Прибежище из серы и тьмы (ЛП) - Дарк Люсинда

Как будто зная, что мои слова относятся не только к простой статуе, рука Руэна находит мою.

Верхняя губа Азаи приподнимается, и он обнажает зубы, как будто готовится плюнуть ядом в мою сторону. Однако прежде чем он успевает издать хоть звук, громкие музыкальные звуки рога заставляют всех нас, включая его, повернуться к центру сада. На вершине возведенного подиума была собрана самая большая гора палочек. Хотя палочки тонкие, как тростник, они кажутся бело-серыми, а не коричневыми, как обычное дерево, как будто оно тоже, как и остальная часть этого сада, окаменело.

— Кажется, я слишком долго развлекался, — говорит Азаи. Когда я снова смотрю на него, гнев исчезает с его лица, и на его месте появляется дикое предвкушение. В животе у меня образуется камень. Он кивает мне и своим сыновьям. — Первый обряд вот-вот начнется, — говорит он.

Рядом с ним появляется Терра с подносом, уставленным бокалами с красной жидкостью. Мои глаза чуть не вылезают из орбит, когда я понимаю, кто это. Айза, ее лицо опущено, а одежда сменилась на длинную ткань, похожую на нашу, за исключением того, что она бело-серая, а ее кожа раскрашена, чтобы выглядеть как у статуи. Азаи берет один из бокалов и делает несколько глотков, отпуская горлышко с довольным вздохом и улыбкой.

— Наслаждайтесь Очищением.

Азаи исчезает за грудой окаменелого дерева, оставляя нас с Даркхейвенами смотреть ему вслед, пока Смертные Боги, собравшиеся на первый обряд, кипят от возбуждения. За то время, что мы провели с Богом Силы, по краям поляны появились каменные столы, уставленные стопками стаканов, наполненных той же малиновой жидкостью, которую пил Азаи. Еда и другие напитки расставлены по всему саду, и Смертные Боги уже на пути к опьянению, когда выпивают их до дна.

Камень у меня в животе словно перекатывается. Появляются несколько одетых в разноцветные мантии Богов, они шагают сквозь толпу учеников в одну шеренгу, Азаи замыкает шествие, стакан, который он взял, исчез из его руки. Трифон, идущий во главе процессии, облачен в одеяние из сверкающего золота. Почти точная копия одежды Азаи, за исключением цвета, его одежда тоже распахнута, обнажая широкую грудь. Богини, которые следуют за ним, ничем не отличаются. Безупречная кожа, поблескивающая под шелковой тканью их облачений.

Один за другим Боги поднимаются на помост, на котором воздвигнута гора из серой древесины. Все головы поворачиваются вверх. Даже моя собственная. Кажется, я ничего не могу с собой поделать. Мой взгляд прикован к Трифону и Данаи в поисках любого сходства, которое должно было бы раньше предупредить меня об их родстве со мной.

Боги, как и мы, не носят обуви. Их босые ноги не издают ни звука по камню или лестнице, когда они возвышаются над нами, а затем останавливаются. Радостные возгласы вырываются из глоток нескольких Смертных Богов. Мурашки беспокойства пробегают по моей спине под свободной и тонкой тканью Морс паллиум, которую я ношу. Настоящая мантия предвестия смерти — по крайней мере, как сказала Мейрин.

— Кайра? — Рука Руэна все еще зажата в моей, и он чувствует это, когда мои пальцы сжимаются вокруг его. — С тобой все в порядке?

Я качаю головой в ответ. В царстве Богов — мы лишь добыча для монстров, которые хотят поглотить нашу плоть и кровь. Нет, я не в порядке. Я чертовски напугана. Пальцы Руэна сжимают мои в ответ.

Что-то не так с этой сценой что я вижу. Поднимаются бокалы за бокалами с пузырящимся малиновым и золотым, когда Трифон улыбается и протягивает руки. Мое сердце колотится так громко, что я слышу его сквозь крики толпы. Оно наполняет мои уши своим непрекращающимся биением. Веточки. Мои глаза останавливаются на аккуратно разложенных палочках, образующих пику в центре. Они мне что-то напоминают. В моем сознании всплывает далекое воспоминание. Окаменевшая древесина напоминает мне о чем-то подобном, например, о тех же веточках, которые были спрятаны под брезентом телеги, выехавшей из Академии Ривьер несколько недель назад, когда мы с Руэном тайком выбирались на встречу с Регисом — не то чтобы Руэн в то время знал о моих намерениях.

