Светлый пепел луны (ЛП) - Вэйчжи Тэнло

Его просьба к младшему брату была столь же небрежной, как если бы он попросил дерево задержать порыв ветра. Тан Тай Цзинь внимательно посмотрел на старшего и, поклонившись, кротко, промолвил:

— Хорошо. Вечером я принесу вам травы.

Чтобы скрыть злорадное удовлетворение в глазах, Шао Цзи уставился в противоположную сторону, сделав вид, что засмотрелся на горные вершины.

Итак, все ожидали, что стареющий Чжао Ю назначит преемника.

Цан Хай отличался добротой и верностью и это полностью соответствовало духу секты, но уровень его совершенствования был недостаточно высок, так как, похоже, лень родилась раньше него. Шао Цзи казался достаточно успешным в совершенствование и владение магическими навыками, но все понимали, что разрастающиеся амбиции не позволят ему остановиться на руководстве скромной сектой и, рано или поздно, он покинет Сяояо ради более высокого положения. Однако, узнав, что наставник принял нового ученика, Шао Цзи почувствовал приступ ревности. Одно дело — толстый и глупый Цан Хай, и совсем другое — юный гений.

Когда вечером Тан Тай Цзинь принес старшему собрату лекарственные травы, тот, совершенно неожиданно, достал из сумки цянькунь несколько пучков.

— Вот, возьми. Это трава, призывающая душу. Слышал, что ты искал что-то подобное.

Тан Тай Цзинь удивлённо приподнял брови: он не ожидал подобной любезности от вредного зазнайки и, взяв траву, вежливо поблагодарил:

— Спасибо, брат.

От растения исходил едва уловимый аромат. Тан Тай Цзинь слегка принюхался и усмехнулся.

— Если старший брат позволит, Цзю Мин откланяется.

— Да, ты можешь идти.

Едва за ним закрылась дверь, Шао Цзи вышвырнул принесённые им травы в окно.

— Тоже мне соперник… — сплюнул он.

Тан Тай Цзинь стряхнул сияющую пыльцу с подаренной ему травы и пробормотал:

— Пыльца Сан Гун…

Интересно, где Шао Цзи нашёл эту отраву и со сколькими врагами он расправился подобным образом? Ядовитая пыльца впитывается в кости и замедляет совершенствование, не оставляя никаких следов. Как знать, может быть, Цан Хай и другие братья не без причины никак не могли овладеть науками и продвинуться в своем обучении…

Молодой человек наложил защитное заклинание на траву и спрятал её в сумку цянькунь. Может, пригодится.

Летние ветры сдували последние лепестки весеннего цветения, когда секту Сяояо потрясло страшное известие.

Один из самых способных учеников секты — Шао Цзи был найден искалеченным у ворот обители — ему сломали конечности, выкололи глаза и отрезали язык. Зрелище было настолько ужасающим, что даже старейшина-хранитель законов секты, схватился за сердце, отказываясь даже предположить, кто из членов секты мог совершить подобное злодеяние. Секта трижды проводила расследование, но преступник так и не был найден.

Судя по следам демонической энергии на теле жертвы, нападение не обошлось без последователей тёмного пути. В этом старейшины Сяояо были единодушны. Цан Хай и братья наперебой спрашивали у наставника:

— Наставник, какая потеря!

— Самый талантливый ученик нашего мастера в таком ужасном состоянии и не сможет продолжить путь совершенства!

— Дядюшка Чжао Цин очень опечален…

Владыка молча слушал горестные причитания своих учеников, но вдруг, развернувшись к Тай Цзиню, приказал:

— Цзю Мин, подойди ко мне.

Он строго посмотрел на своего ученика, а потом проговорил:

— Мое тебе повеление: ступай на скалу Раскаяния и оставайся там до моего распоряжения.

Тан Тай Цзинь сдержанно поклонился.

— Слушаюсь, учитель.

Братья были удивлены и растеряны:

— Наставник, что натворил младший брат? У него плохое здоровье, может кто-то из нас пойдет вместо Цзю Мина?

— Нет нужды, я сам, — ответил Тан Тай Цзинь и, вскочив на свой меч, полетел к скале Наказаний.

