На взволнованном лице крестьянки появляется улыбка. Женщина кланяется, лепечет обещания и в спешке покидает меня.
Медленно возвращаюсь к главному входу. Я всё еще обдумываю детали плана. Главное, сделать надежную основу, а нюансы оговорим в беседе. Истории из моего мира подсказывают, что у меня есть шанс.
Индиго, кармин и пурпур в более древние времена, а в недавнем прошлом фуксин — примеры того, как цвет одежд менял историю, развивал технологии, поднимал экономику стран и делал людей невероятно богатыми.
Вхожу в таверну, всё еще погруженная в размышления. И вдруг слышу нарочитое покашливание. Мой единственный надоедливый постоялец стоит на втором этаже и с любопытством рассматривает меня, затем выпрямляется, потягивается и как бы невзначай спрашивает:
— Еще обеда нет, а вы уже куда-то ходили.
Да какое ему, черт подери, дело⁈ Шныряет тут, влезает, куда не просят… Хочется рявкнуть, особенно из-за его щупающего взгляда, но я сдержанно отвечаю:
— У хозяйки таверны всегда полно дел.
— М-м-м… Например, обниматься с телохранителем? — не унимается Эгберт. — Я всё видел, мадам.
Откуда только берутся такие? Сплетники. Выдумщики. На самом деле хочется наградить его более крепким и подходящим словцом, но я как-никак императрица. Не положено мне выражаться, словно портовой прости-господи-тутке…
Вежливо улыбаюсь. Кажется, эта реакция у меня уже на уровне инстинкта. Интересно, когда меня будут казнить, я тоже буду вежливо улыбаться палачу и судьям? Отметаю мысли о казни. Делаю грустное лицо и цокаю языком:
— Какая жалость! Такой молодой, и уже…
Эгберт иронично вскидывает бровь, заинтригованный моей реакцией. Он спускается по лестнице и направляется ко мне. Пока он двигается, продолжаю болтать:
— Туннельное зрение… — сокрушенно качаю головой. — Это когда не видишь, что по бокам, только то, что в центре. Если бы с вашими глазами было всё в порядке, вы бы рассмотрели толпу крестьян вокруг нас с Джейкобом, которые разбирали дом. И уж точно увидели бы, что мой охранник не обниматься лез, а рывком выдернул меня из-под упавшей стены дома. Очень жаль… Очень жаль… Ведь ваша болячка не лечится!
Эгберт уже в шаге от меня. Он останавливается, смотрит на меня сверху вниз повелительно, а потом кивает с коварной ухмылкой.
— Спасибо за беспокойство, мадам, — произносит чуть опустив голову. — Обязательно проконсультируюсь с лекарем. Но ведь и у вас не всё хорошо с глазами. Вы видите в людях только хорошее и не замечаете опасностей. Вы уверены в своём охраннике? Видок у него тот ещё — вылитый головорез!
На этом Эгберт меня обходит, едва не задевая плечом, и покидает таверну, хлопнув дверью.
Стою и обтекаю. Есть в словах этого наглеца нечто, что заставляет беспокоиться! Действительно, почему-то ведь муж приставил ко мне этого здоровяка. Не за красивые глаза же!
Вдруг у Джейкоба есть какой-то тайный приказ. Например, следить за мной. Может, даже придушить меня во сне… Нет! В это я точно не поверю! Уж слишком он меня бережет. У него был миллион возможностей сделать это. Если бы у него был приказ от меня избавиться, то, к моему стыду, Джейкобу достаточно было бы меня просто не спасать.
Но выведать всё же стоит. Хм-м-м. Кажется, у меня есть идея, как это сделать. Поднимаюсь к Бетти. Она выглядит намного лучше. Лоб горячеватый, но это уже субфебрильная температура. Лихорадки нет. Да и кожа уже не такая бледная.
Бетти сидит в кровати с прикрытыми глазами, привалившись спиной к подушке. Рядом с ней пяльцы и вышивка. Беру и рассматриваю. Это сердце, в центр которого вписаны инициалы Б. и Дж. Работа очень тонкая, кропотливая. Я бы ни за что не смогла так заморочиться.
— Какая прелесть, Бетти! — моё восхищение совершенно искреннее. — Это для Джейкоба?
Девушка густо краснеет:
— Да, Ваше Величество…
Сажусь рядом с ней и придвигаюсь поближе. Доверительным тоном спрашиваю:
— Он тебе нравится?
