Порочные цели (ЛП) - Кейн Мила

Я пришел раньше всех, как обычно. Да, я был шутом команды, но при этом и самым трудолюбивым. Приходил первым, уходил последним, и помогал тренеру, когда требовалось. Еще ребенком я усвоил свою ценность – быть полезным. Если я бесполезен, то зачем меня вообще держать рядом? Горький урок, который я усвоил после ухода матери, которая потом ежемесячно звонила и просила прислать ей денег. Коул не брал трубку, поэтому она позвонила мне. Полезному сыну. Чертовому клоуну.

Если ты мне нахрен не нужен, Маркус, почему я должен тебя терпеть?

Коронная фраза отца вряд ли украсит мотивирующую футболку, но зато бесплатно впечаталась мне в мозг.

Я как раз переодевался в экипировку перед тренировкой, когда зазвонил телефон.

— Маркус, нужно обсудить условно-досрочное освобождение отца.

— Пас. Я в колледже.

— Это не может ждать. Заседание через неделю.

— Ну, удачи тебе. Мне надо бежать.

— Маркус! — голос брата стал тише, когда я отодвинул телефон от уха и разъединил звонок.

Если и было что-то, о чем я не хотел говорить, так это о перспективе того, что мой отец выйдет по УДО и вернется в город. Моя жизнь, какой бы сложной она ни была, стала только лучше после того, как он сел. Это слишком рано. Я все еще здесь, меня не взяли в НХЛ, у меня нет никакого способа сбежать из Хэйд-Харбора и из-под его влияния. Еще не время. Я надеялся, ублюдок будет гнить там еще пару лет.

Выходить на лед всегда было словно возвращаться домой – как и сегодня, когда я вышел на каток после занятий. Мы жили в убогой квартире в городе, когда с нами еще была мать, потом переехали в еще более убогую, когда отец получил полную опеку. Я успел пожить в приюте, пока отец сидел за одно из многочисленных преступлений, затем – в хижине на окраине, которую Коул построил практически с нуля. Иногда я ночевал в «Кулаке» или на чужом диване после очередной вечеринки. Теперь я жил в общежитии «Геллионов». Давно уже «дом» для меня означал не уют, а просто место, где лежат мои вещи. Дом… ну, это концепция, которую я еще толком не понял, но если бы на меня надавили, я бы сказал, что мой дом здесь, на льду. Белизна вокруг и прохладный, регулируемый воздух катка создавали ощущение знакомого комфорта, поэтому я с легкостью мог притвориться, что это дом… каким бы он ни был на самом деле.

Резкий свисток тренера заставил меня развернуться. Парни уже выезжали на каток.

— В круг, живо! — Еще один отрывистый свист подчеркнул его команду.

Я направился к центру, легко скользя по льду, несмотря на тяжелую экипировку. Никто не носил столько снаряжения, как вратарь. Привилегированная позиция… и самая одинокая. Полезная.

Тренер Уильямс начал разбирать стратегию предстоящего матча в Портленде. Он был чертовски хорошим тренером. В школе бывало, что из-за семейных разборок я серьезно подумывал уйти из команды, свалить к черту из Хэйд-Харбора и всех, кто там был, но Уильямс всегда прикрывал меня. Честно говоря, я даже завидовал Кейду – другу и парню его дочери. Не то чтобы я хотел Лили, нет, Жучок совсем не в моем вкусе, слишком хрупкая, – просто завидовал его отношениям с тренером.

Тренер дал сигнал начинать упражнения, и мы разъехались. Я рванул к центру, где выстраивались парни. Как вратарю, мне иногда приходилось отрабатывать другие элементы, но это не означало, что я не хотел перекинуться парой слов с ними. Мои друзья, сколько я себя помню, всегда были лучшей частью дня.

Вместе мы составляли Ледяных Богов. Талантливые, с убийственным чутьем, мы работали как хорошо смазанный механизм и были главной надеждой Хэйд-Харбора на победу.

В это время две фигуры спустились по трибунам и устроились на скамейках. Я сразу узнал белокурые волосы новой девушки Ашера. Ну, девушки или врага – это еще предстояло выяснить, но его внимание моментально переключилось на нее.

— Не отвлекайся, Эш. Помни, ты здесь снова новичок, — подколол я.

Он бросил на меня выразительный взгляд и рванул вперед, когда шайба полетела к нему, легко ведя ее по льду точно туда, куда нужно.

Приятно, наверное, иметь такое милое отвлечение, — мелькнуло у меня в голове, пока я разминался. Воспоминания о пятничной ночи и девушке, которую я привел в комнату в «Кулаке», всплыли снова. Арианна. Ари. Именинница. Как правило, я никого туда не приводил. Она стала исключением, но та ночь и сама по себе была особенной.

Включая тот факт, что, несмотря на мой план снова трахнуть ее утром, когда я открыл глаза – ее уже не было.

После тренировки я покинул каток и направился к своему мотоциклу.

Ночной воздух был прохладным, но мое тело все еще пылало и не находило покоя – такое состояние не отпускало меня с тех самых пор, как я проснулся в задней комнате «Кулака» в субботу утром. Один.

Я планировал первым делом перевернуться и снова погрузиться в Арианну. Она была бы все еще влажной внутри, наполненной мной, скользкой и теплой. Я бы трахнул ее еще пару раз, а потом отвез домой.

Но она разрушила эти приятные планы, тайком сбежав, пока я спал. Это вывело меня из себя, а когда я начал расспрашивать о ней и не получил ни единой зацепки, разозлился еще больше. Никто ее не знал.

Как правило, я не заводил отношений и даже не возвращался за повторением. Не было смысла позволять какой-то бедной девушке надеяться, что мне нужно что-то большее, чем одна ночь. Но Арианна сделала то, что не удавалось никому другому.

Она потеряла интерес первой… и это, честно говоря, взбесило меня.

По-настоящему взбесило.

Телефон завибрировал от входящего вызова; я знал, что это Коул. Он не оставит идею с заседанием по УДО. Рано или поздно заставит меня поговорить, а кто я такой, чтобы ему отказывать? Я ему всем обязан. И всегда буду обязан.

Черт, мне нужно отвлечься. Нужна игра, которая заберет все тревоги. Сначала найду девушку из бара. Это уже само по себе квест. А потом мы сыграем вместе… или я поиграю с ней. Так или иначе, новая игра начинается. Именно то отвлечение, что мне сейчас нужно.

В те выходные, когда мать окончательно ушла, Фрэнк взял нас на охоту. Он предпочитал, чтобы мы звали его Фрэнком, а не отцом. Под этим именем он пользовался уважением как президент мотоклуба «Гончие Харбора».

Он всегда больше заботился о парнях из клуба, чем о своей настоящей семье, так что это имело смысл.

Фрэнк пришел под утро, пропахший машинным маслом и дешевым виски, вытащил меня и Коула из постели до рассвета, загрузил в грузовик и повез за город, в самую глушь.

К моменту прибытия на место он уже был пьян. Коул весь путь просидел в угрюмом молчании – злой, ненавидящий каждую минуту.

А я тогда еще был достаточно мал, чтобы волноваться, что думает обо мне Фрэнк. Сейчас, оглядываясь назад, понятия не имею, почему. Наверное, просто хотел, чтобы хоть один родитель проявлял ко мне гребаный интерес, и без разницы, кто именно.

В ту злополучную охоту мои руки вспотели, из-за чего я не смог прицелиться, и отец вырвал у меня ружье, заявив, что от меня никакого толку.

Затем он велел встать на место жестяных банок, в которые мы стреляли.

— Пап, — резко сказал Коул. — Хватит.

— Мы просто играем. Не кипятись, — крикнул Фрэнк старшему сыну, пока я по его приказу ставил пустую пивную банку себе на голову.

— Не шевелись, Маркус, если не хочешь добавить дырок в свой дырявый мозг.

Я перепугался так сильно, что мог обмочиться, если бы не знал, что отец никогда не даст мне этого забыть.

Он пошатнулся, и Коул быстро подошел, схватив дуло его винтовки.

— Хватит, — процедил он сквозь зубы. — Ты слишком пьян, чтобы стрелять. Я не дам тебе.

Фрэнку это не понравилось.

— Не дашь? Возомнил себя крутым только потому что вымахал больше меня? Быть опасным – это не только про рост, парень. — Он ткнул ружьем Коулу в грудь. — Так переживаешь? Тогда стреляй сам.