Кузнец (ЛП) - Вендел С. И.

К полудню она выглядела как истинная аристократка. Фиа отступила назад, позволив ей беспристрастно окинуть себя взглядом в зеркале. Шёлковый парчовый наряд, жемчужное головное украшение и золотая цепь — символ власти — на плечах казались скорее театральным костюмом, чем её истинным «я»

Сорча подошла сзади, отражаясь в зеркале:

— Ты выглядишь потрясающе.

— Я не чувствую себя такой, — призналась Эйслинн.

Сорча обняла её, осторожно избегая золотой цепи:

— Знаю. Но ты — сама воплощённая наследница. Такой не посмеют перечить.

Это всё же вызвало слабую улыбку:

— Да?

— Когда ты взойдёшь на помост, все ахнут. Надеюсь, Баярд обмочится в своих дорогих сапогах.

Эйслинн поцеловала подругу в щёку:

— Спасибо, что ты со мной.

— Мы рядом на каждом шагу, — заверила Сорча.

— Всё готово, — добавила Фиа. — Он больше не будет вашей проблемой.

Хоть какая-то светлая перспектива. Вчерашние приготовления с капитаном Аоданом ненадолго отвлекли её от тревог. Эйслинн твёрдо решила не уступать Баярду — но и просчитала последствия.

Она отвергнет его и разоблачит предательство перед собравшимися дворянами. Главное — задержать его и стражу в зале до того, как кто-то предупредит его отряд. Следующие несколько часов должны пройти безупречно. Без сюрпризов.

Если всё пройдёт по плану, Эйслинн разом избавится от угроз Баярда. Пережить сегодня, чтобы сражаться завтра.

Ободрённая словами подруг, Эйслинн кивнула и вышла из покоев. В коридоре её уже ждала охрана, выстроившаяся по бокам, — и они неспешно двинулись к главному залу.

Дорога казалась бесконечной, и дело было не только в тяжёлых складках платья. Пульс отдавался в пересохшем горле, а пальцы в кармане судорожно сжимали деревянную розу — подарок Хакона.

Зал уже был полон, когда герольд возвестил о её прибытии. Лёгкий шелест тканей — собравшиеся поворачивались, провожая Эйслинн взглядами, — прокатился под сводами. Поднявшись на помост, она встала рядом с отцовским креслом, заложив руки за спину.

Дыхание перехватило, когда она окинула взглядом море любопытных лиц.

Причина такой толпы была не только в объявленном сборе войск. Большинство, наверное, жаждало стать свидетелем первого за десятилетия Выбора.

— Что ж, — её голос уверенно разнёсся по залу, — я могу выбирать?

В толпе прокатился нервный смешок.

Эйслинн сосредоточилась на ровном дыхании, сохраняя бледную улыбку. Краем глаза она заметила Сорчу и Фиа — их взгляды, полные поддержки, немного успокоили дрожь в коленях. Как же хотелось ей не стоять здесь одной. Не участвовать в этом абсурдном спектакле. Чтобы тот, кого выбрало её сердце, был сейчас в зале.

Хотя, возможно, отсутствие Хакона — к лучшему. Вспомнив, как ревновала его к вниманию служанок, она с ужасом представила, что бы началось во время Выбора.

Если, конечно, его чувства хоть отдалённо напоминают её собственные.

Он должен испытывать что-то ко мне. Эйслинн ошибалась насчёт мужчин, насчёт многого — но не в случае с Хаконом.

Может, увидев, как он пылает от ревности, она получила бы ответ.

А может, она просто жаждала увидеть его лицо — чтобы почерпнуть силы в одном лишь его присутствии.

Но теперь это не имело значения. Она так и не узнает ответа — ведь его здесь не было.

Её взгляд упал на Баярда, который выступил вперёд, излучая уверенность и богатство. Его голубовато-серый дублет был расшит серебряными нитями, бархатные бриджи облегали стройные ноги, а пелерина с меховой отделкой и фамильным гербом ниспадала с плеч. Каштановые кудри блестели, уложенные с безупречной точностью, а на каждом пальце сверкало по кольцу.

Он улыбнулся ей, показав ямочки на щеках, и, будь он незнакомцем, то мог бы показаться обаятельным и красивым. Идеальный галантный претендент, явившийся за рукой дамы.

С изящным поклоном Баярд опустился на одно колено.