— Он хороший… — кивает фрейлина. — И заботливый, и храбрый. И добрый. И очень много умеет. И мне кажется, я тоже ему… нравлюсь…
Под конец фразы она мечтательно смотрит в окно.
— Я так за тебя рада! Но не слишком ли ты спешишь? Ты хоть что-то о нём знаешь?
Бетти поворачивается ко мне. В глазах мелькает обида и детское упрямство. Она горячо возражает:
— А вот и знаю, Ваше Величество!
36
И затем девочка выкладывает всё, что рассказал ей о себе наш крепыш:
— Он из деревни Хрустальная. И там у него родня и большой отцовский дом!
Так-так-так! Знакомое название царапает слух. Не туда ли собирался сослать меня муженек?
— Хрустальная? — переспрашиваю.
— Да! Это очень богатая деревня, которая скоро может стать городом. Там красиво, горы и чистая река.
— И как же так получилось, что Джейкоб из Хрустальной деревни отправился с нами в Зеленую? Может, он что-то совершил, и его наказали?
Бетти чуть не плачет, но рьяно защищает понравившегося ей мужчину. Какая она преданная! Аделине невероятно повезло со служанкой.
— Да нет же, Ваше Величество! Джейкоб работал в дворцовых конюшнях. Пришел сенешаль и стал выспрашивать, кто из слуг хорошо знает Хрустальную деревню, так как туда надо сопроводить королеву на отдых. Джейкоб и сообщил, что он родом из тех краев. Его проверяли, даже допрос с магическим камнем устроили. А когда убедились, что Джейкоб верный и худого не сделает, велели подготовиться к поездке. Только перед самой дорогой ему вдруг сообщили, что место назначения меняется, и дали новый приказ. Ну да кто он такой, чтобы спорить? Приказали — поехал. Мы ж люди подневольные.
На глазах Бетти поблескивают слезы.
— Ладно-ладно, Бетти, ты меня убедила. Прости, но я беспокоюсь за тебя. Мне не хочется, чтобы кто-то обидел мою подругу, — говорю примирительным тоном. — Я могу лишь порадоваться, если ты найдешь счастье с достойным человеком.
— П-п-подругу? — заикаясь, произносит девушка и ошарашенно смотрит на меня. На ее лице расцветает такая светлая улыбка, что, кажется, солнышко заглянуло в комнату.
Улыбаюсь в ответ. На этот раз совершенно искренне. Встаю и подхожу к окну. И вижу внизу удаляющуюся фигуру нашего постояльца. Интересно, что он тут вынюхивал под моим окном?
Впрочем, пора готовить обед и организовать встречу с инвесторами. То есть с местными кумушками, владеющими промышленной тайной.
Поскольку у меня теперь есть сыр и сметана, я организую на обед картофельный гратен с мелко нарубленными кусочками мяса. Блюдо простое и не требует долгих приготовлений.
Пока обед готовится, организую в главном зале уголок для встречи так, чтобы любопытный Эгберт ничего не услышал и не подсмотрел с лестницы.
До прихода крестьянок всё проходит как обычно. Задумчивый обед в компании Джейкоба и Виктора. Затем напряженная и с перчинкой трапеза постояльца. На этот раз он пытает меня на тему того, откуда я беру столь экстравагантные рецепты. Отправляю Джейкоба проследить за разбором домов. Виктор занят какими-то хозяйственными делами на втором этаже.
Нарезаю сыры, немного вяленого мяса, сырые овощи. Делаю соус из сметаны и чеснока. Сервирую закуски прямо на толстых разделочных досках.
Вскоре, как и договаривались, появляется Матильда. С ней еще семь немолодых женщин. Они с интересом рассматривают немного облагороженную таверну. Бутылка с серебряным драконом повергает их чуть ли не в священный трепет. Наливаю каждой по чашке «драконьей воды» и приглашаю за подготовленный для беседы стол.
Нехитрое, но затейливо сервированное угощение окончательно пробивает их броню, если она и была.
— Мне очень приятно, что вы настолько доверились мне, что открыли самый главный секрет своей деревни, который хранили веками, — начинаю негромким голосом. Женщины кивают, не сводя с меня глаз. Я продолжаю: — Но мне кажется, что жить, не используя это знание, не совсем правильно.
— Но мы используем! — восклицает одна. — Красим свою одежду.
