Я ее сделала!
Все смотрели на Агнесс, она была в центре внимания, но впервые вовсе не такого внимания, которого она желала.
И в воцарившейся тишине внезапно очень громко прозвучал пронзительный голос Калопины Марени.
– Слушайте все! Я хочу признаться! Не могу больше скрывать!
Все в полном удивлении посмотрели на нее.
Уж от Марени-то что было ожидать?
– Я сплю с Форупом Лошалем! – скороговоркой вымолвила Калопина и попыталась зажать себе рот, но слова лились из нее бурным потоком. – Наша связь длится уже полгода! Я прихожу в дом Лошалей по вторникам и четвергам, когда его жена ездит на женское собрание, и мы занимаемся любовью прямо в их супружеской кровати. Слуги обо всем знают, но Форуп щедро платит им, вот они и молчат. У меня извращенные предпочтения в сексе. Меня возбуждает фигура Форупа, а еще, что он редко моется.
Эффект от этого признания явно был похлеще, чем от грязевой бомбы Агнесс.
– Дорогой? – с истерикой в голосе вскричала Ганна Лошаль, обращаясь к мужу.
Форуп Лошаль был весьма полным молодым человеком с кудрявыми волосами, расчесанными на прямой пробор, с двумя подрагивающими подбородками и водянистыми глазами.
Он часто заморгал, переминаясь с ноги на ногу и жалко замямлил.
– Дорогая, я, я...
– Не знаю, почему рассказала это! – заплакала Калопина. – Не знаю, что, что на меня нашло!
И тут ее взгляд остановился на мне.
Я вежливо кивнула и отпила из бокала искристого, который был у меня в руках.
ЕЕ БОКАЛА.
В то время, когда она осушила бокал, который подсунула мне!
Так вот что там было – сыворотка правды.
Меня хотели раскрутить на скандальные признания на моем собственном приеме.
Но кое-чего не учли.
Осознав, что попалась на свою же собственную удочку, Калопина громко и горько разрыдалась. Ведь ее репутация в высшем свете была загублена.
Узнавшая об измене своего супруга, Ганна Лошаль тоже разрыдалась – вернее, громко завыла.
Как будто сама за спиной муженька не потешалась над его нелюбовью к гигиене.
А все гости принялись расходиться, бурно обсуждая эту потрясающую новость.
Громкий скандал, которым завершился вечер, был для них слаще меда.
Мой прием был идеален.
Мне оставалось только душевно проводить всех гостей, и можно было выдыхать.
Эдриан явно намылился под предлогом прощания завести со мной беседу, но черта ему с два – я отправила к нему прощаться болтливую Мерседес, которая явно обрадовалась возможности исполнить обязанности хозяйки вечера.
– Могу ли я удостоиться чести, леди Адлер?
Замерев на одном месте, я досчитала до трех, чтобы успокоиться, и медленно обернулась...
ГЛАВА 79
Данте стоял прямо за моей спиной в полумраке коридора.
Без повязки.
Я тут же окунулась в его темно-синие глаза, как в океан. Океан – стихия, которой сопротивляться не было никакого смысла.
Зачем он снял наглазник?
Что сейчас видит во мне? Неужели читает мои мысли?
– Что вам угодно, темный генерал Сальваторе?
– Всего лишь, чтобы вы проводили меня до ворот, леди Адлер.
По местному этикету считалось, что если хозяева провожали гостя дальше порога, значит, оказывали ему особую честь.
– Вы – тот, кто избавил нас от мареновой угрозы, – любезно проговорила я. – А значит, вам можно все.
Мы шли по дорожке рука об руку, и гравий тихо шуршал под ногами.
Я пыталась унять бешено колотящееся сердце, которому не было совершенно никакого удержу и покоя.
Зябко поежившись, обняла свои обнаженные плечи руками – в Серинити уже наступила морозная зима. Она была не сильно холодной – градусов пять-шесть, а то и меньше.
Но в открытом шелковом платье все равно, конечно, холодно.
Вдруг Данте снял с себя форменный военный китель и накинул мне на плечи.
Он был тяжелый и хранил тепло его тела.
Я согрелась вмиг!
Нет, не согрелась.
Меня кинуло в жар. Щеки заалели, и предательски сбилось дыхание.