Он надеялся, что старейшина передумает и его вскоре освободят, но этого не произошло и он провёл в заточении большую часть лета. Когда, наконец, ему велели покинуть скалу, он отправился на поиски учителя. Дома его не оказалось, и Тан Тай Цзинь отправился в тайную обитель старца, в которой тот обычно медитировал. Молодой человек на секунду замер перед входом в каморку, но все же решился и распахнул дверь. В комнате царил полумрак. Он уже бывал здесь раньше, но сегодня аура этого места разительно отличалась от прежней. Тай Цзиню всегда казалось, что различия между демонами и святыми заключается в некоем тайном знании, которое он упорно искал в первый год своего пребывания в секте, но то, что он обнаружил в секретной комнате владыки — оказалось в высшей мере странным. Это была запретная магическая формация, меняющая местами причину и следствие. В ней использовались два желтых бумажных талисмана с написанными на них черной тушью датами рождения. Он подошел поближе и прочел имена: Не Шуэй и Шао Цзи.

В тот день Тан Цзинь не проронил ни слова, напряженно думая о чем-то своем, а потом вернулся к скале Раскаяния и снова встал под ледяные струи воды.

Когда-то наставник, поглаживая свою белую бороду, спросил его:

— Знаешь ли ты, кто из моих пяти учеников мне особенно дорог?

Тогда Тан Тай Цзинь не знал, что сказать, но теперь он знал ответ на этот вопрос.

Чжао Ю не возражал против его мести, но глубоко сожалел о том, что поступки ученика навсегда отяготят его душу и последствия будут необратимы. Святой старец приютил худшее создание на этой земле, того, кто был рожден с холодным сердцем, не знающим любви и привязанности, не ведающим сострадания и раскаяния. Владыка терпеливо учил его отличать добро от зла, ценить любовь и милосердие. Велел читать книги, рассказывающих о простых, но вечных духовных ценностях, а сам взял на себя кармический груз его преступлений, потому что душа его «плохого мальчика» всё ещё была так жестока.

Пройдёт всего несколько лет, и этот мальчишка направит стрелу чёрного арбалета прямо в сердце старика. Душа Чжао Ю покинет тело, а светлый дух рассеется. Тан Тай Цзинь протянет испачканную кровью руку, чтобы закрыть глаза своего доброго наставника и кармический огонь испепелит его тело. Их будут окружать лица, исполненные ненависти, но никто не увидит его слёз, испарившихся от жара погребального пламени.

«Секта Сяояо. Битва с братьями».

Перед священными вратами секты Сяояо столпились послушники, собравшиеся на битву с бывшим своим собратом — Цан Цзю Мином.

Цан Хай звучно вещал, стараясь, чтобы его дыхание не сбилось от избытка чувств.

— Злобный демон нечестив! Каждый должен приложить все свои силы, чтобы найти ренегата, в каком бы из шести миров он не прятался! Он предал учителя и наш путь познания! Клянусь, после схватки с нечистью в царстве демонов в живых останется только один из нас — либо он, либо я!

Цан Шу слушал его со слезами на глазах. Цан Фэн прошептал в волнении:

— Неужели мы и вправду должны убить нашего младшего брата?!

Но тут же получил тычок под рёбра от соседа по строю и гневную отповедь:

— Очнитесь! Он никогда не был вашим младшим братом! Это больше не Цан Цзю Мин, а повелитель демонов! Самое злобное и жестокое существо в подлунном мире! Может вы забыли, как умер наш учитель?!

Цан Фен открыл было рот, чтобы возразить, но слова застряли у него в горле. Ему было что сказать, но при виде разъяренного старшего брата с мечом в руках, он промолчал.

Для них Цзю Мин был и всё ещё оставался младшим братом. Они впервые увидели его той самой осенью, когда старейшина на своем ослике привез к воротам обители истекающего кровью, покрытого язвами и струпьями полумертвого юношу. Они выхаживали его, поили лекарственными травами. Следили за его выздоровлением, а потом учили первым магическим приемам. Вместе они прогуливали занятия и предавались пьянству в придорожной таверне маленького городка в мире смертных. Они видели, как постепенно теплели его глаза, как он научился улыбаться и впервые назвал их братьями.