Что эта древесина значит для Богов?

— Добро пожаловать, дети мои. — Голос Трифона гремит над нашими головами, такой громкий и повелительный, что заставляет всех почти мгновенно умолкнуть. Возбужденные возгласы и болтовня затихают, когда все сосредоточивают внимание на Царе Богов.

Небольшое движение краем глаза на мгновение привлекает мое внимание. Это взмах змеиного хвоста, когда она скользит по другой статуи, более близкой к Богам. Я смотрю на Каликса, хмуря брови, когда желание спросить его, что он делает, застревает у меня в горле. Я не могу здесь. Мы слишком близко к Богам, чтобы я могла раскрыть что-либо из того, что мы знаем.

Каликс просто приподнимает губы, а затем прикладывает палец к их центру, безмолвно показывая мне, чтобы я молчала. Поворачиваясь лицом к пьедесталу, на который возвели себя Боги, я отпускаю любопытство. Что бы это ни было, я доверяю ему. Это странная вещь — доверять кому-то, — но я понимаю, что решение сделать это освободило меня от множества ограничений, которые у меня были раньше. И это выбор, который я сделала, и я не думаю, что смогла бы вернуться назад, если бы захотела.

Глава 21

Кайра

— Вас привели сюда, чтобы совершить первый обряд празднования Равноденствия. — Слова Трифона проникают в мою голову, пока я смотрю на кучу дров у него за спиной. Бледная, почти цвета слоновой кости конструкция из так называемого «дерева» куда больше напоминает кучу тел, лишённых жизни — руки и ноги, высохшие до состояния хрупкой шелухи, уложены друг на друга. Рука Руэна исчезает из моей, но я всё так же не в силах оторвать взгляд, пока холодок не ползёт по позвоночнику.

Прохладный стакан вкладывается в мою ладонь. Я опускаю взгляд и с облегчением обнаруживаю, что это не та красная жидкость, которую пил Азаи. Взгляд Руэна затуманен в нем явно читается беспокойство, когда он подталкивает меня снова посмотреть вперед, но не раньше, чем я замечаю, что у него и у остальных точно такие же бокалы. Когда мой взгляд снова останавливается на Царе Богов, он поднимает к небу свой собственный золотой кубок.

— Сегодня вечером мы сожжем священное дерево Богов, и когда пепел прольется дождем на вас, вам будет позволено использовать его, чтобы очистить ваши тела от всех прегрешений. — Его рот кривится в кривой жестокой улыбке.

Я сосредотачиваюсь на лице Трифоны, но в нем очень мало черт, которые напоминают ее — Ариадну. Мою мать. Царица Богов, с другой стороны… ее черты настолько очевидно отражают черты Ариадны, что я не знаю, как я не заметила этого раньше. Изящный изгиб ее носа, разрез глаз, надутые губы. Все это напоминает мне женщину в камере внизу. Единственная разница в том, что там, где Данаи — это золотое пламя и тепло, Ариадна — серебристая сталь и лед.

— Когда пепел коснется вас, — продолжает Трифон, — вы должны поднести его к своей коже. Отдать дань огню, поцелуем отметив своё тело. — Его взгляд обводит толпу.

И когда, наконец, его глаза останавливаются на мне, я не отвожу взгляда. Жар обжигает позвоночник, пальцы сжимаются на бокале. Мышцы напрягаются — я готовлюсь к удару, который ещё не нанесён. Даркхейвены придвигаются ближе, предлагая как свою защиту, так и тепло своих тел. Я тянусь к теплу, позволяя ему проникнуть в мои кости, даже когда мороз быстро уносит его прочь. Дыхание испаряется из моих легких, рассеиваясь, как бегущая армия. Мне не хватает воздуха.

Мои губы пересыхают, язык прилипает к небу. Я сглатываю, ощущая вкус песка и пепла на языке, и меня тошнит. Приросшая к камню под моими босыми ногами, я отвожу взгляд от Трифона и смотрю на бокал вина в своей руке. Опасно! Мой разум кричит, звук этого слова выше, чем мой собственный мысленный голос. Мои пальцы дрожат вокруг ножки.