— Он опять начнет драку! Это чудовище! — произнесла Лусия, задыхаясь. Она все порывалась освободиться, но Катарина крепко держала ее за руку.
— Успокойся. Не видишь — они просто разговаривают.
— Знаю я, чем заканчиваются эти разговоры! — возмутилась Лусия, но Катарина уже обняла ее за талию, увлекая в дом.
Тем более, что мужчины уже закончили разговаривать, и дон Тадео быстрым шагом, придерживая головной убор, чтобы не потерять, пошел вниз по улице, а Хоэль вернулся к коню и прижался лицом к его шее.
Уже стоя на пороге Катарина подумала, что так, пожалуй, встречают горячо любимого брата, а не бессловесное животное.
— Пойдем, — сказала она Лусии, — не будем мешать их встрече.
Компаньонка насупилась, но больше не возражала. Катарина вернулась к книге, что читала раньше, а Лусия села на диван, достав ленты и швейные принадлежности. Она принялась шить, но была такой рассеянной, что только колола иглой пальцы и делала затяжки на шелке.
Катарина не мешала ей, но сама изнывала от ожидания. Кто бы мог подумать, что она станет скучать без компании мужа? Она то и дело поглядывала на часы, чьи стрелки, как ей казалось, совсем перестали двигаться. Прошел час и еще четверть, когда Хоэль вернулся.
Женщины посмотрели на него — одна внимательно, другая хмуро.
Хоэль остановился посреди комнаты и, пряча руки за спину, спросил у Катарины, как примерный школяр:
— Можно Кочерыж Трониталю остаться на пару дней? Вы же были, вроде, не против, донья? У него конь захромал, придется задержаться. Он будет жить со мной в мансарде и никого не побеспокоит.
— Думаю, коню будет неудобно в мансарде, — мягко сказала Катарина. — Лучше определить его в конюшню.
Хоэль сначала не понял, а потом с такой готовностью расхохотался над ее шуткой, что Катарина поняла — ему очень хочется, чтобы его бывший оруженосец остался, и он готов услужливо смеяться, лишь бы она это разрешила.
— В мансарде только одна постель — сказала она, но Хоэль ее перебил.
— Ничего, он прекрасно устроится на полу!
— поэтому уступите мансарду гостю, а сами перебирайтесь в спальню, — закончила Катарина.
Хоэль замолчал на полуслове, пристально глядя на жену и покусывая губу, а Лусия отложила шитье и тихонько вышла из комнаты с таким удрученным видом, будто Катарина заболела неизлечимой болезнью, и теперь диагноз подтвердился. Но ее ухода никто не заметил, а Хоэль придвинулся к Катарине, все так же пряча руки за спиной.
— Мне съехать из мансарды в спальню? — переспросил он. — Я не ослышался? В вашу спальню?
— На втором этаже есть несколько спален для гостей, — ответила Катарина с милой улыбкой. — Одну из них вы вполне можете занять, Хучо.
— А, — он опомнился и усмехнулся. — Ну ладно. Спасибо, что не отказали Коч Трончиталю. И вот еще, — он сделал шаг вперед и поставил на подоконник рядом с Катариной шкатулку. — Здесь ровно сто золотых, я пересчитал. Мой долг, как и обещал.
Катарина смотрела на шкатулку, не торопясь ее открывать.
— Где вы взяли деньги? — спросила благородная донна с беспокойством. — Это ваш оруженосец привез вам такую сумму?
— Конечно, кто же еще? Но это мои деньги, у меня было кое-что припрятано на черный день, — Хоэль вдруг наклонился и поцеловал жену в шею — как раз над черным кружевным воротничком. Поцелуй вышел быстрым, но обжигающе горячим.
Катарина тихонько ахнула и покраснела, а Хоэль был уже у порога:
— Пойду, устрою Кочерыжку и сразу вернусь!
Он и в самом деле вернулся очень быстро — очень довольный, уселся на диван, развалившись на подушках, и сказал, благодушно улыбаясь:
— Ну что там было дальше в вашей книжке? Вы остановились на том, как Фабриччио сказал, что женится на мегере, потому что ему главное — сколько приданого за ней дадут.
— Вовсе нет, — возразила Катарина. — Фабриччио сказал, что сделает одолжение своим друзьям, чтобы они могли просить руки Бьянки Хоэль, — она помолчала, а потом осторожно спросила, — но ведь все ваше имущество было конфисковано после ареста.
