Непримиримая одержимость - Анис Дрети

Кретины из совета директоров Нью-Теха настаивали, что мой процесс найма слишком медленный, и требовали, чтобы я окончательно доработал формулу препарата, пока это не сделала другая лаборатория. Они пошли мне наперекор, заявив, что в контракте нет ни слова о бесплатной помощи, и сами отобрали лучших студентов химического факультета в качестве неоплачиваемых ассистентов. В обмен на помощь, которая мне была не нужна, я должен был вести занятия.

Абсолютная трата времени.

Студенты этого университета были богаты и избалованы. Они едва выживали в общежитиях без личных поваров и не знали, что такое по-настоящему тяжелая работа. Обучить их было невозможно, и я не хотел, чтобы они разгромили мою лабораторию.

Когда я отказался подчиняться бессмысленному университетскому порядку, они призвали тяжелую артиллерию – Дэймона. Он бросил взгляд на стол перед нами: поверхность была завалена лабораторным оборудованием и записями, написанными почерком, который мог разобрать только я.

В его голосе послышалась нотка беспокойства, когда он заговорил снова.

— Ты работаешь на износ. Просто подумай. В твоем распоряжении будут пятьдесят лучших студентов. Они получат зачет по практике в обмен на помощь, твой ассистент будет заниматься оценками, а ты получишь возможность занять постоянную должность. Это беспроигрышный вариант со всех сторон.

Я ничего не ответил.

Дэймон вздохнул, потирая переносицу.

— У тебя нет выбора, Кайден. Либо веди занятия, либо лишишься должности.

К сожалению, он был прав. Мне пришлось бы уступить, если я не хотел, чтобы годы моих исследований пошли прахом. Но это не значит, что я не собирался бороться.

— Они поставят под угрозу всё исследование.

Дэймон в отчаянии взмахнул руками и констатировал очевидное:

— Ты не сможешь остаться профессором, если откажешься учить студентов.

— Но они такие необучаемые идиоты.

Возможно, я звучал по-детски капризно, но с какой стати я должен взаимодействовать с низшими существами? Университет Нью-Тех был пристанищем для богатых деток, чьи няньки никогда не говорили им «нет». Половина студенток пялилась на меня или пыталась заигрывать, а большинство студентов мужского пола считали, что одно упоминание их фамилии гарантирует им хорошую оценку. Это выводило меня из себя, тем более, что я превосходил их и финансово, и интеллектуально.

Дэймон неловко наклонил голову.

— Перестань их оскорблять, — прошипел он с выражением, в котором смешались досада и смущение.

— Я просто называю вещи своими именами. Я бы обезьян обучил быстрее, чем этих никчемных снобов. — Я на секунду задумался. — Хотя, если быть честным, это сравнение – оскорбление для обезьян.

— Эм… извините, профессор. — Голос, раздавшийся в лаборатории, эхом отозвался от стен. В нем слышалось негодование, словно у этого человека было полное право дышать со мной одним воздухом. — Не могли бы Вы перестать говорить о нас так, будто нас здесь нет? И кстати, у всех есть имена, и мы предпочли бы, чтобы нас не называли низшими приматами.

Я стиснул зубы, в то время как Дэймон пытался подавить смех. Оторвав взгляд от брата, я посмотрел на брюнетку, которая осмелилась задать вопрос, а затем – на остальных присутствующих, тех самых студентов, что стали проклятием моего существования.

— Вы отказываетесь преподавать, ничего о нас не зная, — продолжила брюнетка, её уверенность возросла, когда несколько других студентов кивнули в знак согласия. — Если дадите нам шанс, то увидите, что мы не так уж некомпетентны.

Море молодых лиц уставилось на меня, их сжатые губы выдавали страх перед моей возможной реакцией. Как бы я ни пытался забыть об их существовании, они постоянно тут торчали, как назойливые насекомые. Последние пятнадцать минут студенты сидели за своими партами и наблюдали, как я спорю с братом, их глаза перебегали с одного на другого.