— Я — барон Падрайк Баярд, претендующий на руку леди Эйслинн Дарроу. Единственный наследник своего рода, владелец Энделина и троюродный племянник самой королевы Игрейн по материнской линии. Нет виноградников богаче энделинских, нет дома прекраснее моего, и…

Эйслинн стояла недвижимо, пока он перечислял свои достоинства. Богатство, статус, комфорт.

Вот только всё это у неё уже было.

За всю жизнь она встретила лишь одного человека, способного дать ей то, что она действительно хотела — и в чём нуждалась. Утешение, поддержку, дружбу. Мужчину, чьё присутствие обогащало её жизнь, наполняло её любовью и принятием.

Ей не нужны были дорогие ткани и сверкающие драгоценности — лишь вырезанная из дерева роза и сердце того, кого она любила.

О судьба, я люблю его.

Среди хаоса, вызванного возвращением Джеррода, она не решалась назвать свои чувства к Хакону. В глубине души она боялась: стоит лишь признать их — и всё станет слишком реальным. А с угрозами, нависшими над ней и Дундураном, надежда на счастье казалась безумием. Она могла потерять отца, титул, саму жизнь — готова ли она потерять ещё и сердце?

Хотя, возможно, оно было потеряно давным-давно — когда он улыбнулся ей из-под нелепой шляпы, которую она ему подарила, или учил её языку жестов.

Боже правый, я люблю Хакона с момента, как узнала его.

— …в моих конюшнях не менее пятидесяти чистокровных скакунов, а погреба ломятся от лучших урожаев…

Эйслинн с трудом сдерживала тошноту, слушая, как Баярд перечисляет свои «достоинства». И, судя по громкому покашливанию из зала, она была не единственной, кому это наскучило.

— Давай уже заканчивай, мальчишка, — пробурчал граф Старли.

На скуле Баярда дёрнулась жилка, но он сохранил улыбку:

— Я предлагаю всё это, а также мой титул, защиту и преданность.

Его последние слова повисли в воздухе. Взгляд, устремлённый на Эйслинн, не оставлял сомнений в их истинном значении.

В зале воцарилась тишина, пока Баярд продолжал стоять на колене.

— Есть ли другие претенденты? — заставила себя спросить Эйслинн.

Баярд оглянулся через плечо с добродушной мальчишеской ухмылкой — которая мгновенно исчезла, когда вперёд выступил барон Бургонь.

Эйслинн с удивлением наблюдала, как пожилой барон с некоторым усилием опускается на колено. Его огненно-рыжие волосы уже серебрились на висках — он был ближе по возрасту к Меррику Дарроу, чем к ней. Бургонь славился весёлым нравом и громким смехом, и сейчас его глаза лукаво блестели.

Подмигнув с колен, он провозгласил:

— Надеюсь, вы простите мне эту дерзость, миледи, но я не смог устоять перед искушением, — затем наклонился вперёд, громко «шёпотом» добавив: — И подумал, что вам не помешает альтернатива этому… ослу.

Зал фыркнул, и Баярд отбросил любое подобие любезности. Нахмурившись, он прошипел в сторону нового соперника:

— И что ты сможешь предложить молодой невесте, Бургонь?

— Куда больше, чем ты, мальчишка, — парировал тот вполголоса.

Собравшиеся рассмеялись, а Эйслинн почувствовала, как заливается румянцем. Лёгкость момента её не раздражала, но мысль о том, что все теперь гадают, кто лучше справится в её постели, вызывала отвращение.

Пока Бургонь перечислял свои достоинства, Эйслинн перевела взгляд на Сорчу. Подруга ответила ей схожей гримасой.

Затем она отыскала в толпе капитана Аодана — тот стоял у главных дверей зала и едва заметно кивнул, глазами указывая на её рыцарей, которые медленно пробирались сквозь толпу, окружая Баярда и пятерых его стражников.

Это придало ей уверенности. Теперь она могла терпеливо слушать, как Бургонь разыгрывает целое представление, доводя зрителей до смеха — преимущественно за счёт Баярда.

Эйслинн хотела бы разделить веселье, но нутро её скрутило от нервов, когда речь Бургоня подходила к концу. Через мгновение настанет время выбирать.

Когда Бургонь закончил, его громогласный голос ещё эхом отдавался под сводами. Атмосфера потеряла лёгкость — толпа замерла, затаив дыхание в ожидании её решения. Все стояли неподвижно, кроме задних рядов, где люди расступались перед одной фигурой, возвышавшейся над остальными.