Я провела пальцами по грубой и шершавой ткани, ощущая ее текстуру.
Мы совсем отдалились от главного выхода, где мелькали силуэты людей и огни факелов, где раздавались звуки отъезжающих карет.
Услышав глухое лошадиное ржание, я увидела Погибель.
Ее алые глаза вспыхнули в полутьме, яркие, как рубины.
Лошадь сразу же потянулась к Данте, но, завидев меня, недовольно всхрапнула и топнула копытом, как будто приревновала своего хозяина.
Но Данте провел рукой по ее атласно-черной морде, и Погибель успокоилась.
– Что, если я скажу вам, леди Адлер, что мареновая угроза побеждена не до конца? – внезапно сказал Данте.
– Вы разбили большое стадо чумных на границе.
– Может статься, что это была лишь малая часть того, что движется на нас. Сейчас на границе наступило затишье, но я опасаюсь, что это затишье перед бурей, – Данте покачал головой. – Мы не знаем, что произошло в Лимане, и откуда взялась эта чума. Иногда меня посещают мысли, что за тем огромным стадом придет еще. Помимо этого меня беспокоят наши водоемы. Последнее время все чаще стали появляться отравленные чумой колодцы и источники. Избранная не особо занимается их очищением, делает это на публику и часто игнорирует просьбы людей. Но если у вас такая же магия, как у нее… А я чувствую, что магии у вас гораздо больше, чем у нее, то прошу вас помочь с лечением воды от чумы.
– Разумеется – сделаю все, что в моих силах, – с готовностью кивнула я.
– Не сомневался, что вы не откажете, леди Адлер.
– Благодарю, что посетили мой скоромный прием, генерал Сальваторе. Видеть вас здесь действительно было честью для меня, – вежливо сказала я, а внутри у самой бушевал ураган.
Он держал лошадь под уздцы, но почему-то не уезжал, глядя мне в глаза, словно не мог оторваться.
– Вы сказали, что мне можно все, леди Адлер, – вдруг усмехнулся Данте. – Пожалуй, я этим воспользуюсь.
Не успела я опомниться, как он склонился ко мне и накрыл своими губами мои губы.
А я, глупая, когда-то думала, что он будет умолять о поцелуе!
Нет, Данте не умолял – он был из тех, кто просто берет то, что ему нужно.
Его руки легли на мою талию, но не так, как было, когда мы танцевали.
Это было настоящее объятие, настоящая близость, полная страсти и чувственности.
Я ощущала его запах и твердые губы – глубокий ненасытный поцелуй, от которого, кажется, весь мир перевернулся, и я вместе с ним.
Одной рукой он провел по моей спине и выше, прикоснувшись к моим волосам, убранным в высокую прическу.
Правая его рука скользнула по моей юбке, задирая платье.
Он был без перчаток, поэтому я ощутила, как Данте приподнял и сжал мое обнажившееся бедро чуть выше кружева чулка. Контраст его прохладных пальцев и моей пылающей оголенной кожи заставил меня вздрогнуть и откинуться назад.
Но Данте не дал отстраниться, властно прижимая меня к себе и терзая мои губы.
Острое, яркое желание пронзило меня и накрыло с головой, я дышала Данте и этими упоительными жадными поцелуями, млея от его прикосновений.
Я понимала, что не должна поддаваться этому безумному порыву, потому что не знала, друг он мне или враг.
Сейчас я должна была быть особенно осторожна, в моем положении нельзя было никому доверять.
Но о какой осторожности могла идти речь, когда так бешено билось сердце и дрожали колени, когда я чувствовала неистовое желание мужчины и сама с не меньшим исступлением желала его?
– Знаете, что больше всего возбуждает меня в вас, леди Адлер? – прозвучал рядом с моим ухом его вкрадчивый вопрос.
При этом губы Данте коснулись мочки моего уха, отчего по коже пробежала волна мурашек.
Бог мой, нельзя так сходить с ума, нельзя!
– Ваш ум, леди Адлер. Трюк с бокалом был великолепен. Я хотел вмешаться, но вам даже не потребовалась моя помощь.
– То есть, вы заметили, что Калопина подмешала зелье и не дали бы мне выпить?