Они и были второй причиной, по которой Дэймон приехал в университет. Вчера был первый день занятий, и я выгнал их, застав в своей лаборатории. Следовало знать, что их так просто не отпугнешь. Университет предложил им шесть зачетных единиц вместо обычных трех, чтобы заманить на мой курс. Они пожаловались администрации, когда я отказался преподавать, не понимая, что эта программа слишком сложна для их хилых мозгов.

Я приподнял бровь, глядя на брюнетку.

— Если тебе не нравится моё поведение, дверь там, — предложил я ровным тоном, жестом указав на выход.

Если это было возможно, девушка выглядела еще более возмущенной, чем прежде. Она сидела в окружении трех своих одногруппников с открытой тетрадью, готовая конспектировать лекцию, которую я не собирался читать.

Но моё внимание привлекла девушка рядом с ней. Она робко взглянула на меня глазами, полными опасения, а затем быстро отвела взгляд.

Роза Амбани?

Я повернулся к Дэймону и вопросительно поднял бровь, терпеливо ожидая объяснений.

— Это как раз то, о чем я хотел с тобой поговорить, — пробормотал он. — Я выяснил, что Роза записалась на твой курс.

Мало что в жизни могло меня удивить, но это стало одним из таких моментов. Моя семья ненавидела её семью. Амбани владели инвестиционной фирмой, как и мы. С годами деловое соперничество между нашими компаниями переросло в личную вражду и обоюдные обиды. Ситуацию усугубляло то, что обе семьи считались потомственными выпускниками этого университета, и кампус просто кишел ими. Я никогда не обращал внимания на печально известную своей застенчивостью представительницу клана Амбани, но сейчас Роза внезапно пробудила мой интерес.

Почему она записалась на курс, который веду я?

Я не участвовал в этой вражде, и насколько мне было известно, Роза сохраняла нейтралитет. Она даже была дружелюбна с Дэймоном. Хотя сосуществование не было для меня проблемой, принять Амбани в качестве студентки – это уже перебор и смертный грех с точки зрения моего отца. Мне не нужно было, чтобы и он дышал мне в затылок.

— Я здесь не для того, чтобы вмешиваться в семейные разборки, — резко ответил я. — Избавься от неё. Меня не интересует, во что она играет.

Он бросил на меня предупреждающий взгляд, уголки его губ опустились.

— Роза не такая, как все они, и я сомневаюсь, что у неё есть скрытые мотивы для посещения твоего курса. Сделай мне одолжение, веди себя прилично. Мне не нужно больше драмы с её семьей, — прошептал он.

Скорее, ему не нужна драма с одной конкретной представительницей её семьи. Дэймон не разжигал вражду, потому что был заинтересован в кузине Розы, Поппи, хотя никогда не признался бы в этом вслух.

— И каким образом это моя проблема?

— Война между нашими семьями влияет на мой бизнес.

Я приподнял бровь.

— На бизнес или на личную жизнь?

Он сделал вид, что не заметил колкости.

— Всё дошло до того, что клиенты начали сторониться обеих компаний.

Мы с Дэймоном владели солидной долей в семейном бизнесе, но именно он занимался текущими операциями и разделял кресло гендиректора вместе с нашим дядей. Эта работа – и, разумеется, девушка – были важны для него. Возможно, мне и плевать на студентов, но я не хотел давать Розе повод негативно повлиять на моего брата.

— Ладно, — угрюмо уступил я.

Его плечи заметно опустились от облегчения.

— Спасибо. И сделай мне еще одно одолжение – позволь студентам остаться.

Я громко застонал.

— Напомнить тебе, что нет преподавания – нет лаборатории? Обучать юное поколение – не так уж плохо. — В его тоне был намек на веселье, которое только подпитало моё раздражение. — Они могут тебя удивить.

— Твой оптимизм граничит с бредом. — Я выплюнул последнее слово, будто оно было горьким на вкус.

Дэймон хмыкнул и оттолкнулся от стола.

— Мы оба знаем, что у тебя нет выбора в этом вопросе.

Я уставился на ублюдка, который, похоже, испытывал огромное удовольствие, наблюдая за моими страданиями.

С широкой ухмылкой он направился к двери.

— Увидимся позже. Да, и постарайся не спугнуть Розу, — напомнил он мне.