Академия Аркан (ЛП) - Кова Элис

Всё происходит в одно мгновение. Верёвка натягивается. В небе взмывают тёмные крылья. Далёкий крик. Падающая звезда. Вспышка молнии — и фигуры, движущиеся быстрее, чем я успеваю уловить взглядом. И — вдох. Верёвка рвётся.

Я кидаюсь вперёд, издавая первобытный крик — рваный, не человеческий. В этом звуке — одиночество всех ночей, прошедших без неё. Неверие в то, что это действительно могло произойти с нашей сильной, трудолюбивой матерью. И ярость… такая лютейшая ярость, что способна разорвать мир на части.

— Клара! — две руки обхватывают меня, не давая прыгнуть следом. Не давая даже увидеть её лицо в последний раз.

Я вырываюсь, бьюсь.

— Нет!

— Клара, хватит! — голос резкий, как удар плетью. Меня трясёт, и мир вокруг дрожит. Раскалывается. Рушится.

— Это не реально. Я с тобой.

Я моргаю.

Передо мной — силуэт мужчины, выхваченный послеполуденным светом. Остатки тюрьмы разума, в которой я была заперта, рассыпаются. Я снова в академии. Моя одежда больше не из грубого тряпья — она мягкая, изысканная. От меня пахнет не гнилью и грязью, а духами и лёгким дымом от благовоний в воздухе.

Но… то место всё ещё во мне. Оно всегда будет во мне.

— Каэлис… — выдыхаю я. Никогда ещё я не ненавидела кого-то сильнее за то, что он оказался рядом.

И никогда ещё не была так благодарна.

Я обвиваю его руками за плечи — и разрываюсь в рыданиях.

Глава 17

Всё его тело напрягается — и именно эта реакция возвращает меня в реальность. Я отшатываюсь, охваченная ужасом: только что я обняла его и разрыдалась, словно он — близкий друг. Его лицо совершенно нечитаемое. Он чересчур хорошо скрывает то, что, по моим догадкам, должно быть не меньшим ужасом, чем мой собственный.

Тишину в комнате нарушает лишь грохот моего сердца и мои частые, поверхностные вдохи. Паника в голове гудит так громко, что я удивляюсь — неужели он её не слышит? А он тем временем не отрывает от меня взгляда, словно пытаясь найти в моих глазах объяснение, которого я никогда ему не дам.

Что ты увидела? — вопрос без слов. Вопрос, на который, чувствую в костях, он и так уже знает ответ.

Он — тот, кто вытащил меня из пыток Халазара. И в том иллюзорном мире, и здесь. По-своему он дал мне спасение. Утешение. Но он же и был причиной, по которой я туда попала. Тот, кто превратил мою жизнь в очередную игру, лишь бы затащить меня в академию. Кто стоит за каждым кошмаром, что я пережила.

Я его ненавижу, напоминаю себе. Ненавижу его и всех, кто с ним заодно. Всю эту знать, что видят в нас инструмент, а не людей. Кто отворачивается от нашей боли. Всех. И Каэлис — голова этой змеи. Его отец может писать законы для Арканистов, но именно Каэлис следит за их исполнением. Именно он управляет потоком арканы по всей стране. Потому-то я никогда и не сомневалась: ловушка, в которую я угодила, была устроена им.

— Я… — пытаюсь заговорить, но слов не находится.

Каэлис подбирает их за меня:

— Это была карта.

Он резко отстраняется, встаёт и поворачивается ко мне спиной, отходя к окну — будто хочет дать мне время прийти в себя.

— Очевидно, — бормочу, растирая глаза. В вспыхивающих за веками звёздах всё ещё видятся образы, что мучили меня. — Но это было так… реально, — шепчу я. Не собиралась произносить это вслух. Тем более при нём.

— Ментальная тюрьма, созданная Повешенным.

Двенадцатая карта Старших Арканов: мужчина, висящий вниз головой, привязанный за одну ногу; его лицо прикрыто рукой. Голос Каэлиса остаётся отстранённым, без выражения.

— Повешенный… Эта карта не поддаётся чернению, её нельзя использовать, — я выпрямляюсь, стараясь включить разум. В теле всё ещё живёт память о руках, что грубо хватали меня. Мне срочно нужно восстановить силы, если я хочу здесь выжить.

— Уверяю тебя, её можно прочесть. И именно она была использована против тебя.

— Но карты Старших Арканов слишком сильны, чтобы ими мог воспользоваться обычный Арканист. — Единственным, кто, по легенде, мог их контролировать, был Дурак — потому он и стал таким известным.

— Слишком сильны для большинства. Не для всех.

