Столкновение (ЛП) - Хабра Бал

— Эй, — окликаю я его, когда подкатываюсь ближе, но он только отправляет в ворота очередную шайбу. Мне надоело, и я коснулась его плеча, чтобы привлечь его внимание. — Кроуфорд!

Я стою слишком близко к нему, поэтому, когда он оборачивается, его локоть ударяет меня в плечо, выводя из равновесия. Я вскрикиваю и падаю на лед, спина принимает на себя большую часть удара, а голова избегает соприкосновения со льдом. Мысль о том, что мой череп расколется, вызывает дрожь в позвоночнике. В прошлом году появилось видео, на котором фигуристка из Далтона проломила себе череп на льду во время Олимпийских игр. С тех пор даже ступить на каток в Далтоне без шлема означало, что персонал откусит вам голову.

— Черт. Ты в порядке? — спросил Эйден, вытаскивая наушник из уха. — Я тебя не слышал.

— В порядке, — бормочу я, все еще лежа на льду.

Его беспокойство утихает, когда он слышит мой тон.

— Если ты не умеешь кататься на коньках, вон там стоят вспомогательные детские конусы.

— Очень смешно. Я прекрасно умею кататься на коньках, — я вытираю лед со своих бедер. — Я, наверное, могла бы даже победить тебя в гонке.

Он смотрит на меня с весельем.

— Победить меня? Ты буквально все еще лежишь на земле после падения.

Он предлагает руку, но я поднимаюсь сама. Когда я восстанавливаю равновесие, то смотрю ему в глаза.

— Боишься?

— За тебя? Да.

Я смотрю на него пустым взглядом.

— Ты серьезно? — спрашивает он, не веря своему тону.

Я киваю.

— На что спорим?

— Что я выиграю, — преувеличение, о котором я пожалела сразу же, как только его озвучила. Я уверенная, а не глупая, но сейчас его самодовольное лицо – достаточный вызов. Даже если завтра я, возможно, не смогу ходить.

— Я играю только на ставки.

Серьезно, он что, азартный игрок?

— Отлично. Если я выиграю… — я немного подумала, потом улыбнулась. — Ты должен безропотно соглашаться на все, что я предложу во время наших занятий.

Его челюсть застывает, и я улыбаюсь, зная, что он у меня на ладони.

— А если я выиграю, ты скажешь тренеру, что я был так великолепен, что твое исследование закончилось раньше времени.

У меня отпадает челюсть. Слишком много работы предстояло сделать. Слишком много анкет и опросников, которые нужно было заполнить. Я никак не смогу самостоятельно получить точные результаты.

— Но это невозможно.

— Боишься? — он бросает мои же слова обратно в меня.

Я скрежещу зубами, чтобы не выдать себя наглым комментарием. Я почти отказываю ему, но его наглая ухмылка заставляет меня сжать кулаки и вспомнить, за что именно я не люблю хоккеистов.

— Ладно. Я все равно выиграю.

Его негромкая усмешка пробегает по моей коже.

— И мне еще говорят, что я высокомерный.

— Самоуверенный, — поправляю я.

Это заставляет его улыбнуться еще шире, и я игнорирую его, чтобы проскочить к бортам.

— Прямой бег до противоположного борта?

— Да, — говорит он, но все еще не прижимаясь спиной к ограде.

— Готов…

— Шлем.

— А?

— Надень шлем или мы не будем этого делать.

— На тебе его нет, — обвиняющ говорю я. — Твоя массивная голова сделана из стали?

— Я могу справиться с тем, чтобы не проломить себе череп. А вот в тебе я не уверен.

Я насмехаюсь.

— Что ж, очень жаль, потому что у меня его нет, — мне действительно стоит его надеть. После посещения семинара по мозговой дисфункции в прошлом семестре, я знаю, что лучше не ставить под угрозу здоровье своего мозга.

Эйден поворачивается, чтобы взять что-то из-за ворот.

— Вот.

Я смотрю на шлем в его руке. Это не полноценный шлем, а козырек, который они надевают на некоторые тренировки.

— Как моя голова поместится в твоем шлеме?

— Это лучше, чем биться голой головой об лед.

Я неохотно беру у него шлем и замираю, прежде чем позволить ему коснуться моих волос.

— Просто чтобы ты знал, ты нарушаешь мой график мытья волос, — он смотрит на меня безучастно, как будто здоровье моих волос имеет для него наименьшее значение. На моей голове шлем висит свободно, обеспечивая очень слабую защиту. Он вот-вот упадет.

— Затяни его, — говорит он, указывая на ремешок.

— Хорошо, — я с силой дергаю за него.

Он выдыхает и встает на коньки в нескольких сантиметрах от меня. Он так близко, что я чувствую его чистый запах, когда он возвышается надо мной. Как ему удается не пахнуть отвратительно, ума не приложу. Если по раздевалке можно судить о том, как плохо могут пахнуть хоккеисты, то он – аномалия.

Я смотрю прямо на него, когда он поправляет шлем. Его глаза почти гипнотизируют, и я слышу, как в моей голове звучит призыв отвернуться. Зеленый цвет по краям кажется ледяным, с золотыми вкраплениями. Когда он убирает волосы с моего лица, я вырываюсь из этого состояния.

— Если потянуть за левый ремешок, он затянется потуже, — объясняет он, натягивая его. — Должен находится прямо под подбородком, — он закрепляет его как может. — Нормально?

Я киваю.

Он отъезжает назад.

— На счет три.

После обратного отсчета мы отталкиваемся от борта и бежим по льду. Он быстр. Безумно быстр. Я начинаю задумываться, почему я думала, что смогу выиграть у защитника D1⁶. Тем более что последний раз я каталась на коньках много лет назад. Мои ноги горят от нескольких движений. Глаза плохо фокусируются на финише. Вместо этого я наблюдаю за его молниеносным движением, и в этот момент спотыкаюсь о выбоину во льду.

Визг, который я издаю, должно быть, достигает его ушей, потому что я слышу скрежет лезвий еще до того, как падаю на землю. Снова.

Я запоминаю, что защита головы очень важна, особенно когда мой шлем смягчает удар при падении. Если не считать моей очень хрупкой гордости, я думаю, что со мной все в порядке, когда Эйден опускается на колени рядом со мной.

— Черт, похоже, это было больно. Ты не ушиблась? — его холодная рука скользит к моей шее, чтобы приподнять меня. — Какой сегодня день недели? — неожиданно спрашивает он.

Не может быть, чтобы я ударилась головой настолько сильно, чтобы понадобилось обследование на сотрясение мозга. Меня больше беспокоит то, насколько промокли мои новые леггинсы.

— У меня нет сотрясения мозга.

— Смешно, — в его спокойном голосе проступают следы беспокойства.

— Четверг.

Пока он задает вопросы, я понимаю, что технически он еще не выиграл. И я тоже не проиграла. Сдерживая улыбку, которая начинает расцветать при этой мысли, я позволяю ему поднять меня с земли.

— Где ты сейчас находишься? — продолжает он, когда я встаю.

— Смотрю на твою большую задницу, — отвечаю я, прежде чем повернуться и броситься бежать, используя каждый мускул своего тела в своих интересах.

Эйден окликает меня перед тем, как его коньки заскрежетали по льду. Быстро. Мое тело горит, но я уже так близко, что чувствую запах гребаных бортов. Я не оглядываюсь, боясь, что даже один взгляд будет стоить мне жизни.

Глава 6

Эйден

Я проиграл.

Я самый быстрый хоккеист в НАСС, и я проиграл студентке-психологу, которая ненавидит хоккей.

— Святое дерьмо! Я выиграла! — Саммер катается вокруг меня.

— Ты выглядишь удивленной для человека, который был так уверен в себе, — ворчу я.

— Потому что ты спортсмен. Ты буквально делаешь это каждый день, а я тебя победила! — она делает вихляющий поворот, сияя от счастья. Ее мокрые леггинсы привлекают мое внимание, влажная область подчеркивает ее задницу. Я отвожу взгляд, пока она не заметила, куда я смотрю. — Пожалуйста, скажи, что здесь есть камеры. Мне нужна запись.

— Для чего?

— На всякий случай.

Шантаж.

— Значит, они также засняли, как ты жульничаешь, — говорю я.

Она испускает удивленный вздох.