Но уж что-что, а оставить животных на холоде я точно не могу. Велю перетащить клетки и материю в таверну. Возница выполняет и затем уезжает, даже от обеда отказывается.
Я вхожу в зал и с ужасом вижу, что клетки пусты. Впрочем, кто выпустил на волю мой пушистый зверинец, становится понятно в то же мгновение. Бетти с умилением на лице держит в ладонях одного котенка и ласково воркует с ним.
— А где остальные кошки? — озираюсь в поисках усатых морд.
— Так они уже на охоту ушли, — отвечает фрейлина. При этом смотрит не на меня, а на котенка. — Как их занесли, кошки такой ор подняли! Видимо, мышей почуяли. Начали биться в клетках. Я и выпустила, — она с умилением щекочет котёнка по кругленькому пузику. — А кто это у нас? Страшный хищник!
И только в этот момент понимаю, какой ценный подарок прислал император. Все же я со своими городскими установками из прошлой жизни забыла, что кошка — это зверь, который ловит грызунов, а не просто милый компаньон, который лишь спит и ест, а при виде мыши падает в обморок.
Это… мило. Есть в императорском жесте какая-то забота. Он не стал унижать меня передачей денег или драгоценностей. Он прислал заказ и кошек. Тех, кто сбережет мои запасы. И прокормить себя они сами в состоянии. Как и я.
После обеда в кухне появляется Роза. Она наконец встала и может передвигаться, хотя ходит ещё плохо. Я не поручаю ей ничего сложного, пусть расходится сначала.
Она медленно перемещается по таверне с огромными от удивления глазами и то и дело охает.
— Виктор, конечно, рассказывал, что вы преобразили таверну, но чтобы настолько! И в ней теперь тепло… И чисто. И красиво!
Я удовлетворенно киваю, стоя в обеденном зале, но оставляю её комментарии без ответа. Нечего мне хвалиться.
Вдруг за окном раздается скрип рессор и ржание лошадей.
Выглядываю в окно и замираю. От увиденного захватывает дух, сердце подпрыгивает и пропускает удар. Такого в Зеленой, наверное, не видели ни разу за всё время существования.
42
Я выхожу на крыльцо и с восторгом наблюдаю ободряющую картину. Джейкоб молчаливой тенью встает у меня за плечом, но я знаю, что это будет моя битва и тихо велю ему не вмешиваться.
По дороге, выбитой ливнями и копытами, медленно въезжает обоз: три крытых повозки и одна открытая телега. Они тяжело покачиваются, преодолевая ухабы, лошади ржут, встряхивая мордами. Уже по тому, как запряжены кони, как аккуратно сложены тюки и как уверенно сидят на возках люди, становится ясно: это не крестьяне, а профессиональные купцы.
Они останавливаются на площади перед таверной. Лошади фыркают, возницы слезают с козел и поправляют груз.
Дверцы одной из повозок распахиваются, и наружу выходит высокий мужчина лет пятидесяти с широким брюхом и хитрыми глазами, напоминающими холодные медные монеты. Он оглядывает деревню со скептическим прищуром. Его длинный кафтан из добротной шерсти затянут серебряным поясом, а в зубах — тонкая тростниковая зубочистка, которую он лениво покручивает во рту.
Следом от других карет и телеги ко мне направляются еще трое: один, пониже, с нервными движениями и глазами, бегающими туда-сюда; второй — сутулый и мрачный, с цепкими пальцами, которые он тут же прячет в рукава короткого плаща; третий — молодой, с усмешкой на тонких губах, нетерпеливо постукивающий пальцами по поясу.
Я делаю несколько шагов навстречу и говорю громко и четко:
— Добро пожаловать в Зеленую. С чем пожаловали?
Первый купец, который с брюхом, выходит вперед. Остальные следуют за ним, медленно, но уверенно, словно собираясь обложить меня со всех сторон.
— Говорят, у вас тут товар необычный, — протягивает Брюхо медовым голосом. — Вот и решили посмотреть, стоит ли он того, чтобы тратить на него наши золотые.
Остальные хмыкают и переглядываются. Проверяют, как я себя поведу.
Я удерживаю взгляд на купце.