— Не все, — ответил он, но Катарину не обманул его беззаботный вид. — Отобрали только королевские милости и льготы Мальчеде. Но я же не воробьем бедным женился. Читайте же, донья!
— Подождите, — Катарина отложила книгу и посмотрела сначала на шкатулку, а потом на мужа, и посмотрела строго, испытующе. — Вы хотите сказать, что у вас было припрятано больше сотни золотом? И я должна в это поверить?
— Все законно, можете не сомневаться, — ответил ей муж. — И что вы прицепились, донья? Моего слова вам недостаточно?
— Хоэль
— Ладно, успокойтесь, — проворчал он. — Я продал коня — только и всего.
Несколько секунд Катарине понадобилось, чтобы осмыслить сказанное.
— Вы продали этого серого андалузца? — уточнила она.
Хоэль кивнул.
— Вот этого — Катарина замялась, — Офико?
— Ну да, Мордоворота. Я сразу думал его продать, когда вы меня спасли. Поэтому и написал Кочерыжке.
— Мне показалось, вы очень к нему привязаны, — сказала Катарина задумчиво.
— К Кочерыжке-то? Да мы столько прошли и пережили, что он понимает меня с полуслова, — подтвердил Хоэль.
— Я говорила об Офико.
— А, — Хоэль нахмурился, — конь как конь. Не лучше и не хуже тех, что были у меня прежде. Вы будете читать, донья?
Катарина взяла книгу, но судьба главных героев перестала ее занимать. Прочитав с десяток страниц, она остановилась, сославшись на усталость.
— Хотите прогуляться? — тут же предложил ей муж. — Сядем в коляску и прокатимся до винной лавки?
— Хотите отпраздновать удачную сделку? — кивнула Катарина на шкатулку.
— Кочерыжка заслужил хорошего вина, — сказал Хоэль, широко улыбаясь.
— Пожалуй, я лучше прилягу и пережду жару, — ответила Катарина. — А вы можете съездить за вином для своего друга. Хотите скажу, чтобы приготовили закуски?
— Да вы просто ангел! — восхитился он. — Но лучше мы закусим где-нибудь в другом месте. Кочерыжке не по себе в вашем чистом домике.
Они собираются пойти в таверну? Это царапнуло Катарину остаточно сильно, но она не показала вида, что недовольна, и сказала:
— Только, Хоэль
— Да? — мыслями он был уже в винном погребке, но сразу оглянулся.
— Соблюдайте приличия. Двое пьяных мужчин — это будет слишком для Каса-Пелирохо.
Он хохотнул и погрозил ей пальцем:
— Не беспокойтесь, донья! Мы будем вести себя тихо, как мыши.
— Вы сами-то в это верите? — пробормотала Катарина, глядя в окно, как ее муж идет к конюшням — легко, весело, будто танцует фламенко напоказ.
23.
Серенада для прекрасной донны
— Ну на черта вы так надрались, — ворчал Трончиталь, подпирая Хоэля плечом.
— Куда — надрался? — протянул тот. — Да я трезв, как монашка во время поста.
Трончиталь только хмыкнул:
— Посмотрели бы на себя со стороны. Видок еще тот.
— А, пустяки — Хоэль пощупал опухшую скулу. — Ты же знаешь, что на мне все заживает, как
— Как на собаке, да, — закончил бывший оруженосец. — Но только лезть на кинжалы с голыми руками не нужно было.
— Как — с голыми? — обиделся Хоэль и остановился посреди улицы. — У меня была лавка!
— Идите уже, — Трончиталь пихнул его, понуждая переставлять ноги. — Увидит вас донья в таком виде, и вы ей ни под каким соусом милы не будете.
— Я ей и так не сильно нравлюсь, — доверился Хоэль.
— Не удивительно, — буркнул оруженосец.
— Я ей многим обязан, — продолжал поверять ему Хоэль.
— Вы мне это уже сто раз говорили.
— Она такая красивая, — Хоэль опять остановился — прямо посреди улицы, запрокинул голову, подставляя лицо луне, и закрыл глаза.
— Опять!.. — почти простонал Трончиталь. — Да, она красивая. Топайте, давайте!
— Давать — не мужское дело, — отрезал Хоэль, но от любовных грез очнулся и довольно бодро пошел по улице. — Она красивая, — завздыхал он уже через пять шагов, только спряталась, как улитка в свое черное платье