— Эза… — Я слышала его голос там. Неужели он направлял всё, что я видела? Так он узнал о Халазаре? Из-за карты? — Он умеет пользоваться Старшими Арканами? — я стараюсь сосредоточиться на сути, на том, что говорит Каэлис, хоть бы на чём-то, что отвлечёт меня от всего, что я только что пережила.

— Он и есть Старший Аркан.

— Что? — я замираю.

— Думаю, ты знакома с мифом о Дураке и происхождении аркан?

— Знакома. — Одного упоминания достаточно, чтобы память унесла меня к историям, что мать рассказывала мне каждую ночь. Историям о странствии Дурака. Похожим на те, что знали и другие дети… но всё же иными. Настолько, что мама велела никогда никому их не повторять. У меня не было формального образования, но благодаря ей я не росла без знаний.

— Расскажи мне.

— Ты хочешь, чтобы я пересказала тебе детские сказки?

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне то, что считаешь историей, — чтобы я мог объяснить, насколько ты ошибаешься.

— А если вдруг я не ошибаюсь?

— Ошибаешься. — Он явно провоцирует меня, я это вижу… но остановиться уже не могу.

— Дурак первым услышал шёпот аркан, — начинаю я нарочито скучным, монотонным тоном, стараясь как можно яснее показать, насколько меня раздражают манеры Каэлиса. — Никто не знает, откуда появилась магия. Хотя некоторые считают, что тогда мир был ещё молод, и первозданная сущность Творения всё ещё витала в воздухе, проявляясь в отдельных людях.

— Дурак — так его прозвали, потому что его настоящее имя было утеряно. Всё, что о нём осталось, — это рассказы тех, кто считал его глупцом за то, что он искал эти «магические токи». Он отправился в одиссею, чтобы постичь природу силы, которую ощущал. Чтобы понять её… и обуздать.

Я делаю паузу, давая Каэлису возможность перебить меня, заявить, что я ошибаюсь. Но он молчит. Застыл, как статуя, выточенная из чёрного мрамора. Что ж… Похоже, я знаю больше, чем он думал.

— В пути он прошёл через множество испытаний, которые его изменили. Сначала он познал четыре элементальных силы, из которых впоследствии возникли Масти. Сначала он учился управлять ими через предметы — Мечи, Кубки, Жезлы и Монеты, — а затем преобразовал их в карты. Этот путь сделал его Магом. Он изучал сакральные тайны мира, и в этом обрел прозрение, подобное Верховной Жрице. Он вознёсся до власти и правил как Император и Императрица. Он—

— Тебе никогда не казалось странным, — перебивает Каэлис, — что Дурак был и Императором, и Императрицей? Что он воплощал Верховную Жрицу?

— Таро живёт в каждом из нас. Оно и женское, и мужское, и одновременно ни то ни другое. Это суть самой жизни, её природа во всех проявлениях. — Я борюсь с тем, чтобы голос не стал мягким, мечтательным. Эти слова — отголосок маминых рассказов, и её образ в моей памяти сейчас настолько ярок, что мне больно. — Вы и в Академии храните эту традицию. Тот, кто лучше всех воплощает суть карты, становится Королём или Королевой дома. Не важно, какую одежду он носит, или как предпочитает, чтобы к нему обращались — он, она, они.

— Это правда, — признаёт Каэлис. Я уже почти думаю, что победила, но — с ним? Конечно, нет. — Однако это не относится к истории Дурака. Тот рассказ, который ты знаешь, сосредоточен только на нём. Но его путь был слишком длинен для одной жизни, а его деяния — чересчур велики.

— Он был первым, кто покорил аркану. Некоторые считают, что, овладев этой силой, он стал бессмертным.

— И где же теперь этот бессмертный? — Каэлис широко разводит руками, словно ожидает, что Дурак сейчас войдёт в комнату. — Очевидно, не всем историям можно верить.

— И что же, по-твоему, правда? — Идея, что он прав, а я нет… Что я, возможно, знаю меньше, чем думала, — болезненна. Но я заставляю себя замолчать и выслушать, что он скажет.

— Дурак был настоящим. Он действительно прошёл свой путь. Но то, что мы теперь зовём Старшими Арканами, не произошло из него самого — ни из его поступков, ни из его эволюции. Нет, — Каэлис цокает языком, но я не поддаюсь на провокацию. Я молчу. Мне искренне интересно, что он скажет дальше. — На своём пути Дурак встретил других — тех, кто воплощал аспекты Старших Арканов, кто уже овладел этой силой. И эти люди поделились с ним своей мудростью. А он, в свою очередь, дал им знание — как заключить их силу в карты.