— Спасибо.
На глазах Сантаны проступили слезы.
— Круз, я знаю, — ты пытался помочь мне. Ты хотел полюбить меня, хотел сделать меня счастливой. Но что делать… Как говорится — сердцу не прикажешь.
Ее печальный голос в вечерней тишине больницы прозвучал для Круза как прощальный колокол.
Мейсон торопливо вытащил из кармана белоснежный носовой платок и принялся вытирать залитое коньяком платье Лили Лайт.
— Нет–нет, не нужно, — сказала она. — Со мной все в порядке. Не беспокойся.
София озабоченно подошла к месту происшествия.
— Что случилось?
Пьяно улыбаясь, Джина сказала:
— Эта мерзавка пыталась учить меня жить.
Лили Лайт сочла за лучшее удалиться. Сделав вид, что не замечает Джину, она взяла Мейсона под руку.
— Пойдем отсюда. Я чувствую себя уставшей за день.
Тот с готовностью кивнул.
— Конечно, я провожу тебя.
Проходя мимо СиСи. Лили обратилась к нему:
— Мистер Кэпвелл, большое вам спасибо за гостеприимство.
Ченнинг–старший сдержанно наклонил голову.
— Всегда к вашим услугам.
Но Джине, которую уже изрядно развезло, скучно было заканчивать этот вечер, не добившись полной победы над врагом. Она схватила за рукав намеревавшегося удалиться вместе с Лили Лайт Мейсона и заплетающимся языком сказала:
— Жаль, что не ты подвернулся мне под руку. Ты в три секунды разучился бы делать пакости. Кто тебя просил рассказывать обо мне всякую дрянь этой авантюристке?
Похоже, что и Мейсон стал уже выходить из себя. Плотно сжав губы, он процедил:
— Дай пройти.
В его голосе слышалась такая явная угроза, что Джина опустила руку.
Однако задиристое настроение до того овладело ею, что она не удержалась и бросила Мейсону в спину:
— Что, злишься из‑за того, что я поссорила тебя с Мэри? В следующий раз не будешь спать с женой своего отца!..
СиСи возмущенно взмахнул рукой.
— Выведите эту тварь отсюда, и немедленно! Оказавшийся рядом окружной прокурор тут же суетливо бросился исполнять указание Кэпвелла–старшего.
Отступая к выходу, Джина злобно выкрикнула:
— Что? Выгоняешь меня из своего дома? Ты приобрел массу милых привычек, дорогой! Скоро ты будешь умолять меня остаться! Да, станешь на колени и будешь умолять! Но если ты будешь настойчив, я обещаю простить тебя!
Тиммонсу с трудом удалось вытолкнуть ее из шатра, и вскоре ее крики затихли.
— Я тебе еще покажу, СиСи! — напоследок выкрикнула она. — Ты узнаешь о том, кто тебе по–настоящему дорог!
Оставшись наедине с Софией, СиСи в изнеможении обхватил голову руками.
— Господи, за что же мне такое счастье? — пробормотал он. — Неужели это никогда не кончится?
София растерянно вертела головой по сторонам.
— О чем она говорила? Что все это должно означать?
Он тяжело вздохнул и виновато посмотрел на жену.
— Во–первых, она пьяна. Во–вторых, сумасшедшая… Согласись, что такое сочетание вместе со стервозным характером делают эту смесь взрывоопасной. В общем, удручающее зрелище. Пойдем‑ка лучше домой, дорогая. Ты устала, наверное.
Он обнял Софию за плечи и направился к выходу из шатра.
Но она все еще не могла прийти в себя.
— СиСи, почему она так уверена в том, что ты снова к ней вернешься? Может быть, она собирается тебя чем‑то шантажировать? Скажи мне обо всем. Я не выдержу неправды.
Он поторопился ее успокоить.
— Чем меня может шантажировать Джина? Клянусь, что я ни в чем не виноват. Я могу совершенно смело смотреть тебе в глаза.
И хотя слова его звучали достаточно убедительно, София, судя по всему, испытывала страх перед будущим.
ГЛАВА 8
Джулия вынуждена расстаться с сестрой. Роман Августы с таинственным незнакомцем — блеф. Сантана не хочет принимать помощь мужа. Круз нарушает любовные игры Джины Кэпвелл и Кейта Тиммонса. Мейсон навещает могилу Мэри. Августа покидает Санта–Барбару. Воркуйте, голубки! Подозрения не покидают СиСи.
Августа с нежностью смотрела на портрет своего бывшего мужа Лайонелла, помещенный в позолоченную рамку.
Веселая улыбка Локриджа, запечатленная на снимке, заставляла сердце Августы сжиматься от жалости к нему.
Смахнув набежавшую слезу, Августа любовно провела пальцами по снимку и положила фотографию в большой чемодан поверх уже уложенной туда одежды и личных вещей.
Обстановка в квартире Августы напоминала сейчас скорее о паническом бегстве, нежели о запланированном отъезде. Вещи в беспорядке валялись на полу, диване, комоде.
Августа собиралась уезжать.
Дверь ее квартиры распахнулась, и через порог решительно шагнула Джулия. Увидев сестру, склонившуюся над чемоданом с вещами, она тяжело вздохнула и хмуро сказала:
— Все это, конечно, очень печально, но нам придется подыскивать для Лайонелла хорошего психиатра…
Августа недоуменно посмотрела на сестру.
— Ты виделась с ним?
Джулия по–прежнему стояла у порога.
— Да. Более жалкого зрелища я ни разу не встречала за последние несколько лет. По–моему, он на грани нервного срыва. Во всяком случае у меня сложилось такое впечатление, что, если его сейчас не привязать к стулу, то он полезет в петлю.
Августа в сердцах швырнула на пол свое старое вечернее платье, которое собиралась положить в чемодан, и нервно воскликнула:
— Джулия, есть некоторые вещи, которые ты никогда не поймешь!
Та нервно рассмеялась.
— Замечательно! Прекрасно! Но мне непонятно другое. Как ты можешь бросить меня и мужчину, который тебя боготворит, ради какого‑то неведомого счастья, неизвестно с кем? Ты вообще о чем‑то думала, когда собиралась сделать такое?
Августа шумно вздохнула.
— Это вполне продуманное решение. Все уже сделано, и я не собираюсь обсуждать то, что не подлежит никаким обсуждениям. Может быть, ты, в конце концов, закроешь за собой дверь!..
Джулия хлопнула дверью и, нервно теребя руки, стала расхаживать по комнате.
— Я все равно ничего не понимаю. Еще две недели назад ты излучала счастье и была похожа на влюбленную пятнадцатилетнюю девчонку… Вы с Лайонеллом послали к чертям все разногласия и устроили медовый месяц, а сегодня ты собралась уезжать с преступником. Пли, вернее, со своим похитителем… Нет–нет! — она торжествующе подняла палец вверх. — Это — твой сообщник! Я даже не знаю имени этого человека! Нет, я отказываюсь верить в страстный роман с таинственным незнакомцем! Кто он такой? Откуда он взялся? Почему никогда раньше я о нем не слышала? Ты ни одним словом не заикнулась мне об этом, хотя мы с тобой родные сестры. Кому, как не мне, ты должна была рассказать о внезапно охватившем тебя чувстве? Или, может быть, ты сейчас попытаешься уверить меня в том, что все это внезапно свалилось тебе как снег на голову трое суток назад, когда ты вернулась из отпуска? Можешь не стараться, я все равно не поверю тебе. И вообще, что тебя подвигло на это? Неужели ты чувствовала себя такой несчастной, что тебе понадобился еще один мужчина? Тебе мало обожания Лайонелла? Что происходит? Объясни мне, Августа.
— Я держала это в тайне, — понурив голову, ответила Августа. — Мне не хотелось, чтобы кто‑то об этом знал.
У Джулии от возмущения чуть не отпала челюсть.
— Но почему? — взвизгнула она.
Августа по–прежнему отвечала неохотно, словно уступая давлению со стороны сестры.
— Я не хотела, чтобы об этом узнал Лайонелл.
Но Джулию это объяснение не удовлетворило.
— Но почему? Почему? — она растерянно пожала плечами. — Ведь ты свободная женщина, ты разведена… Зачем нужны эти тайны?
— По ряду причин, — уклончиво ответила Августа. — Это очень важные причины.
Джулия возбужденно всплеснула руками.
— И ты, конечно же, мне об этом не расскажешь? Спасибо, Августа. Я люблю тебя, сестренка. Мне жаль, что это наша последняя встреча…
Августа прослезилась.
— Но ведь мы еще увидимся, — нерешительно сказала она.
Слезы навернулись и на глаза Джулии.
