Редаманс (ЛП) - Долорес Х. К.

— А как же мои душевные страдания? — спрашиваю я. — Всё то время, что я боролась со своими инстинктами, пока ты неделями играл со мной в игры? Или все те часы, что я провела, дрожа от холода, в камере предварительного заключения? За это ты тоже не испытываешь ни капли сожаления?

Выражение его лица становится неуверенным.

— Ну, конечно. Это было не то...

— Итак, — вмешалась я. — Я хочу извинений.

Наступает пауза, пока он переваривает смысл сказанного мной, прежде чем его глаза загораются интересом.

— Скажи мне, какого рода извинения ты хочешь.

У меня перехватывает дыхание.

— Одно, когда ты стоишь на коленях.

Его глаза на мгновение расширяются от удивления, и я беспокоюсь, когда он отступает на шаг назад, что он отступает от меня, но затем он делает, как я прошу.

Без колебаний.

Он опускается на одно колено.

А потом еще один.

Срань господня.

Даже сейчас очевидно, что в Адриане Эллисе нет ни капли покорности. У него вздернутый подбородок и расправленные плечи человека, которому никогда не приходилось просить, только требовать. Его глаза отслеживают меня, как у хищника, ожидающего возможности наброситься.

— Вот так? — мурлычет он.

Я киваю.

— Да... Это... что ты делаешь?

— Ну, я должен быть смиренным, когда приношу извинения, верно? — спрашивает он, кривя рот в дикой улыбке, когда расстегивает рубашку. Он обнажает напряженные мышцы под ней, понемногу, пока не снимает рубашку полностью.

Я впитываю его, мой взгляд задерживается на цветке мака, нарисованном прямо над его сердцем.

Я наклоняю голову.

— Знаешь, есть что-то такое... — Я подхожу ближе, вторгаюсь в его пространство и провожу пальцем по татуировке.

— Знакомое? — Он заканчивает и прижимает мою руку прямо к своему сердцу. Я чувствую, как бьется его пульс под стеной мышц, костей и крови. — Почти как будто это...твое?

— Что? — Я смотрю на татуировку, и тут меня осеняет осознание. У меня перехватывает дыхание.

Подождите.

— Это же мой дизайн. Я создала его ... — Мои глаза устремляются к нему, и я выдыхаю: — Как?

На его губах играет загадочная улыбка.

— Восемь лет назад клиент заказал у тебя серию минималистичных цветочных композиций...

— Для декора их офиса благотворительной организации, — заканчиваю я, расширяя глаза. — Это был ты? Тот, кто прислал мне электронное письмо? — Это было так давно, что я даже не могу вспомнить подробностей - только то, что этот заказ покрыл почти годовую стоимость аренды моей квартиры.

— Технически, нет, — говорит он. — Я попросил Мэгги, одну из сотрудниц Фонда Эллиса, отправить заказ. Все остальные эскизы были вывешены в нашем офисе в Балтиморе - и, насколько мне известно, до сих пор висят там, - но этот я, очевидно, сохранил для себя.

Я недоверчиво моргаю.

— Я…

— Я так и думал, — говорит он. — Если я собираюсь навсегда запечатлеть тебя на своей коже, то пусть это будет твой дизайн.

Жар пронизывает меня насквозь.

Было эротично сознавать, что на его коже было выгравировано мое имя, но теперь знать, что это также мой дизайн...

— Что-нибудь еще? — Мне удается справиться с подступающими к горлу эмоциями. — Татуировка, досье ... Это все, верно? За последние десять лет ты никакими другими способами не дергал за ниточки?

Он бросает на меня застенчивый взгляд.

— Ну, я полагаю, есть еще одна последняя вещь, о которой ты не знаешь.

У меня сводит живот.

О Боже.

— ...хорошо, — выдыхаю я, готовясь ко всему.

— Это звучит до нелепости собственнически, — признаётся он. — Но я никогда не мог смириться с тем, что чьи-то ещё стены украшают твои картины. Что кто-то вешает их у себя дома. — Пауза. — Поэтому я купил все твои работы.

В моей голове крутятся мысли:

— Из «Ars Astrum»?

Он кивает.

Британская покупательница, — говорила Оушен? — Женщина?

Он кивает.

Покупательница из Великобритании женского пола, так сказала Оушен?

— Дай угадаю, — вздыхаю я. — Еще один твой сотрудник?

Он ухмыляется, а затем спрашивает:

— Тебя это расстраивает?

Меня это расстраивает?

Может быть, пару дней назад это было бы...

Но сейчас все чертовски сильно отличается от того, что было пару дней назад.

Я яростно целую его.

Адриан отвечает серьезно, обхватывая мой затылок и сплетая свой язык с моим. Хотя это немного неудобный угол, когда он стоит на коленях, поэтому я собираюсь наклониться - только для того, чтобы его руки легли мне на плечи и остановили меня.

Он качает головой.

— Это я должен стоять на коленях, помнишь? Извиняться, верно?

Слегка затуманенный желанием, я киваю.

— Подними платье, — внезапно приказывает он. — Вокруг талии. — Я делаю, как он просит, и его взгляд опускается на мои белые кружевные трусики, теперь полностью обнаженные. Он улыбается мне из-под темных ресниц. — Ты надела их только для меня?

Я фыркаю.

— Ты в буквальном смысле выбрал их для меня. Этим утром.

— Я знаю. — Его глаза игривы, вот почему я не ожидаю, что он внезапно прижмет мои бедра к своему лицу. — Ты как моя маленькая куколка. — Он целует внутреннюю поверхность моего бедра. — Я могу играть с тобой в переодевания, когда захочу. — Еще один поцелуй - на этот раз выше по бедру, и я прерывисто выдыхаю. — И я могу овладеть тобой, когда захочу. — Он стягивает мои трусики вниз - зубами - и прижимается языком к моему клитору.

О, черт.

Меня сбивает с толку то, как быстро Адриан превосходит любого другого сексуального партнера, который у меня был, парой щелчков языком. Удовольствие пронзает меня искрами, моя голова откидывается назад, и я успокаиваюсь, запуская руки в его волосы.

Было ли так же хорошо в прошлый раз?

Потому что я ни за что не села в самолет и не улетела, когда он был...

Его язык дразняще скользит по моим складочкам, и я тереблю его мягкие завитки. Это начинается достаточно нежно, как будто он просто пробует меню опций.

Но затем его язык проникает внутрь меня.

Мои ноги подгибаются, я не в силах продолжать стоять под натиском удовольствия. Адриан, не убирая языка с моих внутренних складочек, хватает меня за заднюю поверхность бедер и поднимает в воздух.

Я ахаю - наполовину от удивления, наполовину от удовольствия, - когда он обхватывает мои ноги вокруг своей шеи и полностью зарывается лицом в мое влагалище.

Жар разливается внизу моего живота, и я прижимаюсь к нему, мои бедра наклоняются к его рту.

Неужели я уже...?

Еще одно движение его языка по моему клитору, и он внезапно сильно сосет.

Я балансирую на грани экстаза, обвивая ногами его шею, пока он целует мой клитор.

О, Боже мой.

Я стону почти смущающе громко, когда меня накрывает волна удовольствия, и даже когда все заканчивается, его язык лениво облизывает меня.

Срань господня.

Когда я в последний раз кончала так быстро?

Адриан отрывает рот, почти неохотно, и мои ноги безвольно обвиваются вокруг его шеи.

— Ты знаешь, — выдыхает он, его глаза затуманены желанием. — Тебе следует чаще заставлять меня извиняться.

Я усмехаюсь, а затем, словно настоящую куклу, какой он меня назвал, он без особых усилий меняет моё положение и несёт к кровати.

Когда он укладывает меня лицом вниз на шёлковые простыни, я больше напоминаю бескостную кучу, чем что-либо другое. Он быстро расправляется с пуговицами на спине моего платья и стягивает ткань по моей влажной от пота коже вниз.

— Ты такая красивая, — восхищенно бормочет он, пока его пальцы скользят вниз по обнаженному изгибу моей спины. — И моя. — В этой последней фразе есть что-то собственническое, а затем я слышу, как он поднимается с кровати.

Я поворачиваю лицо.

— Что ты...

Большая рука прижимает мое лицо обратно к подушке, загораживая обзор.

— Ты мне доверяешь?