Деревья поднимают корни так высоко, будто готовятся станцевать канкан, кусты с ягодами горят, как рубины в грязи. А еще кикиморы… Ох уж эти кикиморы!
Я всегда думала, что они валяются в лужах и сплетничают о лягушках. Ан нет! Они строят дома в корнях, вплетая ветки так искусно, что позавидовал бы сам горгул-архитектор. Сажают овощи в ящиках от комодов, а потом продают их под лозунгом «Органика с душой болота».
Одна зеленоволосая девушка тащит короб, выгибаясь под тяжестью, как мост под телегой тролля.
– На экскурсию? – бросает она, а я подхватываю ее короб под дно.
– Бесплатно, – улыбаюсь я.
– Бесплатно ничего не бывает, – фыркает она.
Видимо, прочла ту же книгу по философии, что и бабуля.
– Тогда за информацию!
– Своих не сдаю. Чужих не продаю.
Переговоры идут бодро, как торговля на гномьем рынке. Добираемся до домика в корнях, покрытых мхом. Пахнет грибами и ранним детством, которое я провела в сыром подвале. Внутри – крошечная кикимора, выбегающая с криком: «Мамуля!»
Девушка целует ее в макушку, наполняет миску ягодами, а малышка… цепляется за мои колени, как пиявка с болотным обаянием.
– Мама! Что ты мне принесла? – Ее глаза сияют, как светлячки в тумане.
«Мама». Слово, от которого мое сердце делает сальто, будто акробат в цирке. Вспоминаю, как сама сидела у бабушкиной двери, ждала родителей… А они так и не пришли – видимо, заблудились в «заработках», как в трех соснах.