— Вы проделали долгий путь, — отвечаю я спокойно, не позволяя их манере общения сбить меня с толку. — Значит, уже решили, что стоит. Иначе не тратили бы время.
За моей спиной ветер колышет вывеску таверны, в воздухе пахнет травами и древесной смолой. Купцы смотрят на меня внимательно.
— Деревня у вас… простенькая, — лениво замечает молодой с усмешкой.
— Простенькая, но вы же здесь, — парирую я. — А значит, не такая уж она и простая.
Помощники, столпившиеся за спинами купцов замирают. Сутулый хмыкает, а тот, который с нервными движениями — я буду называть его Нервный — прячет улыбку.
— Хм, — Брюхо качает головой, но теперь смотрит на меня чуть более внимательно, как на достойного собеседника. Он не ожидал отпора, но, похоже, это ему нравится.
Я выдержала проверку.
— Ладно, девонька, поговорим о деле, — произносит он деловито. — Мне не ваша ткань нужна, а сам краситель.
Некоторые остальные купцы одобрительно кивают, явно обсуждали это между собой.
— Краситель, — спрашиваю я утвердительно и медленно киваю. — Можно. Он тоже в продаже. Но он изготавливается по старинному рецепту, который держится в секрете, так что вам придется подождать. Назовите объем.
Купец прищуривается, видно, что оценивает, насколько я уверена в себе. Затем, кивнув своим людям, бросает:
— Пятнадцать унций.
Я прикидываю в уме. Это много. Это долго. И дорого.
— Двадцать золотых за унцию, — говорю я спокойно.
Купец не моргает, но по легкому напряжению в челюсти видно, что цена ему не по душе. Остальные переглядываются.
— Итого триста золотых? — уточняет он, скрестив руки.
— Именно, — киваю я.
Он вздыхает, но не спорит.
— Ладно. Когда заезжать?
— На изготовление потребуется время. Пришлите человека через две недели, к тому моменту вся партия будет готова.
Купец явно недоволен сроками, но понимает, что выбора у него нет.
— Так тому и быть, — бросает он и отходит назад.
Остальные купцы до этого лишь слушали, но теперь смотрят на меня уважительно. Они видят, что я не прогнулась, и это значит, что со мной можно работать, не боясь обмана, но и скидок не будет.
— Вы можете остаться в Зеленой, — продолжаю я. — Мы предложим вам местные товары, возможно, вас что-то заинтересует. Вы ведь торговать приехали?
Трое купцов быстро переглядываются и соглашаются.
Молодой с узкими губами, правда, машет рукой и садится в повозку:
— Мне тоже краситель. Унции три. Тоже придется подождать?
— Три дня, — отвечаю не моргнув глазом, потому что знаю, что такое количество красителя уже изготовлено.
Молодой забирается в карету, его возница запрыгивает на козлы и пускает лошадей вперед. Дальше, видать, поехали торговать.
— Пока у нас нет отдельного торгового места, — я открываю дверь таверны оставшимся купцам. — Можете пока расположиться в обеденном зале и при желании остаться на ночлег.
Брюхо, Сутулый и Нервный все же решают остаться и проходят в заведение. Следом их помощники начинают заносить сундуки с товаром. Обеденный зал оккупируется полностью и становится похожим на торговый павильон.
Я сразу поворачиваюсь к Джейкобу.
— Сходи к старосте, пусть организует наших сельчан, чтобы предложили инкервильским купцам свои товары, — говорю вполголоса. — Сегодня устроим ярмарку прямо в таверне.
Вскоре деревенские начинают подтягиваться, несут свои товары, которыми делились со мной бесплатно. Тут они могут выменять их на что-то и очень довольны.
Приходит не так много жителей, но те, кто пришел, находят своих покупателей.
Нервный предлагает на обмен выделанные шкуры, Брюхо — столовые приборы из хорошего прочного металла, а Сутулый — ржаную муку. Их товары переходят местным в обмен на домашние яйца, сырое куриное и так полюбившееся мне вяленое мясо, кто-то из жителей приносит полочки для мелочей, созданные по образу и подобию тех, которые я разместила в таверне. Они пользуются особой популярностью, и крестьянка даже получает заказ на ещё несколько таких!
