Прибежище из серы и тьмы (ЛП) - Дарк Люсинда

Проводя ногтем по плоскому мужскому соску, губы Руэна приоткрываются, и с него срывается стон. Передняя часть его Морс паллиум, обернутая вокруг бедер, приподнимается, когда его член напрягается, оттопыривая ткань.

— Потанцуешь со мной? — Я шепчу свой вопрос, одновременно притягивая его ближе руками.

Руэн не сопротивляется, его руки поднимаются, чтобы обхватить мои бедра. Тела вокруг нас превращаются в множество размытых теней. Это приятно. Все исчезают, пока не остаемся только мы с Руэном. Мои глаза закрываются, когда руки Руэна начинают путешествовать, спускаясь вверх и вниз по моему телу, к талии и обратно к бедрам. Он притягивает меня ближе, пока не остается ни одной части меня, которая не касалась бы его. Запах чернил, пергамента и мяты витает вокруг нас.

Его член напряженный между нами, и, по иронии судьбы, я понимаю, что шнурок вокруг моей талии больше не давит на меня. — Ты целуешь моих братьев, но не меня? — Вопрос Руэна, заданный шепотом, звучит не с завистью, а скорее с вызовом. Я поднимаю взгляд на его сверкающие, как драгоценные камни, глаза и ухмыляюсь.

— Может, мне стоит предложить тебе что-нибудь еще? — Я поднимаюсь на цыпочки и нависаю губами всего в дюйме от его губ. Его пальцы сжимаются на моих боках, большие впиваются в нижнюю часть изгибов моей груди. Проводя зубами по его нижней губе, я позволяю себе опуститься обратно и наслаждаюсь его стоном разочарования, когда член, прижатый к моему животу, пульсирует под его одеждой.

Тяжело дыша, чувствуя, как мои груди набухли, а желудок опустел, я откидываюсь назад. Как я могла раньше думать, что это красивое платье такое открытое? Теперь оно слишком тесное. Протягивая руку, я дергаю за бретельки на груди. Мои груди болят, а соски затвердели.

Руэн, не теряя времени, помогает мне. Я уже слышу женские крики и мужские стоны где-то в толпе. Они должны понимать это горячее желание, которое кипит внутри меня, требуя, чтобы меня освободили. Руэн помогает расшнуровать шнурки, которые сковывают меня, мои груди выскальзывают в его ждущие руки. Я вскрикиваю, когда в тот момент, когда они обнажаются, он наклоняет голову и втягивает в рот один набухший сосок.

Неистовая жажда поднимается внутри меня, вырываясь из моей сердцевины. Я чувствую, как влага стекает по внутренней стороне бедер. — Слава Богам… — Шепчу я, когда Руэн перемещается к другой моей груди и совершает тот же чувственный акт, втягивая в рот жаждущий бутон, перекатывая его языком, прежде чем нежно прикусить зубами. Слава Богам, Айза не дала мне надеть нижнее белье.

Теперь все имеет смысл. Боги хотят очистить нас от наших запретов. Они хотят освободить нас от забот, страхов и боли.

Из моей груди вырывается новый смешок, и я запускаю пальцы в волосы Руэна, приподнимая его голову и направляя навстречу своим губам.

Слава Богам…

Глава 22

Кайра

Ночь кружится вокруг нас. Звуки потрескивающего пламени и стоны разносятся над потемневшим небом. Моя кожа горит, тая от каждого невероятно болезненного прикосновения. Это больно только потому, что это всего лишь прикосновение. Если бы они просто дали мне что-нибудь еще — раздели меня и проникли в мою суть — это больше не причиняло бы боли.

Моя рука протягивается, хватая Руэна за затылок. Я прижимаю его к себе, скользя языком по его губам. Наши тела сливаются воедино, терзаясь, волна за волной вожделения накатывает на нас. Это напоминает мне о той ночи, когда меня заставили одеться ко Дню Нисхождения и наблюдать за оргией, которая происходила во время празднования.

Мужчины с мужчинами. Женщины с женщинами. Пары. Секс втроем. Секс вчетвером. Это не имеет значения. Если есть дырочка, которую нужно трахнуть, член в конце концов находит ее. Ощущения от этого места почти такие же, за исключением странного предчувствия, что я что-то упускаю.

У меня кружится голова, когда Руэна слишком внезапно отрывают от меня. Я наклоняюсь вперед, вскрикивая, когда его плоть покидает мою. Я жажду прикосновений. Чьих-то, кто утолит жжение в моих конечностях. Затем еще одно тело делает шаг вперед, и жар огня, бушующего внутри меня, снова ослабевает. Закатные глаза и золотистые волосы опускаются перед мной. Мой рот захватывает грубый поцелуй, мозолистые руки находят округлости моей груди и крепко сжимают.

Моя одежда давно исчезла, ее местонахождение неизвестно. Мои соски упираются в кожу и поднимаются навстречу ладоням Теоса. Грубость его мозолистых рук царапает мою мягкую плоть, и я прижимаюсь к нему, нуждаясь в большем количестве его прикосновений. Когда его язык скользит по моему, трахая мой рот точно так же, как, я подозреваю, он хочет, трахнуть своим членом мою киску. Он снова сжимает меня, его пальцы жадно сминают мою плоть, и сдавленный, нетерпеливый всхлип вырывается из моего горла. Он немного ослабляет хватку, но тут же принимается играть с моими сосками — тянет, крутит, дразняще теребит.

Это как будто веревочка, соединяющая мои соски с местом между ног, потому что каждый раз, когда Теос причиняет боль, моя киска, кажется, сжимается, выпуская очередной поток влаги. Очередной всхлип вырывается из меня, как раз в тот момент, когда его руки внезапно исчезают с моей груди — чтобы тут же опуститься на мои бёдра. Он резко дёргает меня вперёд, и камень болезненно царапает мою спину, прежде чем он полностью поднимает меня на руки.

На мгновение я зависаю в воздухе, и ничто не удерживает меня на земле. Я будто лечу, мое тело прижато к Теосу, а его рот срывает поцелуй за поцелуем с моих губ. Он прижимает меня к себе, мой живот напрягается, чтобы коснуться его живота, но сдерживается выпуклостями моих грудей, прижатых к его груди. Местечко между моими бедрами так и просит прикосновений.

— Теос. — Мужской голос зовет — как будто он вправе нас отвлекать. — Он пытается высвободиться, но я продолжаю искать его рот.

— Нет, — шепчу я, умоляя. — Поцелуй меня еще. — Я не хочу, чтобы он останавливался. Он мне нужен.

— Положите ее сюда, — говорит мужчина.

С рычанием я резко оборачиваюсь, готовая наброситься с гневом и угрозами, лишь бы нас оставили в покое, чтобы я могла как можно быстрее засунуть член Теоса в себя, но моя ярость угасает, когда я понимаю, что это Каликс.

Каликс тоже меня хочет. Он трахнет меня, если Теос откажется. Его глаза фиксируются на мне, настолько поглощенные зеленью, что тонкие щелочки его зрачков едва видны. Стон, вырывается наружу при виде этого, моя киска плачет по его прикосновениям, по его члену.

Не дожидаясь ответа ни от меня, ни от Теоса, Каликс практически вырывает меня из его рук и разворачивает. Мои ногти впиваются ему в плечи — глубоко, до тех пор, пока подушечки пальцев не ощущают тёплую влагу. Я понимаю, что разорвала кожу, но мне всё равно. Каликс даже не морщится. Он просто наклоняет меня над каменным столом и…

— Черт! — Я кричу, когда клыки впиваются в то место, где плечо встречается с горлом. Мои ногти впиваются в зернистый камень подо мной, шероховатая поверхность царапает мои чувствительные соски. Если я думала, что ощущения похоти подобны огню, то они ничто по сравнению с агонией, которая пронзает меня, когда я чувствую, как странный яд сочится из его клыков в мою плоть. Моя киска сжимается, когда влага стекает вниз по внутренней стороне бедра.

Мое тело дрожит, когда Каликс просто сжимает меня крепче, обвиваясь вокруг меня, как огромная змея в человеческой коже. Он держит меня, накачивая ядом, пока не утихает последняя дрожь. Я обмякаю, во мне не остается сил сопротивляться, когда моя щека соприкасается с плоским камнем. Тяжелый член упирается в мой зад, скользя между ягодиц, пока Каликс продолжает то, что он делает.

Тяжело дыша, чувствуя, как мои конечности покалывает от охватившей меня эйфории, я даже не замечаю, когда он втягивает свои клыки, пока раздвоенный язык не облизывает следы укусов. — Боги… Я бы хотела, чтобы этот язык был где-нибудь в другом месте.