Прибежище из серы и тьмы (ЛП) - Дарк Люсинда

Звезды сверкают повсюду вокруг нас. Вверху и внизу, пока мы не оказываемся окружены их присутствием. В саду статуй мерцают огни. Логическая часть моего разума подсказывает, что теперь, когда основной огонь погас, зажжено еще больше свечей. В моем более ошеломленном мечтательном состоянии все, что я могу видеть, — это блеск звезд.

Когда к рукам Руэна на моем теле присоединяется вторая пара, я в удивлении отклоняю бедра назад, резко насаживаясь на его член до самого основания. Руэн сдавленно стонет сквозь стиснутые зубы, а чьи-то пальцы хватают меня за подбородок и поворачивают к новым губам.

Сопротивление бесполезно, и даже если бы это было не так, у меня нет желания бороться с притяжением к этим мужчинам Даркхейвенам. Жестоким. Чудовищным. Искалеченным, как и я, я хочу, чтобы они разорвали меня на части и использовали, чтобы залечить свои собственные шрамы. Может быть, тогда я действительно помогу кому-то, а не причиню им боль.

Мягкое прикосновение нежных губ к моим позволяет без труда угадать, кто меня целует. Только Теос мог быть таким ласковым. Я размыкаю губы и принимаю его, осознавая где-то на задворках сознания, что на самом деле проглатываю не его, а ещё немного того восхитительного игристого вина. Глотаю, пока его язык скользит в мой рот, а потом втягиваю остатки с него.

Открыть глаза, когда он перестает целовать меня, требует огромных усилий. Блеск его золотистых глаз, смягчающийся, когда он встречается с моим, является всеобъемлющим. Его большой палец поглаживает мою нижнюю губу.

— Ты такая красивая, Деа, — бормочет он. — В окружение нас.

Тяжело дыша, обливаясь потом, не в силах остановиться, я отвечаю стоном боли. — Мне нужно больше. Теос… пожалуйста… Сделай так, чтобы это прекратилось.

Я прошу, умоляю его заставить мой разум перестать кружиться. Мое тело перестать болеть. Мою душу перестать раскалываться на части. Если что-то и может удержать меня вместе, так это они.

Он снова целует меня, наклоняясь, чтобы забрать у меня последний глоток воздуха. — Мы сделаем это, — выдыхает он мне в лицо. — Просто наберись терпения.

Нет. Я не хочу быть терпеливой. Я не могу быть терпеливой. Если они в ближайшее время ничего не предпримут, я умру. Я просто знаю это. Огонь в моей крови разгорается слишком сильно. Он будет разрастаться, и к утру от меня не останется ничего, кроме кучки пепла и костей.

Ветер свистит у меня в ушах, и что бы он ни сказал дальше, звук теряется. Руэн ложится обратно, его грудь остается открытой прохладному ночному воздуху. Мои соски напрягаются, и, стиснув зубы, я тянусь к кому-нибудь — к любому из них. Я хватаю руку Теоса и поднимаю ее к своей левой груди.

Прижимая свой сосок к его ладони, я задыхаюсь. — Пожалуйста… — Кажется, это все, что я могу сказать. Никогда раньше я не умоляла о чем-то подобном. Я никогда об этом не думала, никогда не хотела. До этого момента.

— Скоро. — Ответный шепот исходит не от Теоса и не от Руэна, а от человека, который тенью появляется с другой стороны от меня.

Каликс.

Глава 23

Кайра

У незеракийцев, что скитаются по Пограничным Землям, есть поговорка о моменте, когда мужчина и женщина достигают блаженства. Я узнала её лишь спустя долгое время после того, как меня украли из того места, куда не осмеливаются ступить даже Боги.

Они называют болезненное удовольствие оргазма «маленькой смертью», и только сейчас я по-настоящему понимаю почему.

Смерть — поистине сладостная жертва для живых.

Три пары рук опускаются на мою плоть. Поглаживая, блуждая, двигаясь. Этого недостаточно, и ублюдки это знают. Они подводят меня к краю пропасти, подталкивая к обрыву, который наверняка убьет меня, и я не могу не реагировать с отчаянием животного существа. Царапая, цепляясь, умоляя всхлипываниями и резкими жадными толчками бедер.

Руэн подо мной, его мощная длина входит в меня, нежно покачиваясь. Я, блядь, не хочу нежности. Я хочу жесткого и грубого. Я хочу чувствовать себя живой.

Две руки на моей спине толкают меня вперед, вынуждая наклониться над телом Руэна. Отсутствие толчков убивает меня. Отсутствие трения выроет мне могилу. Мои груди нависают над лицом Руэна, и к счастью, он пользуется возможностью, чтобы взять одну в рот. Губы, язык и зубы дразнят набухшую вершинку.

Из меня вырывается крик, когда мои волосы наматывают в кулак. Я поднимаю взгляд, когда Теос подходит к концу стола и поворачивает мое лицо к своей промежности. Его член стоит, высокий и гордый, с капелькой жидкости, сочащейся из разреза на головке. Я облизываю губы, и прежде чем он успевает притянуть меня к себе, я уже наклоняюсь к нему.

Поглаживая нижнюю часть его пульсирующего члена, я ощущаю соленость на его плоти. Одно бедро покрыто серым пеплом, отбрасывающим тень на его идеальную в остальном кожу. Взяв головку губами, я ласкаю там щелочку, получая еще больше этого жидкого золота. Со стоном я сосу, вбирая его все больше, пока он не упирается в заднюю стенку моего горла, и мои щеки вваливаются.

Мои стенки сжимаются вокруг массивного члена внутри меня, и я чувствую себя невероятно наполненной, как будто во мне больше ничего не может поместиться.

Опасная мысль, осознаю я мгновение спустя, когда руки на моей спине перемещаются к моей заднице. Поднимая и раздвигая мои ягодицы, пока я не убеждаюсь, что он смотрит на дырочку там. Мне должно быть стыдно. Смущение должно захлестнуть меня от осознания этого, особенно когда я чувствую, как палец погружается в это тугое место и кружит вокруг него.

Однако каким-то образом все негативные чувства улетучились в ночь. Будь то напиток или аромат фруктов и пепла в воздухе, я не могу заставить себя обращать на это внимание.

Сжавшись до боли, я так сильно сжимаю член Теоса, что он отстраняется от моих губ, чтобы дать мне больше места для дыхания. Вена, бегущая вверх по его члену, пульсирует, несмотря на его заботу, и мой язык высовывается, облизывая его головку, всасывая преякулят на кончике. Глубокий, мрачный смешок эхом отдается у меня в позвоночнике. Каликс не такой нежный. Он не остановится.

Второй палец присоединяется к первому, и я выгибаюсь дугой, вскрикивая. Теос продолжает держать меня за волосы, даже когда третий вводится в то место, куда проникать ни в коем случае нельзя. Хватка Руэна на моих бедрах становится мучительной, когда он удерживает меня на месте. Я извиваюсь, пытаясь освободиться. Три пальца проникают в мою задницу, взад и вперед.

— Она чертовски тугая, — рычит Руэн, предупреждая Каликса.

— Она справится. — Ответ Каликса звучит почти как насмешка мне в спину. Выдыхая воздух сквозь зубы, я сдерживаю проклятие и оглядываюсь через плечо.

Нефритово-зеленые глаза смотрят на меня в ответ, проникая сквозь дымку похоти и огня в моих венах. К моему большому облегчению, он убирает пальцы, но почти сразу же, как только они покидают мою попку, они снова проникают внутрь. Мои губы приоткрываются, но с них не срывается ни звука.

Боль натягивает меня, как лук, прежде чем разгладиться, превращаясь в тепло и нечто гораздо большее, чем агония.

— Масло, — ворчит Теос. Я не знаю, просит ли он или предлагает, но он, наконец, отпускает мои волосы, и моя голова падает, прижимаясь лбом к грудине Руэна, в то время как Каликс продолжает атаковать мою задницу. — Используй это гребаное масло.

Я слишком взвинчена, чтобы по-настоящему понять их. Что могло бы сделать масло? Улучшило бы это ощущение? Остановило бы боль?

Я качаю головой. — Я… я могу это вынести, — говорю я вслух. Боль — это ничто. Я могу вынести боль. Мне просто нужно, чтобы он был ближе. Мне нужно, чтобы они все были ближе. Мне нужно, чтобы они взяли меня, пока все, что я есть, не будет принадлежать им.

Теос игнорирует мои слова и исчезает за моей спиной, туда, где я не могу его видеть. Руэн обхватывает мое лицо ладонями и поднимает меня так, что мои глаза вынуждены встретиться с его. — Посмотри на меня, — легко шепчет